Бобо

Я спустился вниз. Битва закончилась. Увидев меня, Ахракар обрадовался и попросил шкатулку. Я вытащил из кармана ларец и протянул ему. Он позвал Сагитариуса. Тот прикоснулся мечом к открытой шкатулке и уцелевших каджей и дэвов словно невидимым бесшумным пылесосом затянуло в шкатулку. Ахракар был счастлив. Сагитариус закрыл ларец и с довольным видом убрал его в карман.

– Негоже Амирани без трофеев меч возвращать.
– Сагитариус присмотрелся ко мне: - А ты чего такой смурной? Ты куда шёл-то?

Я объяснил. Ахракар подвёл мне коня, а Сагитариус сказал: "Лети, Бобо! Лети!" И я полетел. И на этот раз мой конь весь путь молчал. Мы неслись так, что вокруг мелькали расплывчатые яркие пятна, то шоколадные, то серебристые, то ярко-зелёные, то фиолетово-синие, и я понимал, что это горы, реки, равнины, виноградники, но было некогда на них смотреть. Я летел и летел и летел, пока не увидел вход.

ЛЕСТНИЦА В НЕБО

представлялась мне совсем другой. Я всегда думал, что она воздушная и лёгкая, наподобие радуги. А оказалось - олень. Олень с раскидистыми золотыми рогами, упиравшимися в небеса, стоял посреди поля. Я подбежал к нему и спросил позволения взобраться по его рогам наверх. "Взбирайся, по ним поднимешься прямо на небо", - разрешил он. Взбираться по золотым рогам - скользко. Рога ветвистые, но гладкие. Я карабкался выше и выше, ответвления рогов становились всё тоньше, а я думал только, как взобраться по ним и не уронить Книгу. И не упасть самому. На самом верху рога стали совсем тоненькие, как проволочки, и я боялся на них наступать. Чтобы заглушить страх, я начал декламировать:

Мудрый Дивнос человека учит тайне сокровенной:

'Нам добро ниспосылает, а не зло творец вселенной.

Он добру отводит вечность, злу дает он срок мгновенный.

Он стремится к совершенству, сам от века совершенный'.

Над оленьими рогами ничего не было - ни заоблачных замков, ни хоровода ангелов. Вот уж точно дорога в никуда. Только ватное сиреневое облако, а может, это будушая туча? Я вытянулся и схватил его за край. Облако выглядело рыхлым, и я подумал, что если наступлю на него, сразу провалюсь сквозь него и брякнусь на землю. Но оно оказалось неожиданно плотным и крепким. Я не только не упал, а немного посидел и пошёл бродить по нему. Если здесь ничего нет, как-то же надо подниматься дальше?

На следующее небо я поднимался по столбу. Видели на ярмарках обтёсаные гладкие стволы, по которым смельчаки взбираются наверх? Вот и здесь так же. Непонятно, каким образом в облако втыкался этот столб, и как по нему подтягивать себя выше и выше, если он всё время норовит столкнуть тебя вниз. Но других вариантов не было и я вынул из джинсов ремень, пристегнул к себе Книгу и полез по столбу. Вот только ярмарочным смельчаком я не был. Боюсь высоты, я не говорил? И на физкультуре у меня никогда не получалось ловко взбираться по канату. Я упрямо лез и орал во всё горло:

Туда б, сказав прости ущелью,

Подняться к вольной вышине!

Туда б, в заоблачную келью,

В соседство бога скрыться - мне!..

На "вольной тишине" я соскользнул вниз и пришлось взбираться заново.

С третьего неба свисала цепь. Я надеялся, что с третьего неба. Откуда-то же она свешивалась, значит, там, вверху, что-то было. По цепи подниматься было значительно легче и я подумал, что кот учёный был не дурак. В крупных звеньях было достаточно места, чтобы просунуть ногу, и я довольно скоро приловчился. Чем выше поднимался, тем ярче становились облака, и тем дольше делал перерыв на отдых.

Я лежал, глаза зажмурив,

Но велел ты мне идти,

И пошёл и отыскал я

То, что должен был найти.

На четвёртое вела деревянная лесенка, с виду ужасно хлипкая. Казалось, её ветхие ступеньки разломятся подо мной. На самом деле она ни разу меня не подвела и даже заноз на ней не было. Она только с виду казалась развалюхой.

