Билет в один конец

– И одно из них скромность, - она теперь улыбается, легко, непринуждённо, но до той улыбки, которую Бартон так хочет увидеть, далеко.

– Несомненно, - он взял девушку за руки, положил на свои бёдра, медленно двигая их за спину, пока тёплые ладони не оказались в задних карманах его джинс. – Люди говорят, что у меня потрясающая задница.

– Не знаю, не эксперт в мужских пятых точках, - смутилась она, поспешно убирая руки.

Клинт усмехнулся и одним плавным жестом стянул с себя голубой джемпер.

– Ещё у меня великолепное тело. Особенно руки, - он вновь притягивает ладони смущённой Шутер к себе.

– Меня пугают эти вздувшиеся вены, - она очерчивает пальцами толстые нити, выступающие на, без сомнения, потрясающих руках.

– Так бывает, когда много тренируешься… Это всё, весь я буду принадлежать тебе, - Клинт прикоснулся большим пальцем к губам Алисы, обвёл их контур, подхватил свободной рукой, усадил на постель, когда понял, что ей тяжело стоять. – Но взамен я потребую всю тебя, без остатка, без оговорок. Понимаешь? Я не стану торопить тебя с этим, я не подросток с бушующими гормонами, да и ты тоже. Я подарю тебе лучшую первую ночь, и последующие тоже, когда ты попросишь. Такие, что ты даже не посмеешь взглянуть на кого-то другого. Я хочу, чтобы ты стала моей любимой. Я хочу создать с тобой семью, попытаться еще раз. Хочу детей, рыжих и дерзких, как ты. Пожалуйста, стань моей любимой, - просит, умоляет, зарывается руками в ее волосы, губами следует за шрамом, целует ресницы, закрытые веки, горящие румянцем щеки.

– Можешь не говорить, что любишь меня, я подожду, пока ты освоишься с этим и найдешь в себе силы признаться. Скажи, что согласна, и я сделаю все, даже больше, чтобы тебе было хорошо.

– Ох, мать, заткнись уже с этими идиотскими сантиментами и поцелуй меня, Клинт Бартон, - его довольно грубо схватили за волосы и притянули к горячим губам.

– Ох, какая ты горячая сегодня, моя девочка.

– Учитывая, сколько мне лет, звучит подозрительно.

Можно подумать, что ее слушали. Жадный Клинт уже успел чуть расстегнуть рубашку девушки, присосался к шее.

Ах ты ж, пресвятой ежик! Клинт смыкает зубы на ее плече, скользит по выпирающей косточке, кожа солоноватая, горячая, будто костер внутри. Ах, черт, черт! Цепкие пальцы до синяков впиваются в предплечья, раскрываются неприлично яркие губы, выпуская на волю сладкий стон. Да как же можно быть такой порочной и невинной одновременно? Длинные ноги обнимают за талию, лодыжки сцепляются в крепком захвате: все, Бартон, не уйдешь теперь, пока всю дурь из жадной до ласки дикарки не выбьешь. Да и тогда черт тебя выпустят, вон как вцепилась, хотел ее - получай, бери, давай.

Но едва пальцы скользят под резинку пижамных штанов, как с протестующим всхлипом его за волосы отталкивают от мягких безумных губ. В темноте не видно глаз, но он почти уверен, что там прячется страх. Тогда Клинт успокаивающе целует девушку в лоб, собирает бисеринки пота губами, а в это время натягивает штаны еще выше, почти до груди, чтобы уж точно в нем не сомневались.

– Тише, красавица моя, я обещал, помнишь? Да и место здесь не подходящее.

– Где бы… Где бы хотел ты?
– с запинками, вдыхая через раз, спрашивает она.

– Нет, милая, первый раз будет только твоим, где и как ты захочешь. А потом я догоню, не беспокойся. Знаю на авианосце несколько закутков, где нет камер… И в Башне тоже, давно нашел.

– Клинт, прекрати, - истеричным шепотом взвизгнула девушка, но не отстранилась, а даже приподнялась, прижимаясь ближе.
– Не думала, что ты такой пошляк.

– Ох, принцесса, это еще не вся моя темная сторона.

