Блондинки не сдаются

— Я не такая!? — вспыхнула она от обиды. — И мы с тобой все обсуждаем! Вернее, ты все упорно делаешь так, как тебе надо, а мое мнение просто задвигается.

— Когда твой вагинизм уйдет, вопрос станет не актуальным, — примирительно сказал я. — Сейчас не так много вариантов. Хотя есть еще один, но он тебе не понравится, — я задумался.

— Какой же? — нетерпеливо уточнила она.

— Любовница, — улыбнулся я, но это было лишним, Маша подскочила с подушки и накинулась на меня с кулаками, подмяв под себя.

— Вот тебе! Вот тебе любовница! — лупила она меня. — Убью тебя, собака! Возьму нож и отрежу твою дубину ночью! Только попробуй с кем-то обниматься после свадьбы, за себя не ручаюсь!

Видя, что я смеюсь и не защищаюсь, она рассвирепела и укусила меня за плечо.

— Черт! — дернулся я, хватая ее руками и крепче прижимая к себе. — Опять кусаться начала? Больно же!

— Сам виноват! — огрызнулась Маша, хватая меня руками за горло. — Придушу!

— Какая ты страстная не в том направлении, — я отцепил ее лапки и подмял под себя, перевернувшись. — Со мной нельзя драться, мой друг тут же включается, — я упал на нее и впился в распухшие от возбуждения губы, которые яростно кривились. — Чебурашка в гневе страшен, но мне это нравится, правда что теперь делать, неясно. Вкатить повторно димедрол? Нельзя так много, помрешь ведь, — я тяжело дышал и стал ласкать ее грудь, поймав губами розовый сосок. — Вот черт!

— Предупреждать надо, — всхлипнула она, переводя дыхание и вцепившись в мою голову. — Хочу, как в примерочной. Мне понравилось.

— Ты так вкусно пахнешь апельсинами, — выдохнул я, раздвигая ее ноги, — Мармеладка, сейчас, — нашарив одной рукой дверцу тумбочки, вытащил коробку с вибратором.

— Что ты делаешь? — спросила она, нетерпеливо дернув ногой. — Хочу!

— Закрой глаза и вслух читай таблицу умножения, — приказал я.

— Ты спятил? — Маша попыталась встать, но я придавил ее своим телом, не давая опомниться.

— Делай, что говорю! — повторил я. — Кому сказано, таблицу читай!

— 2х1=2, - с недоверием вымолвила Маша, зажмурившись.

— Дальше и быстрее, — я раздвинул ее ноги.

— 2х2=4, 2х3=6, 2х4=8, ай, — взвизгнула она, — Что это!

— Это твой вагинизм, — прижал я ее ноги к кровати. — Засунул в тебя игрушку, надо полежать немного. Таблица отвлекает сознание от спазмов. Дело сделано, по математике “пять” с плюсом, — я улыбнулся и поцеловал ее между ног. — Ты пахнешь вареньем.

— Как будто что-то чужое внутри, — пожаловалась Маша. — Неприятно, и когда вставлял, было больно.

— При введении сильно сжимаются мышцы влагалища, даже палец в тебя не засунуть, — пояснил я. — Месяц упражнений, все пройдет. Обещаю. Надо не унывать и терпеть. А сейчас ложись на живот. Будем искать твою волшебную кнопку, — я подложил под Машу подушки. — Когда станет приятно, скажешь.

— Опять массаж? — спросила Маша, усмехаясь.

— Да, можно и так сказать, — я раздвинул ее ноги и засунул в запретную зону поглубже язык.

— Ой не надо! — попыталась она вырваться и уползти подальше. — Господи, куда ты лезешь, там же микробы! Не хочу!

— Молчи, Чебурашка, а то Гена рассердится и полезет туда без языка, — пригрозил я.

Сидя в машине, я смотрела в окно на проплывающие перед глазами пейзажи. Вечерело. На небе перемигивались летние звезды. Я опустила стекло и вдохнула прохладный летний воздух.

