Бог-без-имени

— Да, его… ее зовут Ульфха.

Тени и блики скакали у дыры, через которую на площадку пролез Фьольвир. Сколько он не смотрел на них, почему-то никак не мог отделаться от ощущения, что тени, уходя вверх, обретают объем, плоть и сплетаются во тьме высоко над головой в жуткий, алчный клубок.

В Ульфху.

— А ты ее видел? — спросила Хейвиска, отвлекая его внимание.

— Что? — спросил Фьольвир, поворачивая голову к жене.

— Ты видел, какая она?

— Погоди.

Фьольвир встал и мягко, на носках шкиров, пошел вокруг костра. Топорик в его руке принялся то и дело дразнить лезвием близкие языки пламени.

— Милый! — позвала Хейвиска.

— Тс-с! — сказал Фьольвир, переступая.

— Мне холодно.

— Накройся.

— Мне страшно! — крикнула Хейвиска.

Голос взвился стрелой.

— Тихо! — обернулся Фьольвир. — Ты разве не чувствуешь?

— Нет, милый. Что я должна чувствовать?

— Не знаю.

Фьольвир настороженно слушал живущую вокруг темень.

— Милый!

Женщина протянула к нему руки, но пламя костра встало ей преградой. Хейвиска поднялась.

— Милый! Не покидай меня!

— Да-а, — услышал вдруг шепоток Фьольвир, — ты, арнасон, вроде и прозрел, но все еще слеп.

— Унномтюр?

Фьольвир резко повернулся, но своего спутника так и не обнаружил. Переступая, он все дальше отходил от Хейвиски и от костра. Тьма смыкалась и, пружиня, выталкивала его обратно.

— Унномтюр?

— Кого ты зовешь, милый? — спросила Хейвиска.

Из-за пламени ее фигурка казалась зыбкой, текучей, она то опадала, то кособочилась, то вновь принимала прежние размеры.

— Посмотри на нее, арнасон, — шепнул незримый Унномтюр.

— Я смотрю на нее, — сказал Фьольвир.

— Что ты видишь?

— Хейвиску.

Унномтюр издал смешок.

— Спроси ее, как тебя зовут.

— Она не помнит.

— Просто спроси. Ты же назвал себя.

Фьольвир шагнул к костру.

— Как меня зовут? — спросил он, глядя на женщину сквозь языки огня.

— Милый? — неуверенно предположила Хейвиска.

— Нет, вспомни, кто я. Ты должна помнить.

— Ты — герой, милый.

Хейвиска поплыла к нему, огибая костер. Ее протянутые руки удлинились, платье, словно зацепившись за что-то в начале, развернулось в темное полотнище. По памятным Фьольвиру чертам кто-то будто с размаха влепил ладонью, и они сложились, сморщились, сползли вбок.

— Милый, — шамкнул губами кривой рот.

— Как меня зовут?

Фьольвир выставил топорик. Хейвиска остановилась. Казалось, она задумалась.

— Тебя зовут…

— Да, как меня зовут?

— Че… человек?

— Я говорил тебе.

Фьольвир отступил на шаг. Вряд ли это Хейвиска, скреблось в его голове. У Хейвиски не было таких длинных рук.

— Герой?

— Нет.

Хейвиска вдруг хрюкнула.

— У меня никогда не было памяти на имена, — призналась она, раскинув руки. — Это не важно. Вы все для меня — мясо.

— Кто?

Фьольвир обнаружил, что уткнулся спиной в стену.

— Мясо!

Хейвиска или то, что притворялось ей, упало на четвереньки. Раздался хруст. Тело выгнулось, позвоночник разодрал платье, выскочил из тела алой дугой, голова вошла в плечи. Комок волос шлепнулся на камни. Пламя костра опало, скрывая изменяющееся существо в чуть подсвеченной тьме.

Ах!

Фьольвир едва успел отступить, когда существо внезапно бросилось в атаку. Одни боги знают, как, но он умудрился разглядеть стремительный силуэт, рванувший к нему из мрака. Увернулся, присел, пропуская над головой костяную, зазубренную конечность. Клыки в пасти существа со скрежетом прошлись по камню.

Ага, вот откуда царапины!

Фьольвир махнул топориком, но промазал. Костер еще горел, но свет пламени был обманчив, блики проходились по стенам так, как им хотелось, то выше, то ниже.

— Мя-я…

Тварь, не договорив, забулькала из тьмы. Нет, совсем не Хейвиска, подумал Фьольвир, медленно продвигаясь вдоль стены. Он попался, как юнец. Хорошо еще Унномтюр…

— Унномтюр! — крикнул Фьольвир.

Ответом ему были лишь хохот и бульканье. Следующий прыжок твари, приобревшей куда большие размеры, чем в обличии Хейвиски, он снова, как в белой беззвучной вспышке молнии, разглядел за какой-то миг. На этот раз у Фьольвира получилось, поднырнув, глубоко вонзить топорик в тело существа. Правда, и самому ему досталось. Одна из лап твари, коих у нее оказалось множество, распорола рубаху и как пилой взрезала ему плечо. Топор пришлось выпустить. Упав на землю, Фьольвир перекатился ближе к костру. Камни заблестели от крови.

Тварь канула во мраке.

— Хе-хе, герой, — раздалось оттуда.

— Я — Фьольвир, сын Магнира! — крикнул Фьольвир.

— Тля, сын тли.

— Бойся меня!

Присев, Фьольвир поймал в пальцы рукоять оброненного перед объятиями меча. Воспоминание, как он обнимался с чудовищем, едва не скрутило его винтом. Вот ведь жуть какая! Так бы с поцелуем — и прямо в пасть. Ты — ей: милая моя Хейвиска. А с той стороны — ам!

— Мясо!

— Да-да, я жду!

Стиснув раненое плечо ладонью, Фьольвир ногами раскидал головни из костра. Они покатились, разбрасывая искры. Одна головня уткнулась в стену, другая замерла в темноте потрескивающим светлячком, третья на долю мгновения высветила существо, отпрянувшее ловким прыжком вбок.

Фьольвир пнул горящий нос лодки, подобрал вывалившееся, закопченое весло и ненадолго окунул его в огонь. Я — герой? Герой, кивнул он себе, вращая головой в ожидании нападения. Ничего, я эту тварь достану. Нет, что придумала — обращаться в любимых ему людей!

Он переложил меч в раненую руку и, подхватив весло, прижал его к плечу. Лицо опалило жаром, запах горелой плоти выстрелил в ноздри. Ах, герою всегда тяжело! Можно и порычать.

— Все! — выкрикнул Фьольвир.

С веслом в роли факела в одной руке и с мечом в другой, он широкими шагами двинулся от костра. Огонь раздвигал, смещал тьму в стороны, железо искало встречи с кем бы то ни было.

— Эй, Ульфха!

Шорох справа, шорох слева.

— Ты же Ульфха? — спросил Фьольвир тьму.

— Мясо! — раздалось чуть ли не из-за спины.

Фьольвир резко развернулся, мазнул по воздуху веслом, но не нашел затаившейся твари. Клокочущий смешок был ответом его движению.

— Тля, сын тли.

— А ты выйди на свет, выйди!

Перед глазами Фьольвира высветилась каменная, неровная, испещренная царапинами стена, он приложился к ней лопатками и дал отдых руке, сжимающей меч, расслабил мышцы, выдохнул, усмехнулся.