Битва судьбы

В бою мальчишка ничем не сможет помочь, лишь помешает.

От дальнейших размышлений отвлекла новая атака. В этот раз пламя остановил в считаных вершках от тела. Но дракон продолжал выдыхать огонь, не ослабляя напора. Сквозь красную стену Родомист видел огромную тень, что надвигалась на него.

Разглядел отдельные чешуйки на голове у твари, так близко подлетел ящер. В тот миг когда защита готова была поддаться, неумело составленное из Силы копье ударило в бок дракону, и тот дернулся, не столько от боли, сколько от неожиданности. Пламя вокруг Родомиста погасло, и старый маг успел броситься на землю, пропуская над собой огромную тушу.

Волна горячего воздуха ударила по ушам, странный запах, подобный аромату цветов, забил ноздри. Когда над головой посветлело, Родомист вскочил. И увидел ученика, с головы до ног объятого драконьим пламенем.

Не сразу понял маг, что крик, который звучит в ушах, – его собственный. Родомист зарычал, словно дикий зверь, и, забыв об усталости, перешел в атаку. Всей Силой, что еще оставалась в измученном теле, он ухватил пламя, рвавшееся из драконьей пасти, и принялся впихивать его обратно. Такого не ждал ни ящер, ни его наездник. Плавный и стремительный полет прервался, дракон завихлял, словно раненая птица.

Сбоку слабо тренькнула тетива – в бой вмешался Хорт, но Остроухий легко поймал стрелу и отшвырнул в сторону. Однако через миг лицо его исказилось от ужаса. Пламя, словно раненый зверь в пещеру, вползло в утробу дракона. Там глухо зарычало, ящера раздуло, он стал похож на огромную синюю жабу, неизвестно зачем украшенную крыльями. Миг зверь провисел в небе неподвижно, а затем лопнул.

Родомист прикрыл голову, ожидая, что с неба посыплются огромные внутренности. Но его лишь ударило мощной волной Силы. Магическое существо в момент гибели распалось, превратилось в ничто.

Лишь истошно вопил падающий Остроухий.

Маг замер на миг, а затем кинулся туда, где совсем недавно стоял Леслав. Он не видел того, как Ратан подбежал к упавшему альву, как вонзил клинок в его шею. Кровь из врага брызнула самая настоящая, красная и мокрая.

Сердце бешено колотилось, а когда Родомист добежал и увидел Леслава, вообще остановилось. Вместо человека на траве лежал комок обгоревшей плоти. Юноша лишился одежды, волос и большей части кожи. Угасающая пульсация Силы вокруг тела говорила о том, что ученик мага умирает.

Родомист подумал, что лучше бы он сам погиб в драконьем огне, чем увидел такое. Грудь сдавило, по горлу прошла судорога.

Воевода

Когда маг повернулся к спутникам, Ратан не смог сдержать дрожи. В светлых глазах Башенного Ворона плескалось безумие.

– Я не могу идти дальше! – порывисто заявил Родомист. – Вы пойдете без меня!

Хорт и Ратан переглянулись. Охотник выразительно покрутил пальцем у виска. Воевода же сказал:

– Одумайся. Это не выход. Вдвоем мы не дойдем, и наш поход окажется напрасным. И как ты собираешься здесь выжить? Может, ты умеешь охотиться?

– Нет! Нет! Это я привел его сюда! Из-за меня он погиб! – заорал Родомист, брызгая слюной. – Я должен остаться!

– Одумайся, старик! – Ратан подскочил к магу и встряхнул его за плечи. – Если ты не придешь в здравый рассудок, мы погибнем все. И причем – зря!

Родомист замолк, глаза его прояснились. Он с неожиданной силой вырвался из рук Ратана и принялся ходить кругами, бормоча:

– Что же делать? Что же делать?

Затем безумие вновь овладело им, и маг воскликнул, размахивая руками:

– Но мы же не можем бросить его?

Вцепившись в бороду, выдрал из нее изрядный клок.

– Мы похороним его, а сами продолжим путь, – проговорил Ратан настойчиво.

– Да, да, да, – забормотал Родомист, а затем уселся прямо на землю и разразился судорожными рыданиями.

Хорт с Ратаном переглянулись. Охотник чуть заметно пожал плечами.

Ветеран

Битва проредила ряды людского войска. Не меньше досталось и Полурослым. Но рати отошли на вторую, заранее приготовленную линию обороны, а Остроухие так и не смогли прорваться, хотя потеряли немало воинов.

Утро дня Ужа выдалось хмурым и снежным. Глядя на хоровод снежинок, трудно было поверить, что совсем скоро – весна. Но все мысли о погоде исчезли, когда с запада вновь донеслось пение труб. Войска опять взялись за оружие. Взлетели в воздух первые стрелы, застонали раненые.

Люди отстреливались как могли. Пробовали стрелять залпом, но, как только стрелы взвивались в воздух кучно, тут же налетал ветер и огромной лапой отбрасывал их в сторону. Колдуны Остроухих сегодня шли по земле вместе с воинами.

Так что в перестрелке люди проигрывали. Слаженные залпы с той стороны находили жертвы, а людям редко удавалось попасть – ветер вероломно уносил стрелы, и вьюга, мешая целиться, швыряла в лица пригоршни снежинок.

К тому месту, откуда наблюдал за боем Илигор, подбежал один из сотников, зажимая небольшую ранку на скуле:

– Скоро нас просто перестреляют! – крикнул он. – Что делать будем, воевода?

– В мечи пойдем, – отозвался Илигор хмуро, – как вчера. Покажем остроухим уродцам кузькину мать.

– Это дело, – кивнул сотник.

Гонцы исчезли среди деревьев. Подождав некоторое время, Илигор вытащил меч и заорал, стараясь перекричать свист вьюги:

– Вперед!

– Вперед! – донеслось со всех сторон, людские мечники бросились через засеку. Волна дружинников в островерхих шлемах мгновенно покрыла расстояние до противника. Альвы даже не успели дать слаженный залп. Лес наполнился криками и звоном оружия.

Илигор, хоть и рванул в атаку, под стрелы по-глупому не лез. Что за доблесть для воеводы погибнуть раньше всех? Он направлял сотников, подсказывал оказавшимся рядом десятникам.

Некоторое время альвы беспорядочно отступали, несли потери, но ничего не предпринимали, словно их командиры разом лишились рассудка. Приказов от Мстислава тоже не поступало, и Илигор все более томился, подозревая, что враг готовит какую-то каверзу.

Когда приостановил зарвавшихся воинов, с севера донеслись испуганные крики. Затем примчался гонец от одного из тысячников.

– Воевода, они прошли сквозь болото! Скоро перережут дорогу! – закричал он, тяжело дыша.

– О, проклятье! – Илигор подумал, что остановить атаку стоило немного раньше. – Эй, парни, все сюда!