Благородна и благочестива

– Тьфу, – сплюнул начальник. – Ну вот что за?..

Камилла взглянула ещё раз на неспокойные воды разлившейся реки – от горизонта до горизонта, даже дороги не угадывалось – и осторожно спустилась вниз по лестнице.

– Что делать будем, ллей Блаунт? – тихо спрашивал мэм Гирр, хмурясь и кусая губы. – Тут разве что на плоту – да на ту сторону. Кажется, в лесу река заканчивается…

– В воду ступать нельзя, – качнул головой паладин. Напряжённо вгляделся в запертые ворота. – Он там.

– Прямо сейчас может выскочить? – испугалась Камилла. Не за себя – за мужчин. Перед глазами так и стоял рухнувший наземь Патрик, когда ллей Корнелиус втянул его жизненные соки.

Паладин не ответил. Только вдруг ухватил её за запястье – и отбросил за спину. Прислушался. Мэм Гирр побледнел, а находившиеся в веже воины разом присели, когда из-за ворот раздалось шипящее, почти человеческое:

– АМУЛЕТ ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ… В ФЭЙЕРХОЛДЕ!..

– Назад! – крикнул Патрик, буквально швыряя Камиллу в руки Гирру. – В карету! Все!

Королевский воин не церемонился, как и в прошлый раз: подхватил светлейшую ллейну на плечо, для ускорения, и рванул, куда сказано.

– ГЛУПЫЕ ДЕТИ…

Взвился над воротами водяной столп – и тут же опал, залив половину сторожевой вежи.

– В укрытие! – рявкнул паладин так, что воины буквально шатнулись к стенам. – Тэрн! Отвяжите лошадей!..

Если кучер и удивился, то виду не показал, молча бросившись выполнять. Спрыгнул с подножки мэм Гирр, принявшись за оглобли с другой стороны.

– ОТДАЙ АМУЛЕТ… – мягко и укоризненно прошелестело из-за ворот. – ИЛИ Я НАЧНУ УБИВАТЬ, ВОИН ХРАМА. ИХ КРОВЬ ЛЯЖЕТ НА ТЕБЯ…

Взвился вверх водяной столп – уже внутри вежи, сплетшись из пролившейся за ворота воды. Принял человеческую форму, складываясь в уже знакомые очертания.

– Раз, – уже почти обычным голосом обронил маг воды.

Жуткий свистящий вдох – и ближайший к нему воин рухнул на землю иссушенным скелетом. Паладин шатнулся назад, выставляя ладони в молитвенном жесте. Полетели в водяную фигуру копья, стрелы и арбалетные болты – и едва не убили своих же, по ту сторону прозрачного человека.

– Два, – продолжил ужасный счёт маг воды. Обернулся к подобравшемуся слишком близко лучнику…

Закашлялся. Дрогнула водная гладь – всего на мгновение.

Паладин спешно закончил молитву, сложив руки в защитном жесте. Золотистая вуаль падала на тела и лица поражённых людей, удерживая магию разбушевавшейся стихии. Воин Храма, ещё сияющий благодатным огнём Отца, поднял наконец голову, стрельнул взглядом по сторонам – и стремительно шагнул назад, к карете.

– Куда ты бежишь? – страшно спросил маг воды. Человеческий облик ллей Корнелиус благоразумно не принимал – иначе спущенные снаряды изрешетили бы его на месте. – Долго защиту ты не продержишь, и я выпью всех, до единого. Мальчик мой, не упрямься, отдай камень. Другой дороги в столицу нет. А сквозь меня ты не пройдёшь…

– Я… пройду… над тобой, – задыхаясь, пообещал паладин.

И, подпрыгнув, забрался на крышу кареты.

Камилла, прижатая с одной стороны истово молящимся кучером, с другой – мэмом Гирром, рискнула высунуть голову. Увидела лишь край окна, но и этого хватило: в отражении приблизившегося водяного человека она увидела ллея Патрика Блаунта – на самой крыше кареты. Маг воздуха замер на несколько долгих мгновений – а затем резко напрягся и закричал.

