Битва судьбы

– Истина глаголет твоими устами, благородный Тормак, – кивнул Бран. – И назначаю я правителем и опекуном моего сына Ангуса мага Финтана, достоинствами известного, и дарую ему титул Хранящего Венок.

По залу пробежал возмущенный ропот, но под тяжелым взглядом правителя быстро стих. Знатные лорды были вправе ожидать, что правителем назначат кого-либо из них. Своим выбором Бран нанес им серьезную обиду. Но правитель знал, на что идет. Финтан, ставший верховным магом лишь благодаря нынешнему государю, будет предан его семье до конца. Лучшего опекуна трудно найти.

После речи приступили к ритуалу Передачи Трона. Получая на хранение венок из дубовых листьев, Финтан долго говорил о верности народу, стране и заветам предков. Под злобными взглядами знатных альвов маг не стушевался, и Бран еще раз порадовался своему решению.

Вновь зазвучала музыка, на этот раз для того, чтобы правитель мог покинуть зал, и только тут Бран ощутил себя свободным. Деловой разговор с Финтаном состоялся вчера, и с магом правитель сегодня лишь простился.

Расстаться с семьей оказалось гораздо труднее. К тому моменту когда полностью собранный в дорогу Бран вышел во двор, он чувствовал себя так, словно всю ночь ворочал тяжеленные бочки с пивом. Дракон взглянул на государя с недоумением. Давно ему не доводилось носить на себе правителя альвов.

Бран уверенно вспрыгнул на шею ящера у самого ее основания. Похлопал зверя по чешуе, и тот развернул огромные крылья. Земля начала потихоньку удаляться. Поднявшись над стенами, правитель Эрина сделал круг.

Одно из окон было открыто, и Этайн, высунувшись почти по пояс, взглянула на мужа с такой тоской, что он пошатнулся. Озлился сам на себя неизвестно за что, круто развернул дракона и направил его на юг, прямо к низко приколоченному белому диску солнца.

Ученик

Ночные переходы давались все тяжелее. Степной пейзаж надоел, прискучила плоская, однообразная местность, жесткая трава под ногами и пыль, которая непременно поднималась при ходьбе. Горы стояли впереди исполинской неподвижной тучей, и Леславу более всего хотелось дойти до этой тучи, попасть в ее тень.

Но вершины приближались удручающе медленно, и о переменах приходилось лишь мечтать. Хорт, обретший после лечения неожиданную прыть, мчался со скоростью охотящегося волка, и поспеть за ним было совсем не легко. На второй день гонки Леслав решил, что охотник просто стремится пройти как можно больше, перед тем как очередной приступ свалит его с ног.

Единственное, что доставляло юноше радость, скрашивало муторность путешествия, – степной восход.

Много раз наблюдал Леслав, как начинается день, но никогда не видел столь величественной картины, как в степи. Во тьме ночи где-то на востоке рождалось розово-желтое зарево. Оно неспешно росло, ширилось, словно в исполинский костер за горизонтом подбрасывали новые и новые бревна. Звезды от страха перед этим костром бледнели и исчезали. Оранжевое пламя бежало по толстым бокам облаков, четко обрисовывая впадины и выпуклости.

Облака горят и не могут сгореть, а из-за края степи высовывается краешек солнца. Светило смелеет, выставляет округлый бок, заливая степь ярким желтым светом. Лучащийся золотом шар отрывается от земли, и все очарование мгновенно пропадает. Утро сменяется днем, заурядным и неинтересным.

Сегодня Леслав настолько загляделся на восход, что споткнулся о кочку. Юноша вскопал бы носом землю, если бы не Ратан. Крепкая, словно сделанная из железа рука помогла удержаться на ногах.

– Осторожнее. – Воин ехидно улыбнулся. – Упадешь – нос разобьешь. Кровь пойдет.

– Да, это было бы ужасно, – смущенно ответил Леслав. – Спасибо.

