Бомарше(Beaumarchais)

«Итак, господа, выполните то, чего все ожидают и чего, осмелюсь заявить, в глубине души желаете вы сами, – восстановите справедливость. Пришло время для того, чтобы г-н де Бомарше, признанный обществом невиновным, был оправдан законом. Она закончилась, эта эпоха противоречий и столкновений, когда мнение простых граждан не всегда совпадало с приговором судей, когда человек мог подвергнуться наказанию, не совершив бесчестного поступка. Согласие восстановлено, нация имеет теперь своих судей. Министры и блюстители законов вновь обрели право, еще более важное и почетное, следить за нравственностью и усмирять эмоции. И вот, в счастливую пору обретенного согласия, здесь, на глазах у публики, в силу вердикта блюстителей закона, г-ну де Бомарше будет по праву возвращено высшее благо человека в любом обществе, а именно – честь, которую он в ожидании пересмотра дела доверил общественному мнению».

За десять лет до Великой французской революции подобные речи приобретали особое звучание. Парламент сдался, генеральный прокурор Сегье, должным образом подготовленный, высказался за реабилитацию Бомарше.

6 сентября 1776 года парламент в полном составе аннулировал обвинительный приговор, вынесенный ранее Бомарше, восстановил его в гражданских правах и снял ограничения на его занятия общественной и профессиональной деятельностью.

Эта блестящая победа была с радостью встречена публикой, присутствовавшей на оглашении постановления суда. Бомарше подхватили на руки и донесли до самой кареты, а на следующий день он опубликовал речь, которую не смог произнести накануне.

Эту речь можно прочесть в полном собрании его сочинений, ей не откажешь в смелости. Но та справедливая критика, что прозвучала в ней в адрес парламента Мопу – упрек в медлительности судопроизводства, в равной мере относилась и к восстановленному парламенту, чьи методы ничуть не отличались от методов его предшественника и оказались столь живучими, что и спустя два столетия продолжают парализовывать судебную машину.

В то время эта критика произвела сильное впечатление: народ с удивлением узнал, что прежние дурные привычки отнюдь не изжиты; всеобщее внимание было привлечено к тому, что судейский корпус может резко менять свои взгляды, делая вид, что в угоду народу идет против воли короля, на самом деле заботясь лишь о том, чтобы сохранить свои привилегии.

«Народ – это судья судей», – провозгласил Бомарше, и эти слова стали одним из ключевых лозунгов революции.

Ожесточенная борьба за восстановление попранного достоинства закончится лишь через два года, когда решение парламента Экс-ан-Прованса ознаменует победу Бомарше не только в моральном, но и материальном плане.

И все это время, сочиняя параллельно «Женитьбу Фигаро», он будет заниматься главным образом решением политических и коммерческих проблем. Независимость Соединенных Штатов была его великой заботой: он ее предсказал, а затем, опередив всех остальных, попытался на ней нажиться; это был один из интереснейших эпизодов его жизни.

Чтобы лучше разобраться в этой истории и ничего в ней не упустить, нужно вернуться в Лондон в 1775 год, таким образом мы сможем удостовериться, что наш герой умел не только с честью выходить из скандальных ситуаций – мы не можем не рассказать о них подробно, ибо они составляли основную часть его жизни, – но и решал важные политические проблемы, повлиявшие на судьбы мира.

Фигаро в первую очередь интриган, а уже потом философ и здравомыслящий политик; такова уж его натура. Но последнее качество сыграло не последнюю роль, заставив его с поразительным упорством толкать Францию на взятие реванша над Англией путем оказания помощи тринадцати североамериканским штатам.

Глава 31ПРЕДЧУВСТВИЕ ПЕРЕМЕН В СУДЬБЕ АМЕРИКИ (1775–1776)

Сразу по приезде в Лондон в 1775 году Бомарше взял на себя инициативу держать Людовика XVI и Верженна в курсе проблем, возникших у Англии с ее американскими колониями.

Неуклюжие шаги, предпринятые Георгом III и его министрами, вызывали всевозрастающее недовольство по ту сторону Атлантики; колонисты разделились на два лагеря: одни желали сохранить верность британской метрополии, другие, и их количество все увеличивалось, заявляли о своей готовности к восстанию.

Конгресс, избранный тринадцатью штатами и заседавший в Филадельфии, выдвинул Англии ряд требований и подтвердил, что в случае их невыполнения американский народ, факт существования которого был неоспоримым, будет завоевывать свою политическую свободу с оружием в руках.

