Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Вера Васильевна, пожалуйста, ничего не говорите, времени нет… – он почти умолял. – Если есть что надеть – несите, если нет… переживу. Много времени ушло, каждая минута на счету…
Закончились разговоры. Вера Васильевна бегала по небольшому двухкомнатному жилищу, хлопала шкафами.
Мысль была дикой, но ничего другого в голову не пришло. Специалисты тоже завязнут – да и где их взять в это время суток? Он сам все сделает. Маршрут не сложный, на тропе флажки, догонит эту публику и перегонит…
Майор лихорадочно переоблачался в пустой комнате: теплые носки, ватные брюки, кофта, натянул немного тесную, но сносную брезентовую штормовку с утеплителем, подозрительную
– Держите, с этим вы будете похожи на туриста. – Вера Васильевна протянула небольшой рюкзак. – Здесь фонарь с дополнительным комплектом батарей, складной нож, консервы, вода, салфетки, чистые носки…
– Просто балуете, Вера Васильевна, – восхитился Михаил. – Я все верну, обещаю.
– Да ладно вам, – отмахнулась женщина и пристально всмотрелась ему в глаза. – Странный вы человек… Михаил Андреевич? Вы настолько увлечены своей опасной работой, что хочется вам помочь. Не буду спрашивать, зачем вам эти люди. Ведь ваша организация… окружена такой аурой таинственности… Надеюсь, вы знаете, что делаете. Только прошу вас, не сходите с тропы. Помните, она помечена флажками. Что я еще могу для вас сделать?
– Можем шагомер дать, – предложил Никита. – Будете шаги считать.
– Юморист ты, парень, – ухмыльнулся Кольцов. – Молодец, смех продлевает жизнь и излечивает от болячек. Ну, все, пора. Последняя просьба, Вера Васильевна. Найдите телефон, где бы он ни находился. Позвоните в местное отделение КГБ. Номер – 1366. Расскажите все, что знаете, – они поймут. Пусть снаряжают команду, догоняют. Вот ключи от машины, ее владелец – товарищ Губенко, отдадите их ему…
Какую-то неловкость он испытывал перед этими людьми. Они смотрели широко открытыми глазами: мальчик-инвалид и добрая женщина со следами былой привлекательности. Она смотрела грустно, с беспокойством, словно тревожилась за него – хотя какое ей дело до первого встречного чекиста?
Он бочком выбрался за порог и захлопнул дверь.
Глава десятая
Час потерял! Но паники не было – теперь не уйдут. Нагонит рано или поздно. Туристы никуда не спешат, а ему ничто не мешает двигаться в темпе. Поплутает по темноте, но встреча все равно произойдет, когда они станут на ночлег…
Он подбадривал себя, бежал легкой рысью. Пропал в нас дух авантюризма, товарищи… Да никуда он не пропал!
До первого падения все шло неплохо. Поплыла подошва, понял, что не устоять, извернулся, чтобы упасть не в грязь, а в траву – и в целом справился. Ахнули отбитые ребра, но он все-таки поднялся. Дальше шел осторожно, выверяя шаги.
За пригорком различался гул, Михаил взобрался на косогор. Под горным массивом протекала река. Вода бурлила, огибала валуны, вросшие в речное дно. Ширина – метров десять, глубина – вообще никакая. Но попадешь в такую реку – унесет бог знает куда, отобьет все ребра, места живого не останется.
От красок дня остались лишь серые воспоминания. Но пока все различалось. Мостик через бурные воды казался утлым и опасным. Хорошо, что не подвесной – имелась пара опор. Высота приличная, вода бушевала где-то внизу.
Он пошел по скрипящему настилу гусиным шагом, вцепившись в шершавые перила. Глаза не закрывал – все же не девчонка. Подобного опыта в жизни не было – по крайней мере, в сознательном возрасте, который, по его мнению, начался лет с двадцати. В студенческие годы бывало всякое, но это было
так давно.Местечко, в принципе, красивое. Но оборачиваться не хотелось, глаза смотрели только вперед. Речушка грохотала под ногами, поскрипывал настил. На последних метрах он подавил желание пуститься бегом, продолжал тащиться. Выбрался на твердую поверхность, прислонился к скале, оглядел пройденный путь.
– Вы спятили, товарищ майор, – пробормотал он. – Так давай же, Рубикон пройден, глупо возвращаться…
Тропа втянулась в узкое пространство между монолитами. Он шел, словно по глубокому каньону, под ногами перекатывались камни, над головой осталась лишь узкая полоска неба, по которой плыли облачные завихрения. Раздвинув руки, можно было дотянуться до стен.
В ущелье густела тьма. Земля была сравнительно сухая. Он включил свой фонарь, прибавил ходу, перешагивал через разбросанные камни. На каменистой почве отпечатались следы, валялся окурок. Хороши же поборники здорового образа жизни… Тропа извивалась, повторяя форму скалы. В свете фонаря образовалась расщелина – фактически развилка. Он встал, озадаченный, куда идти? Пошарил по земле дрожащим лучом. Прямо по курсу в нескольких метрах обозначились флажки.
Двадцатисантиметровые стальные стержни вбивали в грунт или в трещины в камне. Ткань, когда-то красная, обветшала, стала практически белой, но все же флажки выделялись на фоне скал. Михаил отправился прямо, уперся в небольшой завал, перелез на другую сторону.
Небо окончательно потемнело, садилась батарейка в фонарике. На счастье, имелся еще один, с дополнительным набором батареек, спасибо доброй женщине.
Майор присел на камень, передохнул. Червячок сомнения поселился в душе. Таяла былая решимость. До темноты группу туристов уже не догнать – темнота уже пришла. Что впереди? Даже представлять не хотелось. Он так же далек от скалолазания, как от молекулярной биологии. Насчет Рубикона он явно погорячился, возможность вернуться пока еще оставалась. Пусть идут специально обученные люди, летят вертолеты… которым в этих горах абсолютно негде сесть. А спрятаться от наблюдателя с воздуха – проще простого.
Преступник дойдет с группой до Камышловского водопада, затем исчезнет, и отыскать его с каждым часом будет труднее…
Майор продолжил путь, удивляясь своей упертости. Аккумулятор разрядился – миниатюрный фонарик не был рассчитан на долгую работу. Второй был мощнее, удобно помещался в руке и в случае необходимости мог сойти за дубинку. Освещенность увеличилась.
По курсу вырос еще один завал, на этот раз неодолимый. Тропа забирала вправо, карабкалась наверх. Каменные глыбы формировали подобие ступеней, в расщелины были вбиты флажки. Справляться одной рукой стало невозможно, фонарь следовало куда-то прикрепить, но куда и чем? Неподготовленность к походу была очевидной.
В голове всплыл образ чумазого шахтера с мощным фонарем на лбу. Пришлось опуститься на корточки, ползти в странной позе – хорошо, что без свидетелей. Цеплялся за выступы, упирался ногами. Наверху угрожающе выл ветер, но внизу было тихо. По мере подъема вой становился угрожающим, усилилась свежесть.
«А ведь ночью эти люди никуда не пойдут, – мелькнула мысль. – Разобьют палатку и будут спать, как суслики. Значит, теоретически их можно догнать».
Он взобрался на вершину скалы. Ветер забирался за воротник. Думать о плохом не хотелось, Михаил принял устойчивую позу, стал осматриваться. Он находился на каком-то промежуточном уровне – внизу земля, наверху седые вершины. Тропа тянулась на восток, обтекала каменные горки. Фонарь пробивал темноту на десять метров. Дальше все было невнятно, размыто.