Бобо

– Ищи книгу, - приказал я медальону.

Он будто только и ждал команды. Какая-то невидимая сила сорвала меня с места и потянула вдоль коридора, втолкнула в одну из множества одинаковых дверей и ткнула меня лбом в комод. Я выдвинул ящик. Книга была там. На ней лежала малюсенькая старая ржавая шкатулка. Я схватил их обе, ожидая сам не знаю каких опасностей, но ничего не произошло. Найти Книгу оказалось самым простым делом. А как теперь отсюда выбраться? Как открыть мамину клетку? Что мне делать, вернуться к дэву и попытаться утащить у него ключи от решёток? Виноградная гроздь снова обожгла меня и вместе с Книгой они поволокли меня к кухне. Я не просто бежал, я нёсся, мои ноги не прикасались к полу, я летел по коридорам и лестницам. Вряд ли в такое можно поверить, но не я нёс Книгу - Книга меня несла.

Дверь из кухни в подвал была открыта. Какое счастье, что дэвы так небрежны! Я сунул шкатулку в карман джинсов, хотя это было не очень-то удобно, и принялся искать что-то, чем можно открыть мамину клетку. Книга толкнула меня к кухонным полкам, а потом в кладовую. Запасы дэвов впечатляли - грубо сколоченные полки от пола до потолка прогибались под тяжестью мешков и громадных, с мой рост горшков и кувшинов. В углу среди молотков, лопат и каких-то непонятных кривых железяк я увидел топор, схватил его, и меня снова понесло по лестнице вниз, не касаясь ступенек. Серые девушки в клетках, наверное, даже не успели понять, что это промелькнуло мимо них. Я подбежал к маминой клетушке и принялся выламывать замок, но взломщик из меня получился неважный, решётки из прочного кованого железа даже не гнулись от моих усилий.

– Бобо, попробуй здесь, - мама показала на язычок замка.

Но замок не поддавался. На меня накатывал страх - с минуты на минуту дэв обнаружит меня взламывающим мамину темницу, и что нас ждёт тогда?

– Не волнуйся, Бобо! У тебя всегда всё получается, - успокаивала меня мама. Я стоял снаружи, а она меня успокаивала.

И у меня правда получилось! Я даже не понял, как это произошло, замок вдруг всхлипнул и решётка распахнулась. Мама выскочила и обняла меня, а я только сейчас заметил, что ни на миг не выпустил Книгу из рук и в одной руке у меня топор, а в другой - Книга. Вот почему было так неудобно. Я бросил топор на пол.

– Надо их всех освободить, - мама показала на соседние клетки.

– Мы не можем.

Мне было жалко дэвовских пленниц, но спасти всех я не мог. У меня были мама и Книга. Всех я не увезу.

– Я потом что-нибудь придумаю. А сейчас у нас двухместный транспорт. Подержи-ка!
– я протянул маме Книгу, вытащил из-под футболки перо и поджёг его. Перо уже разгорелось, когда я сообразил, что надо было вызывать птицу Пашкунджи хотя бы во дворе. Она прилетела на зов, и каменный дворец затрещал по швам, перегородки между камерами рухнули, с потолка сыпались мелкие камушки, по внешним стенам пошли трещины. Птица Пашкунджи не вмещалась в подземелье, поэтому она сделала его немного шире.

– Кто меня звал?
– громыхнула она таким голосом, что стены рухнули и серые девушки зажмурились от солнечного света.

Я показал ей перо. Пашкунджи огляделась по сторонам и, недоумевая, спросила: - А где быки?

– Еды нет, - признался я, боясь, что после этих слов она улетит без нас.
– Вици просил передать привет!

– Садись, - кивнула птица Пашкунджи и, увидев, что я помогаю маме взобраться на её спину, сморщилась: - Двое без еды?!

Но расправила крылья и полетела. Пролетая над воротами замка, она слегка задела их и они распахнулись. Серые девушки бросились врассыпную, а старуха и дэв стояли на развалинах и что-то кричали им вслед.

ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ КАДЖЕТИ

появился внезапно. Птица Пашкунджи принесла нас в верхний мир и высадила в безлюдном месте. Мама рассыпалась в благодарностях, а Пашкунджи мудро изрекла: - Спасибом сыт не будешь. Ну да урок мне, в другой раз не стану с грифонами играть. Они-то в играх получше меня поднаторели, им что, ни летать, ни спасать, сиднем сидят целую вечность и играют друг с другом. Попробуй их обыграй, как же.

– Вы на нас очень обиделись?
– спросила мама.
– Мы вас голодом заморили.

– Заморили, это точно, - согласилась Пашкунджи.
– Но и обижаться мне на вас не за что. Мой проигрыш, мой и голод. Наоборот, я вам признательна, - она понизила голос, - Вици ведь мог и одного из моих птенцов забрать в уплату долга.

– А зачем Вици ваш птенец?
– поинтересовался я.

– Мало ли чего грифону в голову взбредёт, - туманно ответила птица Пашкунджи и распрощалась. Взлетая, она закрыла крыльями полнеба, и от взмахов её крыльев поднялся такой ветер, что деревья пригнулись к земле.

– Мы не спросили её, как называется эта местность!
– воскликнула мама.

– Думаешь, места, в которых обитают эти птицы и дэвы, обозначены на карте?
– удивился я.

Мама огляделась по сторонам и задумчиво произнесла: - Понять бы, в каком мире мы находимся.

– В верхнем.
– Мне было достаточно, что я снова на земле, а не внутри неё.

– А в каком из верхних?
– уточнила мама.

– А их несколько?
– Я посмотрел на маму. Она всё ещё держала Книгу как младенца, бережно и крепко. Мир, в котором я жил всегда и мир, в котором действует эта Книга - это один мир или разные? И в каком из этих миров мы находимся сейчас? В нашем? Или нет? И как попасть в наш?

– Поживём-увидим, - ответила мама, хотя обычно она так не говорила. Обычно - в той жизни, из которой мы выпали несколько дней назад, мама отвечала на мои вопросы подробно и честно. На любые мои вопросы. Теперь мои представления об обычном несколько изменились и я был согласен с мамой: поживём, увидим.

– Где бы мы ни были, нам нужно решить, в какую сторону идти.

Вокруг нас нас расстилалась зелёная равнина, вдали темнели горы, и нигде ни человека, ни домика, ни автомобиля. Никого и ничего. Дороги не было.

– Куда двинемся?
– спросил я.

– Куда хочешь, мы же всё равно не знаем где мы и куда идти.

– Тогда пойдём в ту сторону, - предложил я.
– Там виднеются деревья, по такой жаре было бы здорово хотя бы иногда отдохнуть в тенёчке.

Мама согласилась и мы пошли. Мы несли Книгу по очереди и когда наступал мой черёд, Книга и медальон оживали, словно я нёс живое существо. Тяжёлое, неудобное, с металлическими деталями, но живое.

Идти по солнцепёку тяжело, хотелось пить, есть, спать, искупаться, всё сразу. Мы делали остановки чуть не под каждым деревом, попадавшимся нам на пути. Орех, тополь, бук, платан, но лучше всего были груши, мы и отдохнули в их тени, и перекусили ими.

Вскоре появилась тропка, которая всё росла и росла и превратилась в накатанную просёлочную дорогу, по обеим сторонам которой рос виноград. Как только мы пошли вдоль виноградников, лозы протянули свои гроздья, почти прикасаясь к нам.

– Что это?
– испугалась мама.

– Виноград хочет, чтобы мы его поели, - предположил я.

– Нельзя. Он же чей-то. Груши были ничейные, а за виноградом кто-то ухаживает. Сорвать его - всё равно что украсть.

И тогда крупная гроздь фиолетового винограда отломилась и сама упала маме в руки. Я взял Книгу одной рукой, а вторую ладонь раскрыл и не успел я её подставить, как на неё свалилась гроздь ещё больше маминой.