Блондинки не сдаются

— Это мы еще посмотрим, — Таня соблазнительно засмеялась. — Я умею уговаривать.

Я почесал голову, задумавшись. Поискал в телефонной книге номер Саши, знакомого блогера и модератора.

— Поможешь с рекламой одной хорошей девушке? — я отхлебнул почти остывший чай.

— Если девушка красивая, помогу конечно. А что нужно? — друг вздохнул. — А ты помоги с поиском девушки, я устал обниматься с монитором.

— Тебе какую? — с шутливой иронией уточнил я. — Рыжую, фиолетовую или зеленую?

— Такие тоже бывают? — удивился он.

— Конечно, — я был сама серьезность. — На складе все полки уставлены ими. Девушки вырезаны корявыми руками китайцев из красивых минералов. Обложишься ими, сразу полегчает.

— Да ну тебя, — махнул он рукой. — Сам найду. Камни себе оставь. Что надо делать-то?

— Залить на пару-тройку сайтов хвалебные статьи про художницу и ее картины.

— Тематические сайты денег попросят, — сказал Саша.

— Пару тысяч я готов отслюнявить, — согласился я. — Ссылки на ее картины скину. Трех обзоров достаточно. Ссылки вышли на электронную почту. Это нужно сделать сегодня или завтра до 6 вечера. Получится?

— А то, — он помолчал, рассматривая фотографии, которые я выслал ему. — Красавица, черт возьми!

— Моя, — отрезал я, — А тебе только китайская из нефрита.

— Девушек у тебя многовато, — усмехнулся Саша, — я в них немного запутался.

— А ты не путайся и помогай, — бросил я, взглянув на часы: рабочий день подходил к концу.

Маша так и не позвонила. Я вздохнул и решил не торопить ее. Боится, наверное.

На следующий день я открыл дверь квартиры, приглашая свою спутницу войти. Таня сразу же побежала в спальню.

— Господи! Я так и знала! — закричала она возбужденно. — Это обычная ученическая мазня! Тебя провели!

— Не согласен, — качнул я головой и показал ей статьи на телефоне. — Посмотри рецензии, они впечатляют.

Таня выхватила у меня аппарат и, шевеля губами, начала вчитываться. Она была одета в изумрудное шелковое платье, которое нежными волнами огибало ее стройную фигуру. Кукольное личико светилось от волнения. Большие карие глаза хлопали в такт читаемой ерунде, которую мой шустрый друг успел накропать в сети.

— Не слышала о ней ничего, — она облизнула губы и подошла к кровати, вглядываясь в разводы красок. — Дороговато все-таки, — протянула она в конце концов.

— Тебе нравится? — спросил я с улыбкой. — Поэтому хотел сказать спасибо за наводку на музей. Я бы еще купил, но не успел. Заказал ей персональную работу. Просит правда в два раза дороже, но ее работы меня захватили.

— Уступи ее мне, — прошептала Таня. — Хотя бы в половину цены.

Я подозревал, что она только изображает ценителя живописи и собирает картины, не особенно разбираясь в них. Для Тани коллекционирование произведений искусства превратилось в моральную войну со скупостью мужа и его невниманием. Я не знал, кто он, полагая что, это какой-то столичный олигарх, который вспоминал о жене лишь в перерывах между командировками.

— Тебе невозможно отказать, — ответил я, подходя к ней и начиная расстегивать пуговицы на платье.

В дверь кто-то настойчиво зазвонил, потом забарабанил ногами.

Таня вздрогнула и посмотрела на меня.

— Кто это? Ты кого-то ждешь?

Я открыл дверь. На пороге стояла Маша, она обнимала подставку для мольберта одной рукой, а другой обхватила ручку большого чемодана с вещами.

