Боксер-6: назад в СССР

Тренер изучающе взглянул на меня, потом перевел взгляд на часы, потом снова на меня.

— Сейчас как раз первый день заканчивается, — пожевал он губами. — В общем-то, нам тут, по большому счету, делать уже особенно нечего. Ну что, пошли к вам в комнату, дашь мне свою икру!

Наскоро переодевшись, я в компании Григория Семеновича отправился в общагу. Тренер не скрывал своего раздражения по поводу предстоящего мероприятия.

— Ты понимаешь, Миш, я никому в жизни никогда не давал никаких взяток, — возмущенно говорил он мне, когда мы шли по вечерним ростовским улицам. — Я вообще не понимаю, что это за мерзость такая: взятки, подношения какие-то… Я считаю так: тебя поставили на определенную должность, так будь любезен честно выполнять свою работу! Если все будут так поступать, то и никаких недоразумений нигде не будет. Ну что, скажи еще, что я неправ!

— Да правы-то вы, конечно, правы, Григорий Семенович, — осторожно заметил я. — Да только ведь не все вот так рассуждают, как вы. Некоторые вообще на высокие должности только для этого и лезут, чтобы им все подарки и деньги носили каждый день.

— Ну и что же это тогда получается? — с негодованием ответил Григорий Семенович. — Чего им не хватает, вот ответь мне? Зарплаты хорошие, еще небось всякие путевки там есть, служебные машины или что там им положено, черт бы их всех побрал… У нас в государстве, между прочим, для любого человека все условия созданы — только трудись! А эти… Эх, вот такого бы, как этот военком, на фронт бы отправить, во время Великой Отечественной! Там этим деятелям быстро мозги вправляли! Я бы посмотрел, как он там икру себе потребовал!

— Это да, — снова согласился я. — Но война давно закончилась, а идиоты остались. Так что тут, к сожалению, или действовать вот так, осторожно, или… или мы не вытащим нашего Бабушкина.

Мы подошли к общаге, я сбегал в номер и принес сумку, где лежала оставшаяся банка с икрой. Григорий Семенович еще какое-то время недовольно побурчал, потом посмотрел на меня и произнес:

— Знаешь что, Мишаня, а пойдем-ка со мной!

— Куда? — не понял я.

— Ну как куда? — удивился тренер. — В военкомат, конечно! Пусть Бабушкин видит, что за него не только тренер переживает, но еще и его товарищи. Или ты не переживаешь? — с хитрецой взглянул он на меня.

— Переживаю, — улыбнулся я.

— Ну вот и пойдем тогда. Заодно покажешь, где тут у вас что находится, — Григорий Семенович решительно зашагал вперед.

— Только имейте в виду, Григорий Семенович, — торопливо заговорил я. — Дарить эту сумку надо осторожно.

— Осторожно дарить? Это как? — снова удивился тренер.

— Ну не сразу, — объяснил я. — Сначала просто зайти с ней в кабинет, а потом, где-нибудь в середине разговора, как бы случайно вспомнить — мол, кстати, совсем забыл, вот тут для вас есть подарок, уж не откажите, дескать, от всей души, такая вкусная икра, сами объедаемся…

— Чтоб эта сволочь еще не тем объедалась, — проворчал Григорий Семенович.

Уж не знаю, оказался ли наш Семеныч способным учеником, схватывавшим все с первого раза, или же военком действительно ждал подарки от каждого посетителя и воспринимал их как неотъемлемую часть любых разговоров с посетителями, а только через некоторое время в дверях военкомата показались Григорий Семенович и радостный Бабушкин.

— Ну все, вытащили парня! — удовлетворенно сказал тренер. — Пошли обратно. Я вообще-то хотел сегодня вечером провести легкую пробежку. Да вот пришлось на этих отвлекаться, — он кивнул в сторону военкомата.

— Григорий Семенович, — сказал я. — А можно, я сегодня пропущу пробежку?

— А что такое? — спросил тренер. — Так сильно устал, что ли?

— Да нет, — ответил я, — просто мне нужно с одним человеком в Ростове увидеться. А времени и у меня, и у него в обрез.

— Ну ладно, — почесав в затылке, ответил Григорий Семенович. — Ты сегодня и так потрудился хорошо. Еще и товарища нашего помог вызволить. Иди к своему человеку, так уж и быть. Только смотри! Чтобы к отбою был в номере, понял? Это в Москве ты ночами гуляешь и ничего, а здесь нужно каждый день выступать лучше всех!

