Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Договорились, Дмитрий Карпович, – обрадовался Кольцов. – Я вообще послушный, соблюдаю трудовую дисциплину, но находит иногда…

– И зачем вам это надо, товарищ Кольцов? – прищурившись, спросил молодой человек.

– В смысле? – не понял Михаил.

– Я спросил, зачем идете в горы вы? – под дружный смех собравшихся перефразировал турист.

– А вы?

– Ладно, принимается, – хмыкнул парень. – Снабженец, говорите?

– Только ни слова о работе, – взмолился Кольцов. – Трясет уже, коллеги бесят, хоть пару дней пожить в нормальных человеческих условиях.

Последняя фраза присутствующим понравилась, ее стали мусолить с разных сторон. На вид – нормальные люди, никто не проявлял враждебности, не пытался прогнать чужака. Но кому-то одному из них это давалось с усилием. Кто-то из присутствующих находился на грани – загнанный, напуганный, брошенный на произвол судьбы своими кураторами. Появление чужака – недобрый для него сигнал. Рано или поздно он должен себя выдать. Но пока не выдавал, вел себя естественно.

Кольцов не стал выдумывать липовую фамилию – с этим можно погореть. Если преступник его знает, псевдоним не поможет. Имелось тревожное обстоятельство: преступник мог быть вооружен. Инцидент с Мокрицким прочно врезался в память. Значит, он настороже, готов открыть огонь. Но вряд ли откроет – пока опасность не станет явной. Он знает, что в «Ониксе» работает Комитет – не мог не знать. Видел ли он Кольцова в учреждении? Вопрос интересный. В коллективе чекисты не работали. Мог увидеть в коридоре, на улице, еще где-то. Он стрелял в майора на озере – выслеживал Мокрицкого, но решил уничтожить обоих. Срисовал ли его портрет в ночи? Вопрос был интересный. Но существовала и вероятность, что шпион все принял за чистую монету и сотрудник Комитета остался нераскрытым…

– Субботин Денис Валерьевич, – протянул руку человек с фотоаппаратом. – Давайте знакомиться, а то не по-русски как-то. Работаю в филиале строительного треста «Уралмонтаж». Проездом из Оренбурга, с единственным концертом, так сказать… – Мужчина улыбался, но в глазах поблескивала настороженность. – Обитаю в гостинице «Биолог», вы тоже оттуда? Рискну утверждать, что не видел вас в гостинице.

– И будете правы, никогда там не был, – Михаил пожал протянутую руку. – Обитаю в «Горной сказке» – это та, что на востоке, у горы. Местечко живописное… если окна, конечно, не выходят на задний двор. Любите фотографировать, Денис Валерьевич?

– Есть такая слабость, – признался Субботин. – Полгода копил на эту марку, не ел, не пил, зато теперь – почти король… Разрешение на перевозку фотоаппарата имею, – быстро добавил он. – Город закрытый, но не до такой же степени…

– Троицкий Артем, – представился молодой человек. – Младший научный сотрудник института биохимических исследований – того, что в Глазово, это в семи верстах от Кыжмы, за Мосинском. Специально приехал в пятницу, чтобы в горы уйти. Записался по телефону еще в четверг. Пропуск в наличии, все разрешения есть. Кто же знал, что в Кыжме произойдет ЧП. Удивились еще с Владимиром Михайловичем: странно пропускные пункты работают – всех впускают, но никого не выпускают…

– Это я Владимир Михайлович, – предвосхитил вопрос рослый субъект, – Довгарь моя фамилия. Тоже работаю в Глазово – но в лаборатории приборных устройств. Из возраста младшего научного сотрудника уже вышел, – мужчина усмехнулся. – Пятнадцать лет рабочего стажа.

– Так вы знакомы с Артемом? – удивился Михаил.

– Не понимаю, почему это вас удивляет, – пожал плечами Довгарь. – Знакомы шапочно, так, виделись пару раз.

– У вас имя есть, товарищ «просто Кольцов»? – поинтересовалась женщина.

– Михаил, – встрепенулся майор. – А отчество – не надо, отчество пусть остается на работе.