Весь день я маялась, не зная, принять его предложение или нет. Сидела за столом, пытаясь читать конспекты лекций, но мысли расплывались, уползали за пределы тетради. Я поняла, что думаю о нем, и мысли эти никак не отогнать: жужжали в голове словно мухи. Согласиться, значит жить полмесяца с ними и спать в одной квартире. И если что-то случится, я никому не смогу рассказать, потому что сама во все это впуталась. Однако деньги, которые он так легко предложил, были той заманчивой целью, которая отключала доводы рассудка. В конце концов, запутавшись в своих эмоциях и сомнениях я набрала номер Лены.

— Господи! Ты еще думаешь! — воскликнула подруга. — Он в тебя влюбился, это точно!

— Почему ты так решила? — заволновалась я и даже вскочила со стула, начав мерить торопливыми шагами комнату по диагонали.

— Еще спрашиваешь! За пару часов возни на кухне месячная зарплата и вперед, товары для творчества за его счет, а потом он поможет продать картины. Расписку обещал написать, что будет пыль с тебя сдувать. Признался, что ты нравишься. Даю руку на отсечение, он втюрился.

— Ерунда, — с деланным безразличие ответила я. — Андрей не воспринимает меня серьезно. Я для него как мышь для кота. Играет и смотрит на реакцию. А денег дал, так он не бедный, вот и дал.

— Ты дура, — спокойно сказала Лена. — Без обид. Хватай парня и в загс. Не курит, не пьет, работает, жилье есть и ты ему симпатична.

— Он мне не нравится, — не обиделась я. — Чем-то отталкивает. Постоянно чувствую какой-то подвох и опасность. Не могу с ним расслабиться.

— У тебя синдром девственницы, — печаль подруги была искренней. — Перезрела ты, Маша, любой мужчина кажется злодеем и негодяем.

— Не согласна, — я расстроилась. — Он сказал, я не понравлюсь ни одному нормальному парню и веду себя неправильно.

— Я с ним согласна, — Лена рассмеялась. — Этот твой Андрей мне заочно нравится. Познакомь с ним, — предложила она серьезным голосом.

— Да пожалуйста! Он мне даром не нужен! И советы твои вредные тоже!

— Чего звонишь тогда ночью? — обиделась Лена и бросила трубку.

Не дочитав лекции, я легла в надежде заснуть. Но только закрывала глаза, перед глазами всплывало его смеющееся лицо и руки, поправляющие мои волосы. Промучившись час, я ворочалась на кровати, проклиная Андрея и свое невезение. Зачем продала ему картину? Купилась на деньги. И сейчас разрешаю себя подкупить, будто я вещь какая-то. Не бывать этому. С этой светлой мыслью к утру я забылась и чуть не проспала учебу.

— Маша, — потряс мне плечо отец. — Подымайся, я раз пять заходил. Опоздаешь.

— Сейчас, — прохрипела я сонным голосом. — Не спалось.

— Устаешь на работе? — он присел рядом с кроватью и нервно потер руки.

Отец был чем-то встревожен и обеспокоен. Я открыла в конце-концов глаза и уставилась на него.

— Что-то случилось? — заныло у меня под ложечкой от нехороших предчувствий.

— Банк на меня в суд хочет подать, — жалобно заныл он. — Серьезно они взялись за нас. Сегодня ходил разговаривать, часть долга погасил, но мы пару-тройку месяцев пропустили. Не хотят ничего слышать, ждать тоже. Тебе вроде за картину деньги какие-то дали, — он виновато отвел глаза. — Не потратила?

— Я принесу сегодня зарплату, — выпалила я, вскочив с кровати. — Забыла сказать, что устроилась в вечернюю смену в кафе, и сегодня обещали аванс. Отличное место, там хорошо платят! — с жаром добавила я, забыв про свои клятвы и намерения.

В дверях моей комнаты показалась мама, она выглядела потерянной и уставшей.

— Как же учиться будешь, доча? — она потерла повлажневшие глаза и с тоской посмотрела на меня.

— Работа через сутки, в кафе есть, где переночевать, поработаю месяц, отдадим долги, уволюсь. Это ненадолго.