— Надо было торт к чаю купить, — сказал Андрей, бросив на меня взгляд.

Мы ехали на ужин к родителям, но мысли мои возвращались к тому, что в голове не переваривалось.

— Рядом с домом есть супермаркет, да и мама, наверное, напекла вкусняшек на целую роту, — успокоила его я, высунув руку и хватая невидимый воздух.

Мы ехали на большой скорости.

Все мои принципы и представления о том, что должно быть правильным и неправильным, рухнули, завалив сознание обломками. Он не оставлял выбора — соглашаться или отступить, и пока побеждал. Замучил ласками, пока не закричала, что умираю, и включил глупый вибратор, который вынес мне мозг… Я не думала, что это место может быть таким, таким мощным источником желания. В голове был полный бардак. И над всем этим бардаком витал затаенный страх. А вдруг не получится нормально? Что это будет за жизнь? С лекарствами, бутылкой коньяка и окольными путями? Мрачные мысли не давали покоя, свинцовой плитой ложась на грудь и сдавливая ее с такой силой, что я не выдержала:

— Хочу спросить, а если ничего не получится, как мы будем жить дальше?

— Что не получится? — Андрей следил за дорогой и не смотрел в мою сторону.

Я вздохнула, не зная, как объяснить свои чувства и мысли.

— Нормально.

— А мы разве чем-то ненормальным занимались? — усмехнулся он. — Кажется, ты не имитировала оргазм. Не понравилось?

— Нет, все было здорово, — я помолчала. — Просто не как у людей, по-нормальному.

— Сколько в твоей голове предрассудков, — вздохнул он, сворачивая с шоссе во дворы. — В интимной жизни нормально все, что нравится обоим. Здесь нет никаких норм. Понимаешь? Если тебе хорошо, неважно, как мы в этому пришли и что использовали.

— Я понимаю, и все же, — проведя пальцем по стеклу, я взяла сумочку и вытащила оттуда телефон. Надо предупредить маму, что мы подъезжаем.

— Посмотри на меня, — он остановил машину и повернулся ко мне. — Даю железные гарантии, что родив ребенка, мы сможем делать это, как ты говоришь, “нормально”. До этого придется фантазировать.

— А если роды не помогут? — задала я волнующий вопрос.

— У меня есть деньги и знакомства, — пояснил он. — Так что роды будут с определенными задачами и для тебя, и для гинеколога-хирурга. Родовые пути расширяются, а я сжаться не смогу никак, — он засмеялся и подмигнул мне.

— Я не особенно разбираюсь в теме, — промямлила я. — Но если ты интересовался вопросом, поверю на слово.

— Точно. И потом это такое приключение — вдруг мы пристыкуемся страстно и намертво так, что нас даже смерть не разлучит, — улыбнулся Андрей. — Отвезут два склеенных тела в больницу и вытащат нож, разлучая влюбленных. Я сразу откажусь. Умереть в твоих объятьях — это здорово.

— Глупый ты, — я невольно рассмеялась. — Даже страшно представить себе картину такого слияния. Опозоримся.

— Поэтому над порталом в новый мир надо работать, и другие порталы изучать параллельно.

— Бедная моя задница, — я закрыла лицо руками.

— Твоей попе апельсиновые поцелуи понравились, я спрашивал, — засмеялся Андрей. — Вечером повторим.

— Зачем это? — вздрогнула я. — Мне хватит, больше не хочу.

— Ты не хочешь, а я хочу всегда, и мы это уже обсуждали. Три раза в день.

— И что, будешь заставлять заниматься сексом только ради себя? — нахмурилась я.

— Какие страшные слова, — хмыкнул он. — Заставлять! Хотя да, ты права, буду. Зря я что ли расписки писал, — Андрей выбрался из машины и распахнул мою дверь. — Это все шутки, никакого насилия. Скажешь нет, пойду обниматься с лягушками.