Бомбермэн

От помощи я отказался, сказав, что пока не время.

Наконец, в один из дней на занятия ворвалась бригада с телекамерами, и, не спрашивая разрешения, журналисты стали громко задавать вопросы присутствующим, настырно тыча в лицо микрофонами. Народ начал возмущаться, а когда я спросил: "В чём дело, и к чему весь этот цирк?", гости ответили, что по заказу местного телевидения снимают срочный материал. При этих словах телевизионщики сгрудились вокруг меня, наставив телекамеры со всех сторон прямо в лицо, как вдруг, в дверь вбежали несколько людей в камуфляже, и не успев опомниться, я оказался лежащим на полу лицом вниз и почувствовал на запястьях наручники! В зале поднялся крик и гам, все вскочили. Меня сразу окружили активисты, наш "марксистский кружок". Тётки завопили дикими голосами, вырывая меня из рук милиции, а то ли бандиты, то ли бизнесмены, начали оказывать самое настоящее сопротивление властям. Представители прессы всё это снимали, повизгивая от возбуждения. Через десять минут прибыла группа поддержки и всех быстро успокоила, приложив сопротивляющихся дубинками.

Вместе с "марксистским кружком" в полном составе я оказался в КПЗ.

Глава III

Честно сказать, я был несколько ошарашен сложившейся ситуацией. Такое происходило в моей жизни впервые. На какое-то время стало очень страшно, хотя я ничего такого не совершал. Наверно страх перед милицией записан в генетический код человечества, как перед грозной подавляющей силой. Но я постарался взять себя в руки. Нельзя показывать ученикам своё волнение.

Мои активисты, попав в камеру, повели себя по-разному. Дамы истерически рыдали и обещали позвонить кому следует, "юноша бледный, со взором горящим" вцепился в лавку своими тонкими пальцами так, что побелели костяшки и замер. А мужчины, собравшись в кружок, тихо о чём-то переговаривались, поглядывая на меня. По-видимому, они были здесь не впервые. Некоторое время на нас, через зарешеченное оконце смотрело чьё-то толстое лицо со свинячьими глазками, изучая обстановку, но увидев, что всё нормально, страж порядка удалился.

Как только он ушёл, мои бальзаковские дамы, которых звали Таисия, Галина и Елена Поликарповна, сразу замолчали и повернулись ко мне, глядя, с каким-то даже вызовом. Ярко накрашенный и размазанный в пылу сражения рот Елены растянулся в довольно ехидную улыбку. Таисия и Галина стали за её спиной плечо к плечу и стали сверлить меня взглядами. Положительно, я не ошибался насчёт этой компании, считая их ученический пыл подозрительным. Они пришли от своего Гуру, чтобы исполнить заданный им урок. Мне не надо было слов, чтобы понять, что сейчас здесь развернётся спектакль, где каждый покажет своё истинное лицо.

– Наш дорогой Учитель!
– ехидно сказала Елена Поликарповна, - для того, чтобы не закончить свою карьеру так бездарно, вам нужно было всего лишь быть поскромнее.

Стоя, таким образом, одна впереди, две других позади, они напоминали мне сейчас трёхголового дракона.

– Вот именно! Да-да!
– стали поддакивать две другие головы.

– Вы хотите сказать, что скромность украшает?
– спросил я их, с улыбкой.

Они замолчали, напряженно вдумываясь в мои слова и ища подвох. Не найдя его они выжидательно посмотрели на мужчин, которые теперь подошли к нам, отчаянно труся, несмотря на свой полууголовный вид. Они наверняка были в курсе того, что случалось с теми, кто организовывал на меня энергетические атаки.

– Ну, что скажете?
– спросил я их, - кому передать привет? Имя вашего Учителя назовите.

– Он не велел, - наконец, ответствовал Сергей, преданный любитель выхода в астрал.

Он несколько раз туманно намекал на засекреченные курсы для особо продвинутых людей, которые ему удалось посетить пару лет назад. "Я был в полном экстазе!" - так он описывал свои ощущения от общения с Учителем. По его словам, человека с более сильным духом он не встречал. Говорят даже, что его воровали инопланетяне, которые открыли ему третий глаз и наделили недюжинными силами.

– Как жаль. Оказывается, он боится назвать себя,- констатировал я, - конечно, мало ли что может произойти, если я узнаю его имя?

Отчего-то мои слова вызвали у них лёгкую панику, хотя я сказал их очень мирным тоном, размышляя о том, что должен поблагодарить их Учителя за такую возможность, побывать в милиции, в камере, где держат преступников. У меня был какой-то несерьёзный настрой, и, хотя я понимал, что и телевидение и милицейское вторжение были результатами плана по дискредитации меня, как Гуру, но совсем не обижался на неведомого врага.

– Вы не очень-то радуйтесь, - злобно загундосил лысый, оплывший жиром Славик, лелеющий надежду стать безумно привлекательным для противоположного пола при помощи магических манипуляций и мантр, (не удивляйтесь, с каждым человеком, пришедшим на мои занятия, я разговаривал лично, и они подробно рассказывали мне все свои предыдущие эзотерические искания). Наверно он заметил на моём лице улыбку.

– А то что?
– подначил я его.
– Честно говоря, я думал, хоть что-то из того, о чём я говорил на занятиях, осело в ваших головах. Или я зря старался?

– А мы вас не слушали, - хором заговорил трёхголовый дракон, - Учитель дал нам специальные молитвы от демонов и мы их всё время повторяли во время ваших занятий.

– Почему от демонов?
– удивился я.
– Что за бред?

– Вам это известно гораздо лучше, чем нам!
– отрезала Елена Поликарповна, постоянная посетительница гадалок, магов и чародеев.

И какой только народ не встретишь на занятиях по поиску индивидуальной Истины!

– Маклакова!
– выкрикнуло толстое лицо, вновь появившееся за решеткой.

Таисия, расталкивая других, выскочила в открывшуюся дверь, которая тотчас же с лязгом закрылась.

– Пшенникова!- раздалось через полчаса.

Галина последовала тем же путём.

– Илюхин!

– Петраков!

– Медянская!
– бросив на меня злорадный взгляд, Елена Поликарповна выплыла из дверей.

– Нерович!

В конце-концов, мы остались вместе с бледным юношей, который боялся поднять на меня глаза и дрожал всё заметнее.

– Что ты дрожишь?
– спросил я его.
– Тебе, что, стыдно стало?

– Д-да, то есть н-нет...
– пролепетал он еле слышно.
– Просто я не всегда читал молитвы от демонов и слушал вас, и теперь в моей голове каша. То, что вы говорили на занятиях, очень сильно отличается от того, что нам говорил Учитель.