А после они просто лежали, едва устроившись на узкой и неудобной больничной кровати, возмутительно тесно прижавшись друг к другу. Клинт оглаживал широкими движениями свою - теперь уже точно свою - девушку, глупо улыбался, когда с легким ворчанием его руки сбрасывали с запретных зон. Алиса еще не знала, что все ее немногочисленные вещи уже разложены в комнате Бартона, а винтовка Шальная заняла свое место в его арсенале. Она еще не знала, какие у лучника на нее планы, что простое золотое колечко ждет своего часа. Клинт совсем не думает о свадьбе, он уже обжегся когда-то: официальная цветная бумажка и дурацкая церемония ему не нужны, да и окольцевать себя шумная Колибри не позволит. А вот как знак верности, как предупреждение, что это тело принадлежит Соколу - кольцо подойдет идеально. Конечно, носить она его будет не на пальце, это может помешать стрелять. Можно потребовать, чтобы снимала на операциях, а остальное время обязательно носила, но еще неизвестно, успеет ли снять, иногда время на сборы измеряется секундами. А, к чёрту! – думает Клинт, замечая чехол с гитарой в углу. Он ещё не всё сделал, что хотел.

– Малыш, я ведь тебе серенаду приготовил. Даже гитару принёс, - смущённо признается он, легко шлёпая девушку.

– Серенаду? – в голосе возмущение, но не явственное, наигранное, для приличия.

– На случай, если будешь ещё сомневаться.

– Спой так.

– Я стесняюсь.

– Я поцелую.

– Согласен, - он весело усмехается, укрывает их обоих одеялом, устраивается удобнее. – Только обещай не смеяться.

Как много лет во мне

Любовь спала,

Мне это слово ни о чём

Не говорило,

Любовь таилась в глубине,

Она ждала,

И вот проснулась

И глаза свои открыла.

Теперь пою не я,

Любовь поёт,

И эта песня в мире

Эхом отдаётся.

Любовь настала так,

Как утро настаёт,

Она одна во мне

И плачет, и смеётся.

И вся планета

Распахнулась для меня,

И эта радость,

Будто солнце, не остынет.

Не сможешь ты уйти

От этого огня,

Не спрячешься,

Не скроешься,

Любовь тебя настигнет.

И вся планета

Распахнулась для меня,

И эта радость,

Будто солнце, не остынет.

Не сможешь ты уйти

От этого огня,

Не спрячешься,

Не скроешься,

Любовь тебя настигнет.

Как много лет во мне

Любовь спала,

Мне это слово ни о чём

Не говорило,

Любовь таилась в глубине,

Она ждала,

И вот проснулась

И глаза свои открыла.

И вся планета

Распахнулась для меня,

И эта радость,

Будто солнце, не остынет.

Не сможешь ты уйти

От этого огня,

Не спрячешься,

Не скроешься,

Любовь тебя настигнет.

Как много лет во мне

Любовь спала,

Мне это слово ни о чём

Не говорило,

Любовь таилась в глубине,

Она ждала,

И вот проснулась

И глаза свои открыла.

– Клинт?

– Ммм?…

– Люблю.

Роза Рымбаева – Любовь настала.

========== Эпилог ==========

Все мы знаем, что во многих фильмах после титров идут скрытые сцены. Особенно их любят фильмы по комиксам “Марвел”. Эти сцены обычно короткие, чуть меньше минуты, и содержат намеки на следующие части, какие-то уточнения или просто смешные кадры. Не буду отходить от традиций, поэтому разрешите представить вам скрытую сцену “Билета в один конец”.

Центральный штаб ЩИТ представляет собой ничем не примечательное серое здание с полу истершимся названием на фасаде, стоящим в стороне от шумных улиц. Трудно представить себе здание скромнее, одна Башня Старка сияет ярче чего-либо в никогда не спящем Нью-Йорке.

Ал еще раз оглянулась на Клинта прежде чем войти. Утром с ней связалась Мария Хилл и сказала, что Директор желает видеть Колибри. “Но только Колибри”, - специально уточнила она. И было естественно, что спустившись в гараж, девушка не обнаружила на специальной панели ключей от своего мотоцикла. Зато она обнаружила скучающего Хоукая, лениво протирающего солнцезащитные очки. В любое время года глаза нужно беречь, тем более, что этот зимний день виделся довольно солнечным. Он просто ее подвезет, в этом нет ничего зазорного.