Английское правительство допустило серьезную ошибку, приняв эти угрозы за обычное парламентское пустословие. Англичане решили, что с колонистами следует говорить только с позиции силы, ведь прекрасно обученной и оснащенной английской армии ничего не стоило разбить отряды неопытных в военном деле мятежников.

Бомарше, с симпатией относившийся к тем, кто стремился к свободе и выступал против тирании, не преминул поинтересоваться у своего друга лорда Рошфора, как обстоят дела в американских колониях. Тот, видимо, по долгу службы, не слишком откровенничал, и, если судить по материалам английских архивов, гораздо больше информации Бомарше почерпнул у известного публициста Уилкеса, блестящего памфлетиста и рупора оппозиции британской короны.

Французский секретный агент первым оценил опасность, грозившую Англии из-за ее упорного нежелания пересмотреть свою устаревшую колониальную политику, и понял, что если американцам оказать военную поддержку, то они не только смогут противостоять англичанам, но и, весьма вероятно, одержат над ними победу. Не пытаясь преуменьшить заслуги Бомарше, заметим, что и Верженн придерживался того же мнения на этот счет.

С момента его назначения в Министерство иностранных дел Верженна не оставляли мысли о том, что реванш за поражение в Семилетней войне Франция должна будет попытаться взять на территории колоний, а после волнений 1773 года в Бостоне он не исключал того, что местом этим будет Северная Америка. Так что министр был весьма заинтересован в том, чтобы иметь подробную информацию по данному вопросу, и скорее всего именно он сориентировал Бомарше в этом направлении, чтобы иметь возможность вносить коррективы в предвзятые отчеты, получаемые им от французского посла в Лондоне, известного англофила графа де Гина.

В сентябре 1775 года, проанализировав крайние точки зрения по американскому вопросу Уилкеса, Рошфора и лорда Чатема – этот последний был самым ярым сторонником применения силы в ответ на претензии колоний, – Бомарше подготовил для Людовика XVI мемуар, свидетельствующий о прозорливости его автора:

«Сир, Англия переживает такой кризис, такой беспорядок царит как внутри страны, так и в колониях, что она потерпела бы полное крушение, если б только ее соседи и соперники в состоянии были этим всерьез заняться. Вот правдивый рассказ о положении англичан в Америке; все эти подробности мне поведал один житель Филадельфии, только что приехавший из колонии, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию с английскими министрами; его сообщение повергло их в смятение и ужас. Американцы, готовые выстоять ценой любых страданий и исполненные того энтузиазма в борьбе за свободу, который часто делал маленькую нацию корсиканцев грозой генуэзцев, собрали под Бостоном тридцать восемь тысяч солдат, хорошо вооруженных и готовых к бою; осаждая город, они поставили английскую армию перед выбором: либо умереть там с голоду, либо оставить его, чтобы найти зимние квартиры где-нибудь в другом месте, что ей неизбежно придется сделать. Примерно сорок тысяч человек, столь же хорошо вооруженных и готовых к бою, как и те, о которых я уже говорил, защищают остальную территорию страны, причем в числе этих сорока тысяч нет ни одного земледельца, который бы бросил свое поле, ни одного рабочего, который ушел бы с мануфактуры. В солдаты подались в первую очередь те, кто прежде занимался рыбной ловлей – промыслом, уничтоженным англичанами. Эти люди считают, что таким путем они мстят за разорение своих семей и за попранную в их стране свободу. К рыбакам, чтобы воевать с общим врагом, присоединились и те, кто раньше занимались морской торговлей, тоже подорванной англичанами. Армия увеличилась и за счет всех работавших в портах – так она получила солдат, боевой дух которых питается гневом и жаждой мести.

И я уверяю Вас, сир, что такой народ непобедим,особенно потому, что за его спиной для отступления есть столько земли, сколько ему может потребоваться, захвати англичане все побережье, что, однако, нереально. Все разумные люди в Англии убеждены, что английские колонии для метрополии потеряны, таково и мое мнение.

И все же открытая война в Америке куда менее опасна для Англии, чем та скрытая война, что в скором времени вспыхнет в Лондоне; вражда между партиями достигла предельного накала после того, как английский король объявил американцев изменниками. Эта глупость, это сущее безумие со стороны правительства придали новые силы всем оппозиционерам, объединив их против короля…