Больше, чем любовь

Не в силах подавить раздражение, он проворчал:

— Мне было очень удобно, только меня терзала невероятная боль.

Она тревожно взглянула в его сторону, но ее тревога сразу исчезла, когда она увидела приподнятую чем-то простыню и покраснела.

Он невольно рассмеялся и повернулся на другой бок.

— Я бы предложил, — сказал он, обернувшись через плечо, — скорее одеться и выкатиться отсюда. Иначе я за себя не отвечаю.

Вместо ответа он услышал, как тихо стукнула дверь ванной.

Через пятнадцать минут она появилась полностью одетая, давая ему возможность привести себя в порядок, и это тоже было мучительно. Ему пришлось простоять под холодным душем целых десять минут, прежде чем он совладал с собой.

Они спустились на завтрак в ресторан отеля, после чего Спенсер отправился в Смитсоновский институт. Он пригласил Дженну пойти с ним, но она настроилась на поход по музеям, и его это устраивало. Ему нужен был перерыв, потому что даже смотреть на нее было трудно, не испытывая желания. С глаз долой — из головы вон, успокоил он себя.

В общем, так и случилось. Он рылся в старинных записях о судах, плававших в одно время с испанским галеоном. Отслеживал их маршруты по пожелтевшим картам, выписывал из покоробленных корабельных журналов сведения о грузах. Нужно было сделать множество сверок, изучить бумаги более ранних исследователей, что представляло огромный интерес. Но потом ему стало слишком душно. Он стал работать медленнее, отвлекаться. Ему не столько наскучило, сколько он устал от ожидания.

Кабинет, в котором он сидел, располагался в подвале одного из небольших зданий института, недалеко от места хранения нужных ему записей. Он назвал Дженне номер комнаты, объяснив, что пробудет там приблизительно до шести и что если она освободится раньше и захочет его видеть, то пусть найдет его. Уже с полудня он прислушивался, не раздадутся ли в коридоре ее шаги.

Он услышал их незадолго до шести. Как только она, постучав, заглянула в комнату, он ощутил бешеный прилив энергии и желания. Надеясь отвлечься движением, он встал и быстро собрал книги.

— Я подожду, если тебе еще хочется поработать, — заверила его Дженна, но он вручил ей одну из книг.

— Я уже наработался. — Собрав листы бумаги со своими записками, он сунул их в свой кейс. — Будь я суеверным, я и касаться бы не стал всех этих документов. Ведь суд еще не решил дела в мою пользу. — Положив стопку книг на кейс, он забрал все и кивнул ей: — Пойдем, мне нужно все это вернуть. — Он выключил свет, запер дверь и пошел по коридору. — Ну, как ты провела день?

— Прекрасно.

— Где побывала?

— В Портретной галерее, в музее и в саду скульптур Хиршхорна. Даже посидела за кофе на террасе Ботанического сада.

— Ты ходила туда без меня?! — Спенсер очень любил Ботанический сад, который напоминал ему тропический остров.

Она виновато улыбнулась:

— Извини, но я не смогла устоять. Я очень люблю это место.

— Жалко. Лучше бы ты походила по магазинам, как большинство женщин.

Он сказал это в раздражении и вдруг задумался. Дженна не была похожа на большинство женщин, он только теперь стал это осознавать. Она избегала толпы, не следовала традиции, не избегала возможности приобрести новый опыт. Она обошла с ним пешком весь Вашингтон, подчиняясь внезапному желанию, заглянула в кино, храбро уселась на лошадь. Решив родить ребенка, она всецело подчинила себя этой цели. Такой характер достоин уважения.

Она кинула на него мягкий укоризненный взгляд. И он снова поразился тому, какая она хорошенькая — нет! прелестная — темные волосы и нежная кожа, приятная, скромная и соблазнительная.

— Мы пришли, — сказал он хрипло и из связки ключей выбрал один. Отперев замок, он плечом толкнул дверь, и из сумрачного коридора они вошли в абсолютно темный чулан. Он включил свет, положил кейс на столик, забрал книгу у Дженны и вместе с остальными расставил материалы по полкам, откуда снял их несколько часов назад.

Дженна ждала его, прислонившись к столу, на котором лежал его кейс. Она улыбнулась глазами, когда он появился из-за стеллажей, и у него что-то екнуло в груди. Откуда-то появилась шальная мысль. Впрочем, это было для него характерно, он всю жизнь выдумывал озорные штуки. Но эту он немедленно выкинул из головы. Дженна была не такой.

А потом он вспомнил, что Дженна не похожа на других, и мысль вернулась.

Он выключил свет, погрузив их в темноту, Но коснулся не двери, а Дженны.

— Я очень скучал по тебе, — сказал он и привлек ее к себе. — А ты?

И он коснулся ее губ.

Он думал, что просто шутливо поцелует ее в черном подземелье, но вдруг в нем взорвалось желание, которое так терзало его утром. От нее восхитительно пахло кофе и ароматом экзотических цветов. Но больше всего его обрадовало, когда ее руки вдруг взлетели и сомкнулись у него на шее.

Он жадно целовал ее, но не мог насытиться. Он гладил ее по спине, по грудям, но этого тоже было мало. Тогда он наклонился и стал целовать ее нежную шею и плечи, прикрытые лишь узкими бретельками ее летнего платья.

Она не опускала рук, и он осмелел и расстегнул молнию на ее спине.

— Спенс? — еле слышно выдохнула она.

Он расстегнул ее бюстгальтер и снял ее руки со своих плеч.

— Я умру, если не почувствую тебя сейчас же, сию минуту!

Он спустил к талии верх платья вместе с лифчиком.

— Здесь? — воскликнула она и вскрикнула, когда он обхватил ладонями ее горячие груди.

— Кто-нибудь войдет… — Она резко выдохнула, когда он взял в рот ее сосок.

Она умоляюще произнесла его имя, но вместо того, чтобы оттолкнуть его, запустила пальцы ему в волосы.

Он втянул сосок в рот, осторожно покусывая и ударяя по нему языком. Он стал влажным, и он гладил его пальцем, а тем временем перешел к другому соску, а когда и другой стал влажным, он крепко обнял ее и прижался к ее губам своими губами. И в первый раз она ответила на его поцелуй жадно и страстно.

Содрогаясь от желания, он оторвался от нее и прошептал:

— Помоги мне. — Он поднял ей платье.

— Ты уверен, что это можно? — Но помогла ему.

— Единственное, в чем я уверен, — сказал он, спуская брюки, — что мы должны это сделать.

Она сжала его обнаженные бедра.

— А если кто-то войдет?

— Я готов рискнуть.

Он подхватил ее под ягодицы и посадил на стол. Она обхватила его ногами, он впился ей в рот и вошел в нее.

Он был потрясен тем, какой нежной, благоуханной она была. Она была создана для него. Они идеально подходили друг другу. Снова и снова он входил в нее и выходил, чтобы испытать сладостно-мучительное наслаждение ее влажным и горячим нутром, сжимающим его. Он подумал, что лучше этого не может и быть, когда она стала содрогаться у него в руках. От ее приглушенного вскрика у него начался исступленный оргазм.