Боевой разум
Шрифт:
Ей нужно было только подключиться к городской сети, чтобы вызвать робота-флиттер, который доставил бы её в семейное поместье в Каскадии, но одной из причин, по которой она выбрала визит с помощью телеуправляемого хьюбота, была возможность прогуляться по пешеходным дорожкам Джефферсона и посетить места, которых она не видела годами. Она решила пройти до парка Франклина в центре города и взять флиттер оттуда.
Город Джефферсон был таким, как Кара его помнила… большим, ярким и шумным. Веками Новая Америка была своего рода захолустным миром, изолированным форпостом на дальней периферии человеческого Сичидзю. Она поддерживала три отдельные колонии, одну украинскую, одну кантонскую и одну преимущественно североамериканскую, и все они происходили от поселенцев, которые искали большей свободы и лучшей жизни в другом
В результате мало архитектуры Джефферсона следовало стилям, обычным в других местах Сичидзю, где японское влияние доминировало веками. Города здесь были более открытыми, менее плотно упакованными. Были города в Сичидзю, особенно на старой Земле, где больше не было возможности ходить от квартала к кварталу или от здания к зданию на открытом воздухе. Подземные туннели, от простых движущихся дорожек до более сложных систем поездов на магнитной левитации, были основным средством передвижения с места на место, особенно в более крупных и более обширных из человеческих муравейников-мегаполисов, и в большинстве из них приподнятые эстакады соединяли отдельные здания, позволяя населению передвигаться в безопасном, контролируемом климате и закрытом комфорте.
Однако Джефферсон всегда сохранял вид и ощущение маленького городка, вложенного в долину между лесистыми горами и морем, даже когда быстрый приток иммигрантов за последние несколько лет увеличил население города до нескольких миллионов. Большая часть города была разрушена во время Революции, когда имперские силы ненадолго оккупировали планету. Однако, когда место было восстановлено, команда, разрабатывающая планы, сохранила облик старого города, и это включало широкие, обсаженные деревьями аллеи и променады, и многочисленные парки, которые помогали разделять кластеры более высоких зданий.
Прекрасная вещь в городе заключалась в том, что там всё ещё можно было ходить под золотисто-белым светом 26 Дракона. Амберовая щётка выстилала дорожки парка, и полёты утренних слав взрывались в небо, когда проходили пешеходы.
Как всегда, однако, Кара была больше заинтересована в людях, чем в утренних славах. Большинство коренных новоамериканцев, как правило, были довольно консервативными людьми, как в обычаях, так и в политике, но стили одежды и моды показывали влияние многих миров и культур. Случайная прогулка через большую общественную территорию могла выявить граждан в чём угодно, от шотландских килтов до имперских кимоно, от корабельных скафандров до полного отсутствия одежды. Нагота всё больше была распространена на мирах Периферии, особенно на собраниях в частных домах, но с ней можно было встретиться где угодно.
Кара осознавала смесь модных тенденций так долго, как она себя помнила, и знала, что они существовали в той или иной форме веками. Последняя тенденция, однако, имела меньше общего с модой, чем с восприятием того, что всё ещё составляло человечество. В течение некоторого времени, но особенно в течение последних трёх или четырёх стандартных лет, люди, которые хотели сделать модное заявление — или привлечь внимание, или шокировать, или просто фантазировать — использовали Компаньонов нано-Д для изменения своих тел.
Это называлось скульптурированием тела. В полутора километрах пути от “Будь там” до парка Франклина Кара встретила десятки людей гораздо более эксцентрично стилизованных и переделанных, чем Гор, которого она встретила в пункте проката хьюботов. Там шёл горгулья в чешуе, рогах и когтях, двухметровые крылья над его плечами; вот женщина с четырьмя рабочими руками. Через дорогу было инопланетное чудовище чистой фантазии, с головой дракона, центавроподобными конечностями, лохматым телом. Последнее, подумала Кара, могло легко быть генетически адаптированным домашним питомцем… если бы оно не
вело глубокую беседу с коренастым, бронированным существом с гуманоидной стойкой и щупальцами, вздымающимися над его плечами. Она не была уверена, но думала, что это существо фигурировало в популярной виртуальной драме-фэнтези.Многие люди, заметила она, были также звёздами виртуальных драм. Кара редко увлекалась виртуальными сценариями и не очень хорошо знала личностей, но многие лица и тела, которые она видела, были знакомы. Некоторые, вероятно, были другими загруженными туристами в высококлассных моделях хьюботов, но другие явно были реальными людьми, их черты были адаптированы их Компаньонами.
