Больше, чем любовь

Она заговорила первой:

— Господи, просто поверить не могу!

Он все еще дышал, судорожно и тяжело.

— Что это здесь?

— Да, на столе, в каком-то здании… Я впервые испытала оргазм одновременно с тобой.

Едва ли она посмела бы сделать такое признание при включенном свете.

— А ты знаешь, как редко это случается?

— Правда?

— Да. Со мной это было до этого всего один раз.

— Я не верю.

— Ей-богу, правда.

— Но ты такой опытный.

— Да, но в не в том, что у нас сейчас было.

Тот, единственный другой раз он испытал с ней. Но в тот раз это произошло случайно, а сейчас он испытал сильные чувства.

Он провел по ее гладким ногам до щиколоток, потом нехотя снял их со своих бедер.

— Похоже, мы нарушили все заповеди, а?

— Наверное. — По ее движению он понял, что она застегивает лифчик.

— Утром ты возненавидишь меня за это, да?

— С чего ты взял?

Он натянул брюки.

— Повторим ночью?

— Не знаю. Лучше бы нет.

— Потому что у меня не будет полной потенции? Думаю, мне это не грозит, и говорю так не потому, что так уж уверен в себе; просто ты поразительно действуешь на меня.

Она вдруг перестала надевать платье.

— Это правда?

— А ты не чувствуешь?

— Слова — всего лишь слова. Люди говорят то, что от них хотят услышать. Это делается то и дело.

— Но меня это не касается, — отрезал он, затем смягчил тон: — И это не только слова. Они подкрепляются действием. Думаешь, я мог бы вот так заниматься с тобой любовью, если бы ты меня не возбуждала? Да еще без подготовки?

Дженна не отвечала.

— Что же ты молчишь?

— Хорошо.

— Что хорошо? То есть что ночью мы это повторим?

— Нет, хорошо, что тебя ко мне влечет.

— Какой энтузиазм! — вздохнул он.

Она оправляла платье.

— Но я довольна.

— Просто поразительный энтузиазм!

— Энтузиазм — вещь опасная. Завтра мы расстаемся.

— Не обязательно. Сейчас я довольно свободен.

— А я — нет. У меня «Маккью».

— Но ты же босс. — Он провел по ее рукам и положил руки ей на плечи. — Ты не обязана торчать на работе от звонка до звонка. — Он помог ей застегнуть молнию. — Если захочешь, можешь взять денек-другой отдыха. — Он поцеловал ее в висок. — Пожалуйста, ангел мой. Проведи со мной еще один день.

— Ох, Спенсер! — прошептала она и обняла его за талию.

Однажды Спенсер слышал вот такой же шепот, почувствовал на себе такие же руки и в страхе бежал от них. Ни одна женщина не смогла привязать его к себе, он не хотел и не допускал этого. И не очень был уверен, что хочет сейчас. Но его имя, произнесенное Дженной так нежно и томно, заставило дрогнуть его сердце, а тепло ее рук согрело его душу — о том, что она была холодной прежде, он даже не подозревал.

Он смутился. У них с Дженной не было общего будущего. У него свои путешествия, у нее — «Маккью». И еще вопрос ребенка. Она решительно хотела воспитывать его одна, самостоятельно, и его это устраивало, потому что он совершенно не хотел возиться с каким-то младенцем.

Но, черт, как же ему хорошо с Дженной!

— Останься, что тебе стоит! — прошептал он. — Просто ради удовольствия, всего на один день! Я буду хорошим мальчиком, снова верну себе потенцию. И прослежу, чтобы потом ты целый час лежала неподвижно. Я даже согласен заняться этим в постели, хотя терпеть не могу однообразия.

— Спенсер, ты невыносим!

— И неотразим, да? Так ты остаешься?

— Остаюсь.

— До утра среды?

— Да, но потом мне обязательно нужно ехать, Спенсер, и это серьезно. В четверг утром у меня важное совещание. Я председатель совета директоров и не могу его пропустить.

— И не пропустишь, обещаю. — Он приподнял ее лицо и запечатлел на ее губах благодарный поцелуй. — Спасибо, Дженна, ты не пожалеешь.

И Дженна не пожалела, но, если бы Спенсер сказал, что он задумал, она бы крепко подумала, прежде чем согласиться.

В понедельник ночью он не занимался с ней любовью, что немного огорчило ее, так как она на это настроилась. Но он пришел с билетами на русский балет в Вольф-Трэп-Фарм, что в Виргинии, и арендовал для поездки лимузин. Она испугалась, как бы он не задумал на обратном пути какой-нибудь рискованный номер на длинном заднем сиденье, но, к счастью, это не пришло ему в голову. Зато когда они вернулись в отель, он удобно усадил ее рядом с собой Перед телевизором, уговорив посмотреть, как он уверял, настоящий классический фильм ужасов. Она никогда не любила такие фильмы и заснула, как только поняла, что он намерен смотреть его до конца. Во вторник утром она проснулась в его объятиях. Она стала гладить и целовать его, но, хотя она видела, как он возбужден, он и не думал заняться с ней любовью. Напротив, он пространно рассказывал ей о своем доме на одном из флоридских островов, о том, как чертовски приятно просыпаться при первых лучах солнца, отражающихся от поверхности океана.

— Мне это знакомо, я тоже живу на берегу океана.

— Но ты на севере, там холодно. А в моем уголке можно расхаживать голышом хоть круглый год.

— А как на это смотрят твои соседи?

— Какие еще соседи? Там никого нет рядом, как у тебя в патио, только гораздо теплее.

С этими словами он встал с постели. Он был голым — он всегда спал голым, и хотя она видела только его спину, когда он пошел в ванную, этого было достаточно. Узкие бедра и крепкие подтянутые ягодицы подчеркивали ширину его плеч. Вся фигура была бронзовой от загара, походка легкой и плавной.

По роду своей работы Дженне часто приходилось видеть на подиумах мужчин, демонстрирующих одежду. И хотя многие были моложе и, возможно, красивее, ни один из них и в подметки Спенсеру не годился.

Он вышел из ванной в халате, но она не могла забыть, каким он был без него. Его образ преследовал ее, а ей нечем было отвлечься. Спенсер был рядом.

Они позавтракали в номере. Пока он принимал душ, она позвонила своему секретарю и сказала, что вернется только на следующий день. Потом приняла душ, оделась, и они отправились в Джорджтаун.

Если бы она не испытывала такого сильного желания, этот день прошел бы так же беззаботно и весело, как предыдущие. Но вместе с образом обнаженного Спенсера в ее воображении маячил его маленький самолет, направляющийся утром на юг. Если она забеременеет, у них больше не будет предлога для новой встречи. Может, его к ней и влечет, но он не хочет иметь отношения к ребенку, а она только о нем и мечтает — и теперь больше, чем прежде. Пока Спенсер будет гоняться по свету за своими приключениями, у нее будет его ребенок.