Крик потонул в раскатах грома – настолько внезапных, что вздрогнули все трое. Следом за громом, попирая законы природы, посыпались молнии, щедро оросив землю в опасной близости от кареты. Длинные, ослепительно-синие разряды слились с небосводом, бросая вызов стихии, и с вежи раздались первые крики. И уж если мужчинам не зазорно пугаться, то ей и подавно: Камилла прижалась к боку мэма Гирра, закрыв ладонями уши, пока небо рвалось на части.

Ллей Корнелиус, кажется, что-то понял – но лишь бессильно обрушился на сиявшую золотистой защитой карету и отступил назад, словно прибой.

– Смерч!!! – дико закричали в веже.

Камилла снова выглянула: воины бросились врассыпную, явно прыгая в погреба. Нахмурившись, она посмотрела в другое окно – и крик замер у неё в горле. С неба спускался ураган – лютый, страшный, смертоносный. Потемнел небосвод, затих гром – лишь на долгий, терзающий миг. А затем ураган взвыл, метнувшись к ним – и мэм Гирр крепко обхватил её за плечи, прижимая к себе.

– Сейчас накроет! – шёпотом крикнул Тэрн, и его округлившиеся в ужасе глаза оказались последним, что запомнила Камилла.

Карета взмыла в воздух.

…Обратный путь в столицу королевства Камилла запомнила на всю жизнь. Раньше бывать в центре урагана ей не доводилось. Судя по сдавленным ругательствам кучера и стиснутым губам мэма Гирра, им тоже.

Их швыряло из стороны в сторону, они перекатывались внутри кареты, налетая друга на друга – и если бы не крепкие объятия королевского воина, Камилла бы уже не раз размозжила себе голову о лавки, сундук или окно. Впрочем, приятной удушающая защита мэма Гирра тоже не оказалась: воин крепко прижимал её лицом к жёсткой кожаной кирасе, а стальные перчатки больно впивались в лопатки.

Камилла не жаловалась: не хватало ни дыхания, ни возможности. Страшная темнота упала на них вместе со смерчем, а сумасшедший круговорот и взлёты с резкими падениями длились так долго, что в конце концов перестали даже пугать: хотелось только выжить. Мэм Гирр в конце концов скатился с ней на пол кареты, туда же как-то забился кучер, и вовремя: очередной порыв ветра выбил окна. Путешествие стало ещё опаснее: внутрь забились обломки деревьев, режущие на такой скорости листья и ошмётки самой кареты.

– Патрик, – тихонько проскулила Камилла в грудь Гирра. – Патри-и-ик…

Неизвестно, услышал ли её маг воздуха – но проносившиеся над головой обломки веток, камней и прочего мусора вдруг стали реже, а круговорот словно замедлился. Они начали падать – медленно, но неизбежно.

Вот теперь внутри истерически ухнуло – а ну как теперь разобьются?! Ведь падают, падают же!.. Вот кто придумал, будто «парить над землёй» приятно? Безумец, впервые так сказавший, либо слаб на голову, либо маг воздуха.

– Голову спрячьте! – крикнул ей в самое ухо мэм Гирр. – Сейчас…

Последовал удар, от которого их бросило вверх, едва ли не впечатав в крышу кареты, и вновь швырнуло вниз. И всё стихло.

У Камиллы от внезапного перепада странно заложило в ушах и зазвенело в голове, но первым делом она нащупала сумочку и забралась внутрь дрожащими пальцами. Амулет был на месте.

Кучеру повезло не так сильно: бедолага выбил ползуба, когда треснулся о потолок. Пока Тэрн со стонами и проклятьями разгибался, мэм Гирр осторожно поднял голову, прислушался к оглушающей тишине и медленно расцепил намертво сжатые руки. Камилла с трудом поднялась на колени, затем, упираясь ладонями в скамью, села. Мэм Гирр уже спрыгнул из кареты наземь. Даже дверцу открывать не пришлось – в диком смерче та расшаталась настолько, что висела на одной петле.