— Хорошо! Да, слушай, — Григорий Семенович взял меня за локоть и отвел немного в сторону. — Что у тебя за икра такая? Где ты ее взял вообще?

— Да подарили, — ответил я первое, что пришло в голову. — А что такое?

— Хм, — Григорий Семенович с сомнением покачал головой. — Да понимаешь, какая штука вышла. Я этому военкому протягиваю, значит, эту твою банку, у того глаза загораются. Давай-ка, говорит, раз такое дело, прямо сейчас и дегустацию произведем! Открывает банку, достает ложку, набирает в нее икру, начинает есть и вдруг я слышу какой-то хруст. А он сердито так на меня смотрит, выплевывает икру на стол и как начал матюгами поливать! Что у тебя, говорит, там в твоей икре, я сейчас чуть зуб себе не сломал. И мы, значит, оба смотрим на его стол, а там в икре камушек какой-то!

— Камушек? — не поняв, переспросил я. — Булыжник, что ли туда завалился?

— Да какой к чертям булыжник! — отмахнулся Григорий Семенович. — Бриллиант! Ну или не бриллиант, я в них не разбираюсь… в общем, драгоценный какой-то, блестящий.

— Ничего себе, — изумленно проговорил я. — И чем все закончилось?

— Ну чем, — вздохнул Григорий Семенович. — Тем, что он нужные бумажки подписал — забирай, мол, своего оболтуса, раз он тебе так сильно нужен. Но при этом на прощание так на меня посмотрел, гад, знаешь… со значением. Вроде как хотел сказать, что мы еще встретимся или что-то вроде того.

— Мда… — протянул я.

— В общем, это я тебе так рассказал, на всякий случай, — сказал тренер. — Просто имей в виду — мало ли, может, тебя самого кто-нибудь подставить захотел. Ладно, пока вроде все хорошо закончилось. Так что беги на свою встречу, а мы к остальным ребятам пойдем. И тоже побежим, только по улицам!

Тренер приветливо улыбнулся мне, хлопнул меня по плечу, и я побежал в сторону гостиницы, в которой остановилась Тома.

«Что же это за хрень такая?» — думал я, выискивая глазами нужное мне здание. «Если там действительно бриллианты… ну, наверное, они и есть, потому что не цветные же стекляшки бандиты друг другу переправляют! А если там драгоценности, то, получается, кипиш-то совсем не из-за икры! Значит, товар — настоящий товар! — который я должен был переправить, намного ценнее и дороже любых деликатесов. Ай да водила, ай да сукин сын! Решил, значит, меня втемную использовать. Ну а что — юных спортсменов никто особенно досматривать не будет, чай, не таможня все-таки. Сумки и сумки. А поскольку я не Бабушкин и в поле зрения наших доблестных органов еще ни разу в этой жизни не попадал, то ко мне и подозрений ровным счетом никаких. Он же не знал, что его ростовские дружки заборзеют и захотят и бабки сохранить, и товар получить. Теперь понятно, почему за этой икрой такая охота. Однако что же мне-то теперь со всем этим делать? Бриллианты — это дело серьезное, просто так они в покое не оставят…»

Я решил поразмыслить об этом при первой же возможности, когда будет время и спокойная обстановка. Такая ситуация не терпела спешки, но и времени терять тоже было нельзя — с учетом, как говорится, вновь открывшихся обстоятельств эти бандюганы могли возникнуть рядом со мной в любой момент. Допустим, рядом с нашими динамовцами я чувствовал себя в безопасности: толпа боксеров — это не то препятствие, на которое можно переть вдвоем с одним ножичком, а ничего более серьезного мне пока и не предъявляли. Но не могу же я, в самом деле, всю оставшуюся жизнь везде ходить с толпой боксеров!

Ладно, эту тему лучше отложить на потом — все-таки сейчас я направлялся в гости. Разговор с Тамарой я предвкушал с того самого момента, как увидел ее в ростовском спорткомплексе. Интересно, как там складывается ее жизнь после нашего отъезда? Что такого и, главное, почему вытворяет ее Рома?

Тамару я встретил у самого входа в гостиницу — она откуда-то возвращалась, размахивая на ходу небольшой авоськой.

— Мишка! Как ты вовремя! — радостно защебетала она. — А я тут как раз свежими булочками разжилась! Пойдем!