Наставник

День воцарился над степями, а подходящее для дневки место все не попадалось. Вокруг расстилалась гладкая, словно лысина, степь, и Родомист ощущал беспокойство. Вечером совсем недалеко почувствовал чужую волшбу, более всего похожую на магию Остроухих. Забеспокоился, но решил, что горы близко и что в предгорьях будет легче скрыться.

– Там и останемся, – подал голос Хорт, вглядываясь в небольшой лесок.

Маг облегченно вздохнул, но радость быстро пропала, сменившись тревогой. Словно холодный ветер подул в спину Родомисту. Совсем недалеко каким-то непонятным образом взбаламутилась Сила.

Маг огляделся, пытаясь найти источник возмущения, и лицо его потемнело. С запада приближалось нечто похожее на птицу.

– Быстро вперед! – рявкнул Родомист. – Со всех ног!

Вопросов никто задавать не стал – привыкли, что просто так маг на крик не переходит.

– Что такое, учитель? – спросил Леслав на бегу, дыша, словно собака в жару.

– Дракон, и на нем альв, – ответил Родомист. Юноша нервно сглотнул и прибавил шаг.

Маг видел, что лес слишком далеко и что дракон успеет перехватить людей до того, как беглецы скроются в спасительных зарослях. Единственный, кто может задержать ящера, – это он сам. Пусть один погибнет, зато остальные продолжат дорогу. Нормальная арифметика, если учитывать важность похода.

Родомист остановился и закричал:

– Я останусь, задержу его! А вы бегите!

Леслав на миг приостановился, но рык Ратана вернул юношу в чувство. Маг глубоко вздохнул и повернулся к приближающемуся дракону. Тот подлетел достаточно близко, чтобы его можно было хорошо рассмотреть.

Чешуя ящера блестела синевой, а Остроухий на шее чудовища казался не больше муравья.

– Иди сюда, – прошептал маг, – я тебе покажу, ворона драная...

Альв сразу понял, кто из врагов представляет опасность... и напал не на удирающую в лес троицу, а на одинокого Родомиста. Дракон метнулся к земле, пламя прянуло из пасти. Не полагаясь только на него, Остроухий и сам нанес удар. Земля под ногами Родомиста просела, раскрошилась, образуя яму.

Но Родомист не стал ждать, когда его, лишенного подвижности, поджарит драконий огонь. Он ловко отскочил в сторону, выходя из зоны действия вражеского заклятия. Сделал еще прыжок, и пламя прошло рядом. От жара затрещали волосы, затлел один из рукавов.

И тут человек нанес ответный удар. На пути летающего ящера сгустилась темная туча. Продираясь сквозь нее, дракон ревел от боли. Несмотря на чешую, капли воды жалили не хуже разъяренных пчел.

Каково пришлось наезднику, Родомист мог только догадываться. Вылетев из тучи, дракон едва махал крыльями, а Остроухий с трудом держался на его шее. Однако почти сразу он развернул зверя, повел его в сторону. Родомист, воспользовавшись передышкой, оглянулся. Спутники, вместо того чтобы мчаться к лесу, сгрудились не так далеко. «Словно на уличном представлении! – с гневом подумал маг и яростно замахал руками: – Проваливайте!»

Во второй раз пришедший в себя Остроухий атаковал более хитро, умело комбинируя мощь дракона и собственную ловкость. Пламя потекло узким, словно кинжальное лезвие, потоком. И наконечник его начал изгибаться вслед за движениями цели. Увернуться от такого удара казалось невозможным. В последний миг Родомист сконцентрировал Силу и поставил заслон. Пламя, бессильно шипя, обтекло человека, но он ощутил, что устал. Ноги задрожали, по лицу потек пот.

Остроухий направил дракона на третий заход. Родомист успел вытереть лоб, и тут произошло нечто невероятное до глупости. Из-за спины раздался крик: «Я иду, учитель!» – затем слитная брань Хорта и Ратана. Старый маг выругался про себя и понял, что не знает, как поступить.