Биомеханический барон

— Кажется, я уже знаю, каким будет ваше решение! — священник смерил Авраама яростным взглядом.

Его паства сей же миг схватилась за эфесы, просвещенные — тоже. На окаменевшее плечо Белаго легла ладонь раненого конвоира — то ли в знак поддержки, то ли с намеком — не бузи. И чародею не осталось ничего иного, кроме как подчиниться. Но перед тем как снять портупею, он строго произнес:

— Поклянитесь Светом — вы оба, что расследование пройдет в полном соответствии с законом. И что суд в самом деле будет судом, а не расправой над неугодными. Что будет расследование, а не подлог. Что будет дознание, а не пытки. Что у подозреваемого будет защитник, а не хулитель. Что будут честные присяжные, а не подхалимы, которые все уже для себя решили, — мужчина указал на стонущих на полу линчевателей. — Поклянитесь — и я сойду с вашего пути.

— Клянусь, — первым произнес Никон.

Старец замешкался, как черт у порога церкви, заозирался по сторонам и с наигранным поклоном прошептал:

— Клянусь.

— Свет свидетель, — Белаго протянул владыке перевязь с рапирой и кобуру с револьвером. — Коль обманете — вам этого не простят.

— Уведите их, — бросил Авраам столь нетерпеливо, словно с ночи хотел в туалет. — И да помогут нам всем боги.

***

Как вскоре выяснилось, ниже келий находился еще один этаж, где располагалась самая настоящая магическая тюрьма. Камеры в ней представляли собой тесные кубы, склепанные из листов корабельной брони.

Двери, похоже, сняли оттуда же — толстенные стальные овалы с крохотными окошками запирались поворотным колесом и вполне сгодились бы для входа в небольшой ядерный бункер.

Разумеется, все это великолепие покрыли защитными письменами — да так много и плотно, что от обилия каллиграфической резьбы рябило в глазах. Вырваться отсюда, наверное, не смог бы даже повелитель Бездны, но и предназначалась темница явно не для рядовых дворян.

Соседей у киборга не оказалось — все «каюты» пустовали. Его заперли (по сути, замуровали) в ближайшей ко входу ячейке и выставили стражу из семерых вооруженных до зубов священников.

— Вот где надо реликвии прятать, — фыркнул узник.

— Без тебя разберемся, отродье, — прозвучал ответ, и парень сразу понял, кто взялся за его охрану.

— Я требую адвоката, — с ходу заявил охотник. — И публичного освещения процесса. Хотя бы в стенах этой обители.

— Лучше помолись, — усмехнулся маг. — Глядишь, Свет тебя простит и мгновенно обратит в прах. Ибо на казни ты будешь подыхать медленно и очень мучительно.

— А еще я хочу есть. Голод — это пытка, а ваши владыки поклялись меня не пытать.

— Можно какой-нибудь заслон поставить? — спросил сосед вертухая. — Чтобы не слышать его скулежа?

— Требую еды и адвоката! — Захар застучал ногой по двери. — Вы нарушаете права заключенного!

— Закрой пасть! — третий пустил в окошко луч света, но магическая защита работала в обе стороны, и свет просто впитался в стекло, пустив по строкам золотистую волну.

— Еду и адвоката! — стук стал громче и настойчивее, эхом разносясь в подземелье. Больше всего это походило на удары молотком по кастрюле и мало кого могло оставить равнодушным.

— Может, откроем дверь и намнем ему бока? — предложил четвертый. — С переломанными ребрами не особо покричишь и ногами не помашешь.

— Еще чего удумал. А если он и впрямь посланец Тьмы? Видел, что случилось с теми служками? Так же хочешь?

— Еду и адвоката! — не унимался пленник. — Я могу так стучать хоть до самого утра!

Десять минут спустя стражники поняли, что киборг не шутит, и сдались — иначе находиться рядом с ним стало попросту невыносимо. Одного послали наверх — сообщить о непристойном поведении смутьяна и запросить дальнейшие распоряжения. Хотели еще взять воску для берушей, но гул переборки пронзал насквозь с такой силой, что не спасала даже волшба.

— И побольше еды! А еще хочу повидаться с друзьями! Заключенный имеет право на свидание! Сви-да-ни-е! — бум-бум-бум-бум. — Сви-да-ни-е!

От грохота голова разболелась даже у охотника, что уж говорить про чародеев. Полчаса спустя им пришлось выполнить все без исключения требования, потому что деться из узкого коридора некуда, а владыки строго-настрого запретили оставлять арестанта одного.

Пришлось послать второго гонца в высокие кабинеты, и вскоре тот вернулся в сопровождении отряда догматиков. С собой послушники привели Еву, Алексея, Чехова и Галагана — девушка несла полное ведро вареного картофеля, а Дмитрий — объемистый кувшин с водой.

— Куда такой оравой? — прикрикнул стражник. — Что за собрание тут устроили?

— Я — его невеста! — баронесса вскинула тонкий носик. — А это — мой брат. Имеем право на свидание.

— А я — его адвокат и деловой партнер, — сказал Галаган. — Имею право на приватную беседу с клиентом.

— Даже не мечтайте, — отмахнулся главный конвоир. — Не хватало еще, чтобы вы плели свои темные заговоры у нас под носом. Все общение — только в нашем присутствии.

— Я — его лечащий врач, — важно заявил Антон Павлович. — По закону имею право осмотреть задержанного.

— Тогда смотрите через окошко, — хохотнул надзиратель. — Ибо эту дверь я не открою даже под страхом смерти.

— А как мы передадим ему еду и воду? — проворчала Ева.

— Там внизу заслонка для помойного ведра, — священник указал на овальную пластину чуть выше уровня пола, снабженную отдельным запором и окруженную множеством ржавых болтов. — Ее, так уж и быть, приотворю.

— Это садистские условия содержания! — злобно бросил Захар. — Тут из мебели только железная кровать, а из белья на ней лишь ржавчина и влага! Я протестую и требую хотя бы матраса.

— Да на кой он тебе сдался? — не выдержал один из фанатиков, что привел гостей. — Суд завтра в полдень, и ты его не переживешь. Потерпишь как-нибудь ночь, не развалишься.

— Завтра в полдень?! — вспыхнула баронесса — в прямом и переносном смыслах — и чуть не выронила ношу. — Да вы издеваетесь?! Как нам успеть подготовиться в столь короткий срок?!

— Как хотите, — усмехнулся послушник. — Так постановил совет владык. Значит, так и будет.

— Вы просто хотите его убить! — крикнул Алексей. — Больше вам ничего и не надо!

— Эй, мелкий, — кулак вонзился в стальную преграду, и та протяжно зазвенела. — Помнишь, что я говорил про слезы? Даже не думай ныть, или я вернусь с того света и оторву тебе уши.

— Как ты? — девушка поставила ведро у заслонки и прильнула носом к окошку. — Судя по крикам — вполне неплохо.

— Пока — да. Но завтра пойдет потеха, — парень вздохнул. — Иногда кажется, что мое появление здесь — просто случайная ошибка. Вот мир и пытается избавиться от чужака, как от занозы. Так что, видать, на роду написано — сгореть живьем. В пушке, или на эшафоте… какая теперь разница?