Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– В мой садись, – бросил Игнатов. – Ты все равно ключи забыл дома…

– Уверен, Виктор Петрович? Пешком быстрее.

– Садись, говорю, – проворчал Игнатов, карабкаясь за руль. – Дольше по дворам плутать будем, пока их все обогнешь…

Нервы шалили, машину швыряло от бордюра к бордюру. Шарахнулась визгливая болонка, сбежавшая от хозяйки, колеса проехали по поводку.

Объездной маршрут имел свои недостатки, но местным виднее. «УАЗ» влетел во двор, затормозил у второго подъезда облупленной пятиэтажки.

– Спокойствие, Виктор Петрович, только спокойствие, – предупредил Кольцов. – Мы же не хотим, чтобы весь городок был в курсе?

Машину покидали демонстративно неспешно. Положительный момент заключался в том, что в городке практически отсутствовали бабушки на лавочках. Вместо пенсионерок сидела пара невыразительных субъектов в штатском.

– Не выходила, Виктор Петрович, – доложил один из них.

– Петренко, останься. Лапин, с нами, – распорядился Игнатов.

С балкона второго этажа удивленно пялилась пышная молодуха, она выгуливала малыша в коляске – прямо на балконе. Лишний вес был против утомительных прогулок по городку.

Гражданка Вдовина проживала на третьем этаже за обитой дерматином дверью. Игнатов приложил ухо, ничего не услышал. Потянулся к звонку. Донесся отдаленный перезвон. Искусственная кожа с нитроцеллюлозным покрытием была неплохим звукоизолятором.

Открывать никто не спешил. Игнатов позвонил еще раз. Офицеры переглянулись. Начальник Первого отдела скрипнул зубами, продолжая давить на кнопку.

– Где же вы, черт вас побери, Белла Аркадьевна? – процедил он сквозь зубы.

– Ладно, не трагедия, – разочарованно выдохнул Кольцов. – Может, в магазин вышла или погулять – разминулась с твоими людьми. Вернется, никуда не денется. Она всего лишь подозреваемая, не преступница… Подожди. – Михаил нахмурился. – Как, ты сказал, ее зовут? Белла?

– Белла Аркадьевна Вдовина. Тридцать четыре года, секретарь-машинистка при штабе части. Дамочка незамужняя, бездетная…

– Такая стройная, улыбчивая, можно сказать, привлекательная, если ценишь крупный рот?

– Не ценю, – огрызнулся майор, – я жену свою ценю. У нее нормальный рот, хотя и ест много. Нинель мне за такие оценки уши надерет – валидол потом горстями пить буду… Да, примерно такая, как ты описал. Познакомился уже?

Вспомнилась поездка на машине, когда он подобрал двух дамочек по доброте душевной. Одна у штаба вышла – ее как раз Беллой звали, вторая дальше поехала – дай бог памяти, Оксана, врач в больнице. Мир не просто тесен, он буквально стиснут со всех сторон…

Послышался шум, задрожали перила. Прихрамывая, поднималась женщина средних лет с хозяйственной сумкой. Обнаружив на лестнице посторонних, удивилась. Но вроде не испугалась – бандитизм в городке не процветал.

– Проходите, гражданка, не задерживайтесь, – проворчал Игнатов. – В этом доме живете? Лицо у вас знакомое, а вот вспомнить не могу…

– Куликова Галина Семеновна, – охотно отозвалась гражданка. – Супруга капитана Куликова, замполита 3-й караульной роты. Выше этажом проживаем.

– Точно, – не очень убедительно вспомнил Игнатов. – Проходите, Галина Семеновна. Чудный вечер, правда?

– Правда, Виктор Петрович, – женщина засмеялась, – мы с вашей женой сегодня в аптеке встретились. Она лекарство покупала вашему сыночку. Приболел ребеночек, надеюсь, вы знаете? К Белле? – соседка кивнула на обитую дерматином дверь. – Так нет ее, хоть зазвонитесь.

