Блага земные

— Да-а-а… — Мне вдруг пришла в голову одна мысль. — Послушайте, — сказала я. — А что, если Плимута кто-нибудь подобрал?

— Подобрал?

— Теперь он может быть уже далеко отсюда. На другом конце округа. За тридевять земель.

— Не исключено, — согласился Джейк. — Конечно! Где угодно! И рад, что попал туда. Глупо гоняться за ним.

Обратно мы возвращались поодиночке. Минди стояла, опершись о дверцу машины. Издали она выглядела старше, не такой беспечной. Она уставилась на собственные ноги, и по ее неуклюжей позе можно было предположить, что у нее болит поясница, как часто бывает на последних месяцах беременности. Вряд ли она надеялась, что мы найдем ее кота. Когда мы подошли, она едва взглянула на нас.

— Так вот, Минди, — начал было Джейк.

Но она устало отмахнулась и выпрямилась, поддерживая живот руками.

— Поехали.

Мы уселись на свои места. Мое к этому времени, казалось, уже приняло форму моего тела. С закрытыми глазами я знала, куда ставить ноги, чтобы не опрокинуть стоящую на полу чашку с растаявшим льдом. Джейк положил руку на спинку сиденья позади Минди.

— Этому коту все равно было с нами мало, радости, — сказал он. — Что ни делается, все к лучшему Согласна?

Минди не ответила. Она нахмурилась, поджала губы, и, глядя прямо перед собой, резко подала назад. Мы стукнулись о машину, стоявшую сзади, метрах в трех от нас. Джейк снял руку со спинки сиденья.

— Порядок. А теперь подай чуть вперед. Посигналь этому типу, что выезжаешь.

Минди опустила стекло и свесила за окно руку, словно это была смятая, жеваная лента. Машина выбралась на дорогу, проехала на желтый свет и еще несколько кварталов катилась наугад. Джейк переменил позу.

— Минди… — начал он.

Дорогу нам преградил полосатый деревянный барьер. Его охраняли двое полицейских, они стояли к нам спиной со скрещенными на груди руками. Внушительно стояли, упрямо. С ремней свисали кобуры, транзисторы и планшеты — все из одинаковой черной грубой кожи.

— Боже праведный! — воскликнул Джейк. В последнюю минуту Минди затормозила, — Поехали в объезд. Давай задний, а теперь двигай вперед, прямо на них Разворачивай.

— Что? — переспросила Минди.

— Так нельзя, сказала я Джейку. — Здесь одностороннее движение. Сидите спокойно и смотрите парад.

— Парад?

Мимо ветрового стекла, весь в белом с золотом проплыл тамбурмажор, пронзая воздух серебряным жезлом. Грянули трубы духового оркестра.

— Точно, парад, — облегченно вздохнул Джейк.

Минди расплакалась. Мы наклонились к ней.

— Минди? — сказал Джейк.

— Все против меня, — всхлипывала она. — Никогда в жизни не получится, как я мечтала! Мы так и не доедем до Флориды!

Она уронила голову на руль и обхватила его обеими руками. Плакала навзрыд, как ребенок. Но мы слышали ее плач только в паузах марша «Король дороги», налетавшего на нас откуда-то с запада.

— Минди, что с тобой? — спросил Джейк. — У тебя все в порядке? — Она покачала головой. — Ничего не болит?

— Все у меня болит. — Голос у нее был приглушенный, гулкий, точно звук колокола. — Ведь мне еще совсем немного лет. Не могу я все одна!

Джейк протянул руку и выключил мотор. Машина вздрогнула и замерла. Казалось, победил «Король дороги». Он захлестывал все вокруг. Мимо промаршировал оркестр: ученики средней школы — худощавые подростки, мальчишки с острыми кадыками и потные девчонки. Но голова Минди по-прежнему лежала на баранке, и Джейк повернулся ко мне, словно ожидая от меня, чего-то.

— Помоги мне, Шарлотта, а?

Понятия не имею, что делают в таких случаях. Я достала из сумки и протянула ему косметическую салфетку.

— Спасибо, — сказал он.

— Или, может… принести воды?

Он посмотрел на Минди, которая все плакала. Не представляю, как бы мне удалось принести воды: улица была уже запружена. Со всех сторон нас окружали автомобили. Люди выходили из машин — мужчины без пиджаков — и садились на передние крылья. Мелькнул продавец с пышной связкой воздушных шаров.

— Хочешь шарик? — спросила я у Минди.

— Да ты что, Шарлотта? — сказал Джейк. — Ничего умнее придумать не можешь?

— Но я же… Селинда была бы так рада…

Это была ложь. Селинда тоже не обрадовалась бы воздушному шару. По правде говоря, мне было жаль их обоих — и Джейка, и Минди, — не знаю, кого больше. Терпеть не могу, когда мне неясно, кто прав, а кто виноват. Процокала запряженная в телегу с пивными бочками упряжка ломовых лошадей, и я смотрела, как они переступают мохнатыми ногами на своем долгом, несущем покой пути. Лошади оставили на дороге большие, как ульи, кучи навоза. Я с удовольствием заметила это. Иногда такие мелочи могут завести тебя, словно серпантин, далеко-далеко в гору…

Потом появилась шеренга девушек-тамбурмажоров; рядом семенила какая-то крикливо одетая дама с ридикюлем в руках.

— Осторожно, девочки! — выкрикивала она — Впереди куча!

Можно было подумать, девчонки ничего не видят из-под козырьков своих шляпок, но они ловко, обходили навозные кучи. Солдаты были смелее и топали напрямик. Рядом с ними маршировал чернокожий мальчуган, вместо ружья он вскинул на плечо большой костыль, весело размахивал свободной рукой и, глядя на своих друзей, смеялся и вращал глазами. Никогда в жизни не встречала я такого довольного собой человека.

— Куда же девалась твоя косметическая салфетка? — спросил Джейк.

— Вот, возьмите другую, — сказала я.

— Минди, Минди, посмотри-ка, вон на большом помосте везут королеву красоты. Реклама сосисок фирмы «Топ-тач». Я ел эти сосиски.

Минди икнула, но головы не подняла. Джейк посмотрел на меня:

— Ну, что же мне делать?

— Хм-м…

— Ты должна знать, как поступают в таких случаях.

— Да это же День основания города, — сказала я.

— Что?

Я показала пальцем на маленькую старушку в мини-юбке. У нее были длинные золотистые волосы, а в руках — плакат. «День основания 1876–1976» было написано на плакате, а под этим — нарисованные карандашом лица четырех мужчин, чьи рты не раз стирали резинкой: СТО ЛЕТ ПРОГРЕССА.

— Так я и знал, это не обычный праздник, — сказал Джейк. — Господи. Ты только глянь на ее прическу. Думаешь, это настоящие волосы?

— Да нет. Парик, конечно. Нейлон или что-нибудь в этом роде, — сказала я.

— А может, динел. Как у моей сестры. Динел. Минди подняла голову, вытирая лицо тыльными сторонами ладоней. По щекам грязными серыми потеками расползлась тушь, и глаза стали как у енота.

— Минди! — позвал Джейк. — Хочешь конфетку? Или жвачку? — Она покачала головой, — Кажется, у нас еще осталась хрустящая кукуруза.