А вдалеке, как вечные ступени

С земли на небо, в край моих видений,

Зубчатою тянулись полосой,

Таинственней, синей одна другой...

Лестница в пятое небо была каменная и идти по ней было совсем не страшно. Почти не страшно.

Я пришёл воспеть твои края,

Благодатный ветерок полдневный,

Призови ты солнца луч безгневный,

Чтоб дышал он, блеска не тая,

Чтоб весь мир он растопил, как льдину,

Чтоб цветы вернулись к нам в долину...

Шестая лестница была золотой с широкими перилами. Я бежал по ней вприпрыжку.

И мы поймём, в сколь тонких дозах

С землёй и небом входят в смесь

Успех и труд, и долг, и воздух,

Чтоб вышел человек, как здесь.

Седьмая была алмазной. Она так слепила глаза своим сиянием, что от взгляда на неё струились слёзы, я поднялся наверх заплаканный.

Будет время, - ясная погода,

Тишина, ни ветра, ни дождя,

Ты рассыплешь искры с небосвода,

До предельной яркости дойдя.

Облаков над ней не было. Зато от лестницы вела алмазная дорога к сияющему дворцу. Значит, вот где обитает Распорядитель Мирового Порядка. Двери во дворец были открыты. По обеим сторонам у входа сидели волки размером с лошадь, но они даже не зарычали, когда я проходил мимо. В алмазном зале на золотой скамье возле хрустального фонтана восседал Мориге Гмерти. Я на всякий случай уточнил: - Ты Мориге Гмерти?

Он улыбнулся золотыми губами и спросил: - А ты ожидал здесь увидеть ещё кого-то?

Я помотал головой. Его страшные горящие глаза видели меня насквозь, он знал, зачем я пришёл, я чувствовал это. Поэтому молча расстегнул ремень, вытащил Книгу и подал ему. Снял с шеи шнурок и отдал ему виноградный ключ.

– И ты не заглянул?
– удивился Гмерти.
– Не посмотрел, что тебя ждёт?

– Ты же знаешь.

– И не хотелось?

– Хотелось, - признался я.
– Очень. Моя мама ранена ядовитым кинжалом каджей и я хотел открыть Книгу, найти мамину страничку и узнать, выж... выздоровеет ли она.

– Сейчас увидим.

Я думал, он откроет свою Книгу и посмотрит, но он поманил кого-то пальцем и в открытое окно заглянул гигантский орёл.

– Маму его принеси, - велел Гмерти.

Орёл исчез. Раздался свист рассекающих воздух исполинских крыльев, ветерок забросил пёрышко в окно. Я вспомнил рассказы Сагитариуса и подумал, не у таких ли орлов иногда рождается щенок с крыльями? И ещё подумал, как здорово было бы, если б у меня была крылатая собака. Но вслух ничего не сказал.

Вернулся орёл довольно быстро и, прижав крылья к телу, вполз в алмазный зал. На спине у него лежала мама и было понятно, что она не сама легла - её положили. И что она уже не встанет. Когда я её увидел, я сразу это понял. Надо было ещё в крепости заглянуть в Книгу, чтобы не надеяться зря. Мама лежала абсолютно белая и не дышала.

– Мамбери, платок!
– сказал Гмерти.

Один из волков вбежал с платком в зубах. Гмерти взял из его пасти платок, намочил в фонтане и положил на мамину рану. Мама громко вздохнула и её щёки порозовели.

– Что это?
– выдохнула мама.

– Платок бессмертия, - объяснил Гмерти.

Платок бессмертия! Как будто это было в порядке вещей!

Он убрал платок. Рана исчезла без следа.

А потом мы сидели и долго разговаривали втроём: Гмерти, мама и я. Вы пили когда-нибудь чай с богом? А я пил! Правда, не чай, а бахмаро. Лимонный. А мама - с вишней. А Гмерти, если честно, пил мацони. И рассказывал про алфавитную лозу и виноградный алфавит. И про Книгу Жизни. И кто, когда и как её украл, и почему именно нам с мамой она досталась, и зачем были все эти приключения, и что нам делать дальше. Но этого я вам не расскажу. Мне же Гмерти это по секрету доверил.