Благородна и благочестива

– Недолго, – успокоил мэм Гирр, вглядываясь в темноту. – Главное, чтобы задние ворота оставили открытыми. Или пустили, в такой-то час.

– Пустят, – мрачно пообещала Камилла. Она устала, пропотела, хотела есть и пить. Впрочем, голод и жажда спасли от желания прогуляться в кустики под взглядами трёх мужчин, так что лучше уж так. – В эту ночь я собираюсь спать в тёплой постели в собственных покоях. Во дворце, – уточнила наследница Эйросского замка. – А перед тем умыться и хоть как вымыться. Столько пыли! Платье видите? Уже не коричневое, а серое. А волосы даже на ощупь как пакля. В караване повозки хоть крытые были, – с тоской вспомнила Камилла. – А тут всякая гадость сразу в лицо летит.

Мэм Гирр слушал нытьё благородной ллейны со стойкостью, делавшей королевскому воину честь. Даже страдальческое выражение, время от времени мелькавшее на мужественном лице, не прорвалось наружу ни единым недовольным звуком.

– Стойте.

Голос паладина, негромкий, отрезвляющий, прорезал ночную тишину, полную стрекотания насекомых, ещё не заснувших на зиму в этой части королевства, и завываний хлёсткого ветра. В воздухе ощутимо пахло морем – вот-вот выедут на побережье.

Мэм Гирр напрягся и выскочил из повозки, как только Тэрн натянул поводья.

В тот же миг паладин выкрикнул скороговорку старой молитвы, и их накрыло золотистым сиянием. Очень вовремя, потому что в воздухе раздался злой свист, и несколько стрел со стуком врезались в полупрозрачный щит, который удерживал паладин одной рукой. Вторую Патрик вскинул кверху, призвав имя Отца на выдохе.

Полыхнуло в воздухе дивное сияние, срываясь с пальцев паладина ослепительно-яркой ночной звездой. Мягкий свет озарил дорогу, заросли вокруг – и нескольких человек, заслонивших им путь и обнаживших мечи. За их спинами красовалась опрокинутая повозка: нехитрый и надёжный способ задержать запоздалых путников.

Лучников Камилла не увидела – либо в зарослях прятались, либо за немудрёным заграждением.

– Разбойники? – враз озябнув, шёпотом поинтересовалась у возницы Камилла.

– Странное место выбрали, коли так, – так же шёпотом откликнулся Тэрн. – От столицы совсем недалеко, можно и на стражу нарваться.

– Именем ордена Храма, пропустите, – повысил голос паладин. – Мы едем в королевский замок и нас ждут!

Ответом стала спущенная из-за повозки стрела.

Прямо в лицо бы прилетела, если бы не сверкающая золотистая защита.

– Рыжая, – глухо проговорил один из нападавших, ткнув пальцем за спину паладина. – Амулет должен быть у неё.

– Какая я тебе рыжая! – возмутилась дочь Рыжего барона, краем глаза отмечая, как Патрик тянет из-за плеча двуручник. – Скажите им, ллей Блаунт! Это мед…

– На дно повозки, живо! – рявкнул мэм Гирр, махнув на неё рукой.

Камилла мигом пригнулась, хотя золотистая защита всё ещё сверкала – уже бледно-золотым, почти прозрачным светом. Над головой свистели стрелы, совсем рядом звенела сталь. Даже Тэрн ввязался в драку. Мечом королевский кучер не владел, а вот дубиной – вполне.

– Их много! – услышала Камилла голос Патрика. Резкий, жёсткий и неузнаваемый. – Вези её в столицу! Я догоню!

– Ллей Блаунт!..

Короткое возражение потонуло в диком свисте урагана, взметнувшегося в безветренной ночи. Жуткий порыв ветра тут же и стих, а неподалёку раздался грохот упавшей повозки. Камилла осторожно выглянула: разбитая телега, преграждавшая им путь, теперь лежала далеко в стороне, отброшенная внезапным вихрем.

И если мэм Гирр ещё сомневался, то Тэрн свою жизнь ценил чуть больше: хлестнул поводьями, крикнув на ходу:

– Запрыгивай, герой!

Оставить ллейну Эйросскую без защиты верный Гирр не посмел. Зацепился за край повозки, мигом махнув внутрь. Больно наступил Камилле на ногу, но дочь Рыжего барона и пикнуть не посмела: меч мэма Гирра оказался в крови по самую рукоять.

– Сколько их там? – крикнул на ходу Тэрн, как только за ними раздался топот нагонявших всадников.

– Целый отряд, – процедил королевский воин, скидывая с плеча арбалет. – Двадцать клинков и пятеро лучников. Верно, что и на других дорогах нас ждали – едва ли ллей Салават рискнул бы нас упустить.

– Ллей Салават? – удивилась Камилла. – Откуда…

– Омуш, – скривился мэм Гирр. – Слуга Салавата. Он вас и узнал, светлейшая.

Камилла враз вспомнила старого слугу, провожавшего их с ллейной Бианкой в покои. Жилистый, крепкий и угрюмый, он казался тенью – идеальный слуга любого хозяина.

– А как же ллей Патрик? – обернулась Камилла. Мэм Гирр спустил крючок, и свистнувший болт выбил злой вскрик позади. В ответ прилетела стрела, и Камилла, ойкнув, снова сползла на пол повозки.

– Паладин за себя постоит, – отозвался кучер, подхлёстывая коней. – Люди врут, будто воины ордена хранимы силой Отца. Попадают в них реже, мол… удачливы больно!

– Врут, – дёрнул щекой мэм Гирр, как только второй болт угодил в лошадь преследователя. Конский топот стих, и королевский воин опустился на колено, напряжённо вслушиваясь в звуки затихавшего боя. – Я лично знал одного паладина… его в обыкновенной уличной драке вилами проткнули.

Опомнился, глянув на Камиллу, и поспешно добавил:

– Но ллей Блаунт ещё и маг воздуха. Точно отобьётся, светлейшая.

– Или смерчем обернётся, – хмуро добавил кучер, явно вспоминая выбитый зуб. – За него не беспокойтесь! Нам бы самим в целости добраться…

Погоня их больше не тревожила: несколько вспышек на тёмном небосводе далеко позади подсказали, что битва там, у места засады, ещё продолжалась, и ллей Блаунт вёл её успешно. И пока удача всё ещё улыбалась паладину, они тоже торопились: успеть бы к закрытию чёрных ворот.

– Придержи, – вдруг позвал мэм Гирр, когда они подобрались к пролеску, за которым начиналась дорога наверх, к замку. У подножия горы с этой стороны раскинулись и несколько бедноватых домишек, складов и сомнительных заведений – изнанка столицы, как назвала их ллейна Бианка. – Я быстро.

Королевский воин спрыгнул и размашисто направился к ближайшему освещённому домику, над которым горел фонарь и красовалась деревянная вывеска со стёршимися буквами. Верно, что придорожная таверна для таких же, как они, припозднившихся спутников. Камилла поёжилась и накинула капюшон, как только на голову упали первые пробирающие капли. Зима в столицу ещё не добралась, но воздух посвежел до хруста, а дождь оказался и вовсе ледяным – почти как в родном Фэйерхолде.

Камилла вздохнула, вспоминая деда, собственные покои, замок, в котором слушались её приказов, и город, который не успела ни изучить, ни полюбить. Это ничего! Она вернётся и уж тогда наведёт порядок железной рукой!