– Пускай остается, – согласилась дама. – Люба Цесарская. Работаю медсестрой в поликлинике города Кыжма. Что вы так смотрите? – она засмеялась, в принципе – непринужденно. – Не всем же заниматься наукой или, как вы, – околонаучной деятельностью. Кто-то должен и людей лечить.

– Справедливо, – согласился Михаил. Обручального кольца на пальце у девушки не было, хотя специально он не всматривался. – Очень приятно, Люба. Муж отпускает вас в горы с незнакомыми людьми?

Люба засмеялась – хотя ничего смешного он не сказал.

– Я тоже спрашивал об этом, – встрепенулся Артем Троицкий.

– И что она ответила?

– Говорит, что не замужем.

– Остряки, – покачала головой Люба. – Не замужем – даже и не знаю, хорошо это или плохо. Судя по качеству современных мужчин, хорошо. Паспорт показать не могу, как-то не догадалась взять его в горы. Но виды на замужество имею, а также парочку смутных кандидатур, так что особо не обольщайтесь. Уверена, вы все втайне женаты, разве не так? – Она опять засмеялась – вела себя естественно.

– Ладно, отдохнули, познакомились, пора в дорогу. – Васильченко взвалил на плечи тяжелый рюкзак. – А то такими темпами до водопада не дойдем. В течение часа – никаких перекуров. Следующая остановка – Зуб Фараона…

Глава одиннадцатая

Во время перехода почти не разговаривали, берегли силы и дыхание. Тропа змеилась между скалами, погружалась в глубокие канавы, взмывала на простор. Карабкались на кручи, но без тяжелых последствий – тропа вилась отчетливо, избегая опасных участков, уровень сложности был явно для «чайников».

Строй не держали, обгонять товарищей не возбранялось, и Михаил оказывался то впереди, то сзади. Каким-то образом он контролировал всех, а если кто-то пропадал из вида, начинал нервничать.

На подъемах Васильченко обгонял группу, лез первым, сообщая о возможных сюрпризах. На ровных участках держался в арьергарде, чтобы видеть всю группу.

Довгарь только с виду был неповоротливым – на самом деле обладал устойчивостью и выносливостью, а также неплохими хватательными рефлексами, видимо, не раз участвовал в подобных мероприятиях.

Субботин фотографировал на ходу окрестные красоты, делал остановки, догонял группу. Троицкий шумно отдувался, но карабкался, как обезьяна, поглядывал на Любу и не стеснялся напевать: «Альпинистка моя, скалолазка моя…»

Люба смотрела на него с иронией, иногда обращала затуманенный от усталости взгляд к новому члену команды.

Михаил притворялся уставшим (впрочем, притворяться и не приходилось). Мысли путались, анализ не удавался. Никого с фамилией Бердник в группе не было. Но чему удивляться? Все логично. Если участники группы незнакомы между собой, то он может назваться хоть Фиделем Кастро. Паспортов в горах не требуют. Их можно и не брать с собой – и настоящие туристы вряд ли взяли бы. Кому удостоверять свою личность – горным орлам, которые периодически возникали над головой? Не шел ли он по ложному следу?

Но нет, с этим человеческим сообществом что-то было не так, он чувствовал. По крайней мере, с кем-то из них. А что касается встречи незнакомых людей… то Довгарь и Троицкий вроде знакомы, пусть и не близко. Оба из Глазово, работают и живут по соседству, имеют все необходимые документы, чтобы по личным делам приезжать в Кыжму. Врут? Зачем? Исключать их из списка подозреваемых? Очень не хотелось. Преступников двое? Тоже вариант, но подобного он пока не рассматривал…

Михаил украдкой вглядывался в лица спутников. Кого огорчило его появление? И снова он готов был расписаться в собственном бессилии! Никто не подавал вида. Смотрели настороженно – мол, что за фрукт свалился им на головы, но без злости и досады. Как убедиться, что Люба Цесарская работает медсестрой в поликлинике, а не каким-нибудь знатоком микробов из «Оникса»? Две сотни сотрудников, а сталкивался он от силы с десятком, плюс несколько просмотренных личных дел. Данное лицо нигде не мелькало. Где доказательства, что Троицкий и Довгарь работают в Глазово, а не в известной лаборатории? Да, собственно, и Субботин. Всю эту публику можно легко проверить, но не в горах же. И кто-то этим пользуется, врет и не краснеет.