Бомбермэн

Дверь захлопнулась. Оставшиеся трое, снова остервенело заспорили, не обращая на меня внимания. Толян забегал из угла в угол, выслушивая укоры худощавого и щёлкая пальцами от нетерпения, потом, вдруг развернулся, и неожиданно ударил собеседника в лицо кулаком. Худой мужик упал, но сразу резво вскочил, размазывая кровь по лицу и угрожающе шипя, двинулся на бледного от злости Толяна. Как по мановению волшебной палочки, дверь моментально открылась, и в неё влетел Коновалов, с резиновой дубинкой, и его помощник с наручниками.

Не разбирая, кто прав, кто виноват, они стали дубасить всех подряд, сопровождая всё это убедительным матом, и даже мне досталось ни за что не про что по плечу, хотя я сидел смирно и никого не трогал. Толяна зацепили наручниками и куда-то утащили.

– Совсем оборзел...
– пробормотал худощавый, усаживаясь на лавку и осторожно ощупывая нос.

– Н-да...-задумчиво протянул его сосед, которого я так не разу и не разглядел, как следует.

У окошка вновь появился Коновалов. Ох и тяжёлая, всё же у него работа!

– Ты!
– он указал на худощавого,- на выход!

Дверь открылась настолько, чтобы выпустить одного человека и снова с грохотом закрылась. Загремели ключи. Мы остались вдвоём. Наконец, я смог разглядеть последнего из четвёрки.

Он был небольшого роста, невзрачного вида, с серыми короткими волосами и серыми же, близко сидящими к носу глазами. Даже одежда была у него серой. Мой сосед некоторое время сидел молча, как бы обдумывая что-то, потом повернулся ко мне и представился:

– Я - Серый, а ты?
– руки он не подавал, но наверно так и надо.

– Андрей...

Надо же...Серый, как точно...Сергей, что ли? Или кличка? Но спрашивать не стал. Я решил посмотреть его образ на внутреннем экране. Получился бетонный куб с двумя дырками в крыше и в полу. Вообще просмотр образов многое давал мне. Я просто видел внутреннюю суть человека в ином виде, откинув внешнее восприятие. Иногда получалось забавно, иногда страшно, но всегда правдиво. Хотя, образы надо было ещё и расшифровать, как карты гадалке.

В данном случае я видел совершенно жестко структурированного человека, который принимал информацию от окружающего мира, перерабатывал её и изрыгал, не меняясь. Но из чего был слеплен этот человек? Это был экземпляр, какого поискать. Он был бы настоящей находкой для такого, как я. Того, кто разрушает эти жесткие стены. Чтобы проверить силы.

– Ты за что тут?
– спросил Серый, тусклым голосом, безо всякого любопытства.

– Да так, ничего особенного, - уклонился я, не желая рассказывать подробности тому, кто их не поймёт.

Он нахмурился:

– Ну, как знаешь. В тюрьме скрытных не любят. Правду не утаишь.

– Я пока не в тюрьме.

– Все так говорят, - усмехнулся Серый.- В эту камеру только "серьёзных" сажают. Остальную шелупонь, алкашню и драчунов, в конец коридора помещают.

– Значит у вас всё тоже серьёзно?

– Да, попали мы, конкретно. Я могу тебе сказать прямо и открыто, как своему корешу.

Я хмыкнул, подумав: "Тоже мне, нашёл кореша!".

Серый продолжил, обращаясь больше сам к себе.

– Наркоман не человек, это чума, которую надо истреблять сразу же, как он потянулся за отравой. Эти люди вредные для себя и других. Сами идут в могилу и за собой тянут. У них нет чувства жизни. Они больше смерть любят. Лучше сразу убивать на месте, хоть кого-то от них спасёшь. Запомни Андрюха, никогда не бери на дело наркомана! Теперь, чтобы мы не гнали - он нас сдаст. Его и прессовать не надо, дозу не дай вовремя и всё!
– Он злобно сплюнул.

– А ты уже сидел?- мне стало интересно, что думают люди, сидящие за настоящими стенами, не ментальными, как остальное человечество. Действительно лишённые свободы. Раньше они мне просто не попадались в жизни, я никогда с ними не разговаривал, не заглядывая в этот параллельный мир.

– Доводилось...

– Трудно? Тяжело? Страшно?

– Везде люди живут, человек такое существо, что везде выживет. Тюрьма показывает, кто есть кто. Закаляет. Укрепляет. Новый взгляд даёт...

– Но если бы ты никогда не бывал в тюрьме, это было бы лучше для тебя или нет?

Серый посмотрел на меня, как на ненормального.

– Ну, ты спросил!

– Ты же говоришь, что теперь стал закалённый, укреплённый и с новым взглядом. Разве это плохо?

– Сразу видно, что ты не сидел. Думаешь это от хорошей жизни? Или романтика, думаешь?

– Ничего не думаю, я не знаю об этом. Я знаю, что весь мир тюрьма, даже если ты на свободе.

– Попадёшь на зону, по-другому станешь думать. Только воли и захочешь. Хотя...потом уже и воли будешь бояться, потому что к зоне привыкаешь. Там свои люди, вещи, порядок. Всё чётко, такого порядка нет и на воле.

– Но порядок поддерживается силой? Насилием?

– Как без этого. Человек, такая сволочь - без насилия не может. Иначе анархия, и все подохнем. Всё должно быть в рамках.

– Расскажи мне про порядки на зоне, - попросил я Серого.

И Серый несколько часов уделил мне, рассказывая устройство и порядки в местах лишения свободы. Удивительное дело. Никогда в жизни я не сталкивался с людьми, отсидевшими в тюрьме. Я слышал их песни, когда ехал в машине и попадал на радио, где пели шансон. Весь их надрыв, тоска по воле, казался мне каким-то надуманным, нереальным и показушным.

Но слушая Серого, мне вдруг стало понятно, что вся наша жизнь и есть тюрьма, как я и говорил раньше, но теперь это выражением наполнилось новым смыслом.