В удивительно короткое время Компаньоны полностью изменили то, как Человек смотрел на себя. Больше не являлись определённый цвет кожи или черты лица или определённое количество рук предпосылкой для человечности. Эта конкретная революция даже сейчас имела далеко идущие последствия, которые никто не мог предвидеть. Если человек был человеком, даже если он выглядел как это крылатое, чешуйчатое, змеиное существо там, то как насчёт генетически адаптированного человека, джиника… существ, которые были человеческими во всех важных деталях, за исключением того факта, что кто-то вмешался в их ДНК до того, как они были декантированы, чтобы сформировать их для какой-то конкретной задачи? Как насчёт ИИ, искусственных интеллектов, которые управляли столь многим из человеческой технологии и проявляли интеллект в определённых областях более высокого порядка, чем у людей, которые их создали?
Или кто-то вроде Дева, у которого вообще не было тела?
Кара покачала своей роботизированной головой, забавляясь этой мыслью. Её собственные чувства по этому поводу в последнее время изменились… и неожиданная встреча с Дев Камерон продвинула её ещё дальше по пути перемен. Она почти решила, что вопрос о том, что составляет человечность, возможно, больше не имеет реального смысла. Возможно, лучше судить о каждом отдельном человеке по его, её или его собственным достоинствам и забыть о попытках втиснуть их в формы, которые просто могут не подходить.
Она поймала себя на мысли, может ли Дев окончательно загрузиться в тело хубота, что-то, что позволило бы ему снова двигаться и взаимодействовать в мире реальности. Или он предпочитает своё бестелесное состояние?
Насколько мирным и процветающим казался город, Кара обнаружила, что не может избавиться от растущего чувства зловещего присутствия, тени над гражданами Новой Америки даже при свете двух солнц над головой. Многие из людей, которых она видела, были в форме — страйдеры и военно-морской персонал с кораблей Конфедерации на орбите. Получая доступ к медиапотокам через коммуникационный приёмник своего хубота, она просматривала программу за программой, обсуждающие одну тему: вероятность возобновления войны с Империей.
Вечером Кара и её мать, сенатор Катя Алессандро, сидели друг напротив друга за элегантным столом, расположенным высоко на дикой, отвесной скале, возвышающейся над морем, бьющимся о берег. Небо над головой было розово-славным, с прожилками облаков, а Колумбия висела тяжело над морем на востоке. Кара сделала ещё один укус из тарелки перед ней, закрыв глаза и наслаждаясь ароматным и слегка пряным сочетанием вкусов, которые растекались как жидкий экстаз по её рту и в мозг.
Её блюдо, просто названное “Номер 196” в меню программы, выглядело как куриное рагу, но его вкус и запах буквально не поддавались описанию. Когда кусочек коснулся её языка, он растворился, высвобождая каскад вкусов и менее определяемых ощущений, созданных специально для её нервной системы, эффект был почти оргазмическим, посылая серию дрожи вниз по её позвоночнику.
— Ух! — сказала она, когда снова смогла вздохнуть.
— Хорошо, да? — Катя ухмыльнулась ей через стол.
— Это и на десятую часть не описывает! Я понимаю, как люди могут стать зависимыми от такого.
— Ммм. Слава НПР.
Прямые нейронные каналы, начиная с самых примитивных интерфейсов мозг-машина пять столетий назад, естественно и немедленно привели к серьёзным злоупотреблениям. В каждой культуре и в каждую эпоху были люди, которые добровольно впадали в зависимость от интенсивного удовольствия или богатых ощущений, будь то через наркотики или, в наши дни, посредством относительно простой загрузки в центр удовольствия.