Блондинки не сдаются

Придется разориться на холст и хорошие краски, — закончил он.

Когда преподаватель распрощался и ушел из студии, я начала мучительно грызть ногти, размышляя. В конце концов, это его идея, пусть сам и отдувается. Я набрала его номер.

— Мне нужны материалы, — отчеканила я таким тоном, чтобы он понял, что спорить нет смысла. — За картину, которую я тебе продала в музее.

— Наглость — второе счастье, — Андрей не скрывая радости, усмехнулся. — по-моему, ты бросила их на пол и заявила, что я ими должен подавиться.

— Ты меня вывел из себя, — спокойно пояснила я ему, как маленькому ребенку. — Для новой картины нужен холст, масляные краски, набор кисточек и не один. Если я устроюсь на работу, заказ придется отодвинуть минимум на месяц.

— Это ты мне должна, редиска, не забыла? — продолжал он издеваться.

— Ладно, пойду в чебуречной зарабатывать деньги, — слукавила я, затаив дыхание. — Месяц придется батрачить.

— Долго ждать, — протянул Андрей. — Я уже по тебе соскучился. И сколько получает официантка в чебуречной? — поинтересовался он.

— Пятнадцать тысяч, — буркнула я. — Там я работаю по плавающему графику, потому что еще нужно учиться и успевать заниматься в студии.

— Предлагаю поплавать по графику на моей кухне, я люблю чебуреки, — рассмеялся Андрей. — 15 тысяч вперед и столько же за мазню, висящую над моей кроватью. Что скажешь?

Я слышал, как она шмыгает носом в трубку телефона и переваривает предложение, стараясь не грубить и сдерживаться.

— То есть это у меня такая зарплата будет за месяц работы кухаркой? — в конце-концов резюмировала Маша предложение. — Ты мог бы нанять профессиональную повариху или домработницу, зачем я тебе? — недоумевающим голосом протянула она.

— Пробовал, — усмехнулся я. — Мне нужна красивая женщина, кроме умения держать поварешку обладающая разносторонними талантами.

— И какими же такими талантами обладаю я? — удивилась Маша, громко вздохнув.

— Рисуешь, позируешь, рвешься помогать в работе, умеешь готовить и еще ты мне нравишься, — искренне закончил я.

— Твое “нравишься”, прохвост, означает, что ты будешь приставать ко мне, — ехидно заметила она. — Пойду печь чебуреки в кафе.

— Обещаю держать себя в руках, — поспешил я заверить. — Могу дать расписку, что не воспользуюсь своим положением и не буду тебя донимать. Честно.

— Запишешь на бумажке клятву? — важно предложила она. — Что не будешь меня лапать, раздевать, обнимать, целовать и… — она задумалась, — шантажировать долгом!

— Клянусь своим здоровьем! — воскликнул я. — Если нарушу его, пусть меня поразит египетская язва.

— На что ты намекаешь? — с подозрением спросила она. — Язва это кто?

— Выражение образное, — улыбнулся я. — Одна из десяти казней, описанная в Библии.

— А родителям что сказать? Ты живешь далеко, возвращаться придется за полночь. Я буду уставать и опаздывать на занятия в университете. На живопись времени не останется, — я чувствовал, что Маша почти согласна.

— Родителям скажи, что ты работаешь в ночную смену день через день. И хозяин попался добрый, сразу же выдал зарплату.

— Хозяин, — хмыкнула она. — Деньги нужны, — пробормотала Маша. — Очень. Не только на кисточки.

— Значит мы договорились, — подвел я итог. — Приходи завтра, возьми личные вещи: домашний халат, щетку, книги и прочее. Кисточки с холстом и красками я сам куплю, вместе сходим в магазин.

— Заманчивое предложение, надо подумать — она продолжала колебаться. — Могу я завтра ответить?

— Хорошо, — я положил трубку и уставился на стеллажи, уставленные минералами. Какая-то невыносимая радость разливалась по всему телу. Причины ее возникновения я не знал и думать не хотел.

После бегства Маши я приехал на работу только к обеду. Чтобы прикрыть синяк под глазом, напялил большие темные очки.

Катя, увидев меня, прыснула в руку.

— Ты похож на кота Базилио.

— Решил внести некоторые изменения в свой имидж, — оправдался я.

— Не обижайся, но они тебе не идут, — с улыбкой заметила Катя.

На складе зарылся в документы, стараясь не обращать внимания на смешки кладовщиц. В помещении вдали от клиентов их пришлось снять, я не мог разбирать бухгалтерию с тонированными стеклами на глазах.

— Кто это тебя так приложил, Андрей? — не выдержала Лена, подавая мне еще одну папку с товарными накладными.

— Дома в ванной поскользнулся, — пробормотал я.

— Коварная ванная, так ловко фингал поставила, — Лена с нарочитой заботой подсунула мне кружку с чаем и положила на колени конфету.

— Спасибо, — я улыбнулся и потрогал синяк. — До свадьбы заживет.

— Ты никак жениться собрался? — Марина подмигнула Лене. — То-то мы глядим, целый день ходишь счастливый и довольный. Обычно хмурый такой и серьезный.

— Потому что вы отвлекаете своей болтовней, — поддел я сотрудниц. — И меня, и себя.

Они засмеялись, возвращаясь к сборке заказов. Часть клиентов заказывала минералы через сайт магазина. Кладовщицы весь день бегали от одного стеллажа к другому, собирая товары по накладным. Работа была скучной, монотонной, и я смотрел сквозь пальцы на их перерывы на чай. Утомляемость сказывалась на ошибках. Делать эту работу целый день без частых перерывов было невозможно.

Я поставил кружку с чаем на стол и взял смартфон. Звонила Таня.

— Ты прости, что я не пришла, — начала она сбивчиво, — Муж не уехал, свалился как снег на голову и всю неделю пилил меня. Господи, как я устала от его жадности и скупости.

— Могла бы предупредить, что не придешь, я бы не ждал, — сказал я. — А так проторчал там час, выискивая тебя.

— Ну прости, я искуплю свою вину, — заискивающий тоном вымолвила Таня.

— Прощаю, поход в музей оказался успешным. Открыл на выставке новое имя в живописи. Работа называется “Сон в летнюю ночь”. Шедевр, — я сделал паузу. — Отвалил за нее пятьдесят тысяч.

— Не может быть! — воскликнула Таня. — Андрей, тебя обманули как ребенка! Ты должен был со мной посоветоваться и не покупать что попало!

— Я не дурак, — спокойно ответил я. — Сама увидишь. Приезжай вечером, оценишь. Нашел на автора несколько замечательных рецензий в сети, потом купил.

— Уверена, тебя развели! Я там всех знаю!

— Этого не знаешь, — со значением произнес я.

— Сегодня не получится, муж дома, могу завтра.

— Я заеду за тобой, — согласился я. — Но предупреждаю, картину не отдам. Даже не проси.