Больше, чем любовь

— Но посадка на берег?

Он со значением поднял палец:

Только если берег будет подходить для этого. Я же сказал, что не самоубийца. И что не подвергну тебя опасности. — Он слегка приподнял ей подбородок. — Не унывай, ангел мой, смотри на это как на интересное приключение! Представь, что когда-нибудь будешь рассказывать о нем своим внукам.

— Угу, — кивнула она.

Воображение у нее разыгралось, и ей уже казалось, что двигатель стучит как-то не так, что в кабине стало труднее дышать, что самолет слишком быстро теряет высоту, что они могут рухнуть в воду, где так и кишат акулы.

Она стала беззвучно молиться, дала обет всегда поступать честно и справедливо, если самолет не потерпит крушение. Господи, она только начинает жить по-настоящему! Господи, не дай ей погибнуть так, как погибли ее несчастные родители, тем более теперь, когда у нее должен будет родиться ребенок! Господи, упаси ее от такой страшной судьбы!

— Ну, как ты, держишься?

— А что делать?

— Могла бы пока поискать там сзади парашют.

Она испугалась:

— А его уже нужно искать?

— Нет, конечно. Зачем нам парашют, когда у нас для посадки есть такой прекрасный песчаный берег!

Она выглянула в окно. Остров стал крупнее и походил на круглое пирожное, только зеленое, окруженное широкой полосой песка.

— А трудно посадить самолет на песок?

— Нет, проще пареной репы.

Она снова стала молиться, чтобы удержаться от желания накричать на Спенсера. Но ему нужно было сосредоточиться на посадке, а накричать на него она успеет и потом.

— Ладно, — сказал он со вздохом. — Эта посадка будет точно такой же, как в Саванне.

Он накренил самолет, описывая дугу, чтобы оказаться на одной линии с берегом, и продолжал объяснять ей свои действия.

На этот раз Дженна не могла успокоиться. Песчаная полоса приближалась, и перед ее мысленным взором проплывали картины из ее жизни. Она представила себе своих родителей. О чем они: думали за минуту до крушения самолета? Вспомнила своих друзей и сотрудников по компании. Что будет с ее фирмой? Подумала о ребенке, у которого теперь нет будущего! О Спенсере, который был так полон жизни и мог бы долго еще наслаждаться ею! Если бы страх не парализовал ее, она бы закричала от ужаса.

Последняя сотня футов, самолет проскользнул над берегом и, коснувшись земли, несколько раз подпрыгнул и, наконец, остановился.

Дженна словно окаменела.

— Ну, можешь перевести дух, — ласково сказал Спенсер, снял с нее ремень и привлек к себе ее напряженное тело. — Извини, ангел мой, я понимаю, тебе было очень трудно.

— Трудно? — слабым голосом проговорила она, потом ощутила прилив сил и воскликнула: — Трудно?! Да это был какой-то ужас! — Вырвавшись из его объятий, она устремила на него гневный взгляд. — Как ты мог подвергнуть меня такой опасности, Спенсер Смит? Ты же знаешь, я до смерти боюсь маленьких самолетов. Как ты посмел уговорить меня! — Толкнув дверцу, она выбралась на крыло и, спрыгнув на песок, сердито зашагала прочь.

— Ты куда? — Спенсер побежал за ней.

— А куда я могу идти? — выкрикнула она на ходу.

Она не могла сейчас видеть ни его, ни этого проклятого самолета. Дойдя до небольшой скалистой гряды, она забралась наверх и уселась спиной к Спенсеру, сердито уставившись на море.

Спенсер не стал ее трогать и расположился на камне чуть подальше. «И правильно!» — мстительно подумала она. Учитывая то, что он собирался сказать, она наверняка ударила бы его, если бы он оказался близко.

— У нас проблема, — начал он. Помолчав, продолжал: — Показания датчика были действительно неправильными. С гидравлической системой все в порядке. Проблема в электрике, поэтому датчик и давал такие дикие показания.

Она оперлась подбородком на поднятые колени и стиснула зубы.

— К сожалению, — продолжал он объяснять, — когда я сейчас выключил двигатель, проблема, которая влияла на датчик, вызвала более сильное короткое замыкание, и теперь испорчены еще несколько приборов. Так что, видно, сразу мы не сможем улететь. Это хорошая новость. — Он помолчал. — А плохая новость заключается в том, что у меня нет нужных запчастей для починки. Мы не сможем улететь, пока нам их кто-нибудь не доставит.

— И сколько это займет времени?

— Точно сказать не могу…

Он сказал это так неуверенно, что она сразу обернулась к нему:

— От чего это зависит?

— От того, когда нас заметят.

— Что значит — заметят? Разве ты не можешь передать по радио сигнал тревоги службе спасения?

Он покачал головой:

— Электрика не работает.

— Вот ты им и скажешь об этом.

— Но я не могу с ними связаться, у меня нет возможности установить с ними контакт. Радио тоже питается от электричества, а поскольку электрика не работает, то радио бесполезно.

— Бесполезно?!

— Не работает, понимаешь?

— Не может этого быть!

— Я же не стану тебя разыгрывать!

Да, медленно осознала она, он говорит серьезно.

Значит, мы здесь застряли?

— Боюсь, что так.

— Пока нас кто-то не заметит?

— Вот именно.

— И сколько нам придется здесь торчать?

— Не знаю, может, день или два, а может, и дольше.

— Насколько дольше?

— Ну, неделю, может, еще немного.

Дженна с ужасом представила себе, что их приключение может затянуться на несколько месяцев. Беременность ее будет развиваться, а она останется без медицинского наблюдения. Боже, неужели она потеряет ребенка?!

— Мы сможем здесь выжить? — испуганно спросила она.

Спенсер выглядел нисколько не встревоженным.

— Запросто. У нас есть еда и убежище. Есть одежда. И даже полотенца и одеяла.

— Но сейчас сезон ураганов. Вдруг налетит ураган?

— Мы переждем его. Этот островок наверняка выдержал сотни, если не тысячи ураганов.

— Но здесь нет ни единого человека. Может, это что-то значит?

— Это потому, что здесь нечего делать.

— А мы что будем здесь делать?

— Будем готовить и есть еду, продукты у нас с собой. Будем читать книги, которые я купил, загорать, плавать. — Он лукаво улыбнулся. — Могу придумать еще кое-что.

Дженна поняла его и готова была убить. Разве можно думать о сексе, когда на карте их жизнь?! Она подумала, не сказать ли ему о беременности. Он имел право знать это. Он должен разделить с ней ответственность за благополучие ребенка… Но как раз ответственности он и не хотел! И потому она подписала и оставила у своего адвоката документ, освобождающий его от всякой ответственности. И она с самого начала поклялась, что ничего от него не потребует! Приходилось держаться своей клятвы.