– Видели, как уходила? – встрепенулся Кольцов.

– Видела, – кивнула женщина, – примерно полчаса назад это было. Я во дворе с соседкой разговорилась. Белла как раз из подъезда вышла – и туда, вдоль дома, – она показала направление. – Довольная такая шла, в легком платьишке, хотя не сказать, что лето, сумочкой помахивала. Поздоровалась со мной так вежливо, но задерживаться не стала, спешила куда-то. Я в магазин сбегала, вот, возвращаюсь. Видимо, не вернулась еще, бывает. А чего вам надо-то от нее?

– Да ерунда, – отмахнулся Игнатов. – Спасибо, Галина Семеновна.

– Ну, я так и подумала, что ерунда, – соседка глянула на Игнатова, тот перевел взгляд на потолок, смерила взглядом незнакомого мужчину с напряженным лицом и, подволакивая ногу, двинулась выше.

«Значит, Белла ушла на прогулку примерно в семь, – сделал мысленную зарубку Кольцов. – На работе не задержалась, пришла домой, привела себя в порядок – и на променад».

– Приятно жить в маленьком городке, где все тебя знают, черт их подери… – Игнатов воздержался от более крепкого словца. – Ладно, майор, пошли, что мы тут топчемся, как электрики…

На улице переминались Швец и Вишневский, заходить в подъезд почему-то стеснялись.

Григорий удрученно вздохнул:

– Обычная история, товарищ майор? Все, как мы любим? Фигурантки нет дома, когда придет, неизвестно, и неизвестно, придет ли…

– Помолчи, – поморщился Кольцов, – и без тебя уже весь двор в курсе. Виктор Петрович, машину отгони – чего ты ее выставил, как броневик на Финляндском вокзале?

Мозолить глаза добропорядочным гражданам они не стали. На них и так уже косо поглядывали. Чекисты разбрелись, продолжая наблюдать за подъездом.

День близился к закату. Солнце еще не село – зависло над горизонтом. Население высыпало на улицу – не каждый вечер бывает такой погожий. Кричали дети, лаяли собаки.

Вишневский и Швец решили прогуляться – двинулись вдоль пятиэтажек в сторону границы населенного пункта. Неприятные предчувствия не ждали, тоже подкрадывались. Михаил присел на лавочку под деревом, ждал у моря погоды. Подступали сумерки.

Все случилось в начале девятого. Сначала донеслись отдаленные крики, потом по дорожке вдоль дома протопал Вишневский, встал у подъезда, завертелся. Кольцов негромко свистнул. Подчиненный бросился на зов.

– Товарищ майор, давайте за мной, там такое… Ну, ей-богу, все как мы любим…

Без шумихи не обошлось – как ни пытались отогнать посторонних. На пустыре за пределами первой линии мальчишки гоняли мяч. Пришли четверть часа назад, обозначили ворота кирпичами и начали матч. Взрослые далеко, никто не лезет, отцы не командуют. Пустырь протяженный, с редкими кустами, от жилых домов отделен жидкой лесопосадкой. Недалеко – старая подстанция, заброшенные склады, снова лесополоса, кустарник, ручей, а дальше, в тридцати метрах – охраняемый периметр части. Люди в той глуши появляются редко, там нечего делать. Разве что выпить у ручья, пока жена не видит…

Дури в ногах – не меньше, чем в голове: кто-то из пацанов пнул мяч со всей мочи, тот полетел к ручью, пробился через кустарник, скатился с горки. Незадачливый футболист отправился искать мяч. Пролез через гущу флоры, спустился к источнику… и вылетел обратно с вытаращенными глазами. Нервишки у ребенка были так себе, вид крови поверг его в ужас. Еще двое любопытных спустились к ручью – но зрелище тоже не оценили. Крик поднялся как на базаре.

Швец и Вишневский среагировали, перехватили орущих футболистов. Те тыкали пальцами, туда и отправились все вместе. Швец остался караулить тело, Вишневский бросился искать командира…