Бледное солнце Сиверии

— Я нашла… тут живой… кто-то…

Это был какой-то мужичок с подпаленной головой. Он лежал, придавленный бревном у грязной широкой лужи.

— Кто это? — спрашивал я, пытаясь приподнять деревянный брус.

— Егор… Хватов.

Человек застонал и приоткрыл глаза.

— Пошевели руками-ногами. Что-то болит? — сказал я.

Хватов попытался встать и охнул, хватаясь за левый бок.

— Всё тело ломит, — прошептал он сухими губами. — А так, вроде, целый…

— Ну и отлично.

Мы втроём обошли развалины, и нашли ещё семерых живых человек да один «росток» гибберлингов по прозвищу Стрелки. Кое-кто всё же был ранен, но не сильно.

Комендант крепости был обнаружен у северо-западной башенки. Голова у него отсутствовала (ощущение, будто её откусили), а со спины торчало толстое копье. Хоть Мила уже взяла себя в руки, но сдержать слезу не смогла.

— … стоять на страже… хранить верность Лиге… идеалам Света… — доносилось до моего слуха её бормотание.

Поднявшийся холодный ветер стал заносить снегом мертвые тела и развалины крепости.

— Пожар начался с юга, — подали голос подошедшие гибберлинги.

В этом «ростке» старшими были сёстры, а брат, так сказать, на подхвате.

— Что? — «вернулась» в этот мир Мила.

— Мы осмотрелись вокруг, — продолжила одна из сестёр Стрелок. — Надо бы сходить по бережку вниз по течению. Может следы какие найдём…

— Мне с той стороны ничего не повстречалось, — подал голос я. — Хотя ночью видел какие-то факелы в лесу…

Тут же вспомнилось странное зарево, которое я принял за северные сполохи. А это на самом деле были отблески бушевавшего пожара.

Даже невооруженным взглядом было ясно, что сначала подожгли лес, который с юга почти вплотную подходил к деревянному частоколу. Непростительная ошибка… Однако смущало другое: как же быстро выгорела крепость. Словно это было… колдовство.

— Орки, — сделала безапелляционное заключение Мила насчёт тех незнакомцев с факелами, которых я видел ночью. — Дозорные говорили, что видели небольшие отряды, шатающиеся в лесах, что тянутся от Каменных Великанов… от «ворот», — чуть уточнила женщина.

— Мы ещё видели следы, ведущие за реку. Скорее всего, — рассказывала та из гибберлингского «ростка», что была явным живчиком в своей семье, — великаны из пещер Костяной равнины захватили пленных.

— Захватили, — буркнул один из раненных воинов. — Точно видел, как уводили Глазастиков?

— Кого? — переспросил я. Мне показалось, что я ослышался.

— Ну, этих… пришлых гибберлингов, что всё думали идти на север к строящемуся порту. Ждали подходящей погодки…

Стрелки громко заругались на своём языке.

— И всё-таки, кто ты такой? — Мила, кажется, уже пришла в себя и сердито повернулась ко мне.

— Посланец, — оскалился я.

Женщина внимательно оглядела мою фигуру. Особенно её насторожило исцарапанное лицо.

— И кто тебя послал?

— Кто бы ни послал, но тот, к кому шёл, уже мёртв, — я кивнул на тело коменданта.

— Ты от Стержнева? — вдруг с какой-то надеждой спросила Мила. — Разведчик?

— Да, — соврал я даже неожиданно для самого себя. — В некотором роде.

— Ага…Он говорил, что кого-то вышлет в помощь нашим… Как, говоришь, тебя зовут?

— Бор.

— Я - Мила Огонькова, становой урядник Вертышского…

Тут женщина несколько осеклась и чуть погодя добавила:

— Вернее, того, что осталось от крепости.

Люди вокруг тоже несколько растеряно глядели на это пепелище. В их лицах, как и в лице Огоньковой, читалась опустошённость. У меня тоже раньше такое бывало: чувствуешь некое бессилие, руки опускаются и ничего не хочется делать.

— Надо было бы помочь тем, кого схватили в плен, — вдруг подал кто-то голос. — Вот бедняги. Не завидую их участи…

Фраза была сказана весьма неуверенно. Но Мила словно ожила. Она резко вздёрнула подбородок и поглядела за реку.

Я же снова оглядел выживших и остановил свой взгляд на Хватове. Именно про него мне говорил Ефим Молотов в Гравстейне.

Егор тяжело дышал. Он полуприсел на брёвна и устало глядел в землю. Не знаю, узнал он меня по письму Демьяна, или нет, но меня так и тянуло переговорить с глазу на глаз с этим человеком.

Ушлая персона. Скользкая… Это видно не вооруженным глазом.

Хватов словно ощутил мой взгляд и стал коситься исподлобья.

Так-с, ясненько! Понял-таки, кто я такой. Ну, тогда поболтаем. Узнаем что да к чему.

Не вызывая подозрения, я приблизился к Хватову достаточно близко, чтобы незаметно побеседовать.

— Я про Касьяна ничего конкретного сказать не могу, — несколько испугано сказал Егор. — Не знаю… Путает Демьян. Я ему говорил, что слышал… да и то ерунду всякую. А он настаивал… требовал… Дурачок.

— И чем это мне поможет? — надменно спросил я. — Слушай, Хватов, мне пришлось своё слово дать. Но коли не сдержу, коли брата Молотовых не найду, то скажу, что то ты мне мешал. И уж поверь: им не будет безразлична твоя дальнейшая судьба.

Егор испугано поглядел на меня и тут же спрятал глаза.

— Ну… ну… тут вчера был человечек… один…

— И что?.. Слушай, Егор, чего это мне приходится из тебя всё клещами вытягивать? — я демонстративно положил руку на рукоять меча.

Хватов мгновенно переменился в лице. Он быстро просёк, что за человек перед ним, и на что этот человек способен.

— Ну… мужичок этот… Варлам, он от этих… — тут Егор кивнул головой куда-то в сторону.

— От бунтарей? С «Валира»?

Хватов сглотнул и испугано посмотрел на толпящихся у Огоньковой воинов.

— Не надо так громко… Это может вызвать подозрения… Пусть считают, что друг с другом мы не знакомы…

— А мы и так не знакомы. Кто такой Варлам?

— Их человек… связной… Он всё знал. Тебе бы с ним поговорить.

— И где его искать?

— Я видел, как его схватили великаны… Нихаз их подери! Его, скорее всего, утянули с остальными пленными.