Боги Гринвича

Во время этих собраний сотрудников переполняли избыток кофеина и хорошее настроение, вызванное прошедшими выходными. Лизер поощрял всю команду, от бухгалтера до секретарши, обмениваться идеями о рынках и офисе. Любыми идеями. Обсуждение было откровенным, без ограничений.

Сегодня все происходило иначе. В пятницу «Бентвинг» упал ниже пятидесяти долларов, в первый раз с января. И сегодня в конференц-зале за закрытыми дверями сидели только восемь человек. Эти восемь молчали и старались не встречаться друг с другом взглядами. Все, кроме Виктора, который, казалось, хотел кого-нибудь придушить. Утром Сай разослал письма остальным сотрудникам, попросив их не приходить на собрание.

Кьюсак, Виктор и три младших трейдера собрались у стола. В дальнем конце сидела Никки, держа наготове стенографический блокнот. Шэннон, скрестив руки, прислонился спиной к стене. Никто не произносил ни слова. Все взгляды упирались в Сайруса Лизера.

– С начала года, – произнес Лизер, – мы потеряли больше ста миллионов долларов.

Он выделял каждое слово и говорил в неторопливой, спокойной манере, наводящей тоску на всех собравшихся.

Ответом было молчание. В конференц-зале повисла тишина. Чернее лос-анджелесского смога и столь же полезная для здоровья. Болела голова. Колотилось сердце. Пересыхало в горле.

Лизер казался спокойным, но его угольно-черные глаза горели огнем, который уже давно здесь не видывали. Его костюм был непривычно мятым. И Кьюсаку показалось, что на рубашке Лизера виднеется травяное пятно.

– Виктор, – продолжил Сай, – приступай.

– «Бентвинг» идет вниз.

– Скажи мне что-нибудь новое, – отрезал Сай. – Что за хрень нас атакует?

Виктор отпрянул и поерзал на своем стуле, справа от трона. Его руки нервно дергались на столе, лишенные привычного молотка.

– Предполагаю, какая-то структура с Ближнего Востока или Европы. Возможны оба варианта.

– Я плачу не за догадки, – взревел Сай. – Найди их! Виктор, ты понял? Найди их и покажи мне.

– Уже работаю, – ответил старший трейдер.

Он говорил спокойным тоном, но глаза за стеклами очков моргали все чаще и чаще. Младшие трейдеры изучали комнату в поисках укрытия.

– Что с «Хафнарбанки»? – давил Лизер. – Мы теряем прибыли. Почему?

– Акции покупает королевская семья Катара, – вызвался Кьюсак.

Он видел пресс-релизы. Он тщательно изучал каждую позицию в портфеле «ЛиУэлл». Интенсивные исследования помогали на время забыть о навязчивом вопросе, на который он не мог ответить: как же «ЛиУэлл» хеджирует?

– У них больше пяти процентов акций «Хафнарбанки», – добавил Виктор, все еще успокаивая свое эго.

– Это гребаный бред, – фыркнул Лизер.

– А может, и нет, – возразил Кьюсак.

Все взгляды уперлись в главу отдела продаж. Сейчас на него смотрел даже Шэннон, который не выказывал особого интереса к обсуждению. Сай поднял брови и озвучил мысль, владевшую всеми:

– Что ты имеешь в виду?

Джимми еще не успел ответить, а Виктор уже опрокинул свой бочонок тестостерона:

– Думешь, «Хафнарбанки» пора покупать?

Никки оторвалась от блокнота. Шэннон, как обычно, нахмурился. Но хуже всего была реакция Лизера. Он молчал и ждал.

– Нет, – ответил Джимми Виктору. – Я бы бросил туда все деньги. Я бы продал все, что есть в нашем портфеле, и получил бы прибыль с «Хафнарбанки». Я бы обезопасил этот рынок.

Глаза Сая расширились.

– Все деньги, – издевался Виктор, у него на лбу тревожно пульсировала синяя вена. – Мы не инвестфонд чертовых краткосрочных обязательств.

– Сосредоточься, – рявкнул Лизер, утверждая свой контроль. – В чем смысл?

– Смотрите «кому выгодно», – пояснил Джимми. – Если катарцы покупают акции, сильнее всех выиграет председатель. У него акций больше, чем у остальных инвесторов.

– Ты думаешь, он договорился с королевской семьей о покупке? – спросил Виктор.

– Сколько еще раз мы должны сбрасывать, прежде чем этот гребаный банк пойдет вниз? – возбужденно спросил Лизер.

– Могу поспорить, директорат «Хафнарбанки» сделал катарцам очень симпатичное предложеньице, не подкопаться, – сказал Кьюсак. – У банкиров есть все рычаги. Низкие ставки. Отсутствие личных гарантий. Они могут организовать практически что угодно.

– Но зачем облегчать жизнь катарцам? – возразил Сай.

– Если мои чистые активы связаны с конкретными акциями, – ответил Джимми, – я бы придумал, как поддержать цену.

– Я тоже, – согласился Лизер. – Думаешь, они знают, что мы понижаем? – чуть помешкав, поинтересовался он.

Его вопрос выдавал классическую паранойю игроков на понижение. Ставки против компаний давали ограниченные возможности выиграть и безграничные – потерять. Если инвесторы сбивают цену десятидолларовых акций и она падает до нуля, они получают десять долларов. Если же эти акции вдруг вырастают до сотни, инвесторы теряют девяносто. А ведь акции могут расти и дальше.

– Они понимают, что кто-то играет на понижение, – заметил Кьюсак. – Но почему мы, Сай? Мы же не знаем, кто бьет по «Бентвингу», верно?

– Но когда я выясню, – заявил Виктор, напирая на прозвучавший ранее упрек Сая, – я зарою этих мерзавцев.

«Знает ли Виктор то, чего не знаю я?»

– И как же ты их зароешь? – спросил Лизер.

Он наклонился вперед, поставив локти на стол и упершись подбородком в большой палец, а носом – в костяшки остальных. Сейчас Лизер скрылся в ином мире, мире наивысшей сосредоточенности. А вся комната смотрела и ждала.

– Мы сдадим назад, – ответил Ли, – и начнем покупать, покупать и покупать, пока цена не взлетит. Пока мы не раздавим любого придурка, играющего против «Бентвинга». «ЛиУэлл» пора показать зубы… Вот тут-то и кроется проблема для Кьюсака, – неожиданно добавил он.

– Да кто ты такой? – повелся Джимми.

– Я парень, который зарабатывает деньги. А ты, Кьюсак, должно быть, совсем другой парень.

– Перестаньте, – бросил Лизер, откинулся на спинку трона и завел руки за голову.

– Нам без разницы, кто понижает, – настаивал Виктор. – Мы нападаем, увеличивая нашу долю в «Бентвинге».

– В точности мои мысли, – согласился Лизер.

Кьюсак удержался от соблазна закатить глаза. Он подавил свою кривую улыбку, которая слишком напоминала ухмылку и могла заново разжечь страсти в оперативном центре.

– Увеличение доли в «Бентвинге» потребует средств. Что у нас есть?

– На сорок миллионов и один пицца-ланч меньше, чем ты обещал, – поддразнил его Виктор. – «Нью-Джерси Шит Метал» пропустил гребаное закрытие июня.

Ли ссылался на распространенную практику. Большинство хедж-фондов, в том числе «ЛиУэлл Кэпитал», принимало новые инвестиции в конце каждого квартала. Это упрощало расчеты.