Бомбермэн

– Ну, ты то, хоть скажешь мне его имя?

Парень затрясся как осиновый лист.

– Не могу, он контролирует меня, он у меня в голове и следит за всем, что я скажу. Меня ждут большие неприятности...

– Вот оно как! Ну что ж, я не хочу рисковать твоей жизнью.

"Я и сам его вычислю - подумал я про себя,- если, конечно, захочу".

– Благодарю, Учитель!
– Илюша, буквально бросился мне в ноги.

– Не я твой учитель, - ответил я ему,- а жаль.

Мне было действительно жаль таких слабых, потерявшихся людей, которые тычутся, как слепые кутята, ищущие материнский сосок, в поисках живительной влаги, во все учения и книги, начиная от чёрной магии и кончая гипнозом. Уж конечно, для его Гуру, такие индивиды, самый лакомый кусочек, этакий субмиссивный Рэнфилд, который всегда отвечает "Йес, Мастер!", и готов прыгнуть с крыши по первому распоряжению.

Я посмотрел на его выкаченные глаза, полные слёз, и подумал о том, что при индивидуальной работе мне понадобилось бы года три-четыре, чтобы поставить его на ноги.

Три года моей жизни и нервов! Не слишком ли много, для того, чтобы нести его всё это время на своём горбу, время от времени вправляя мозги? Вот поэтому мне и нужна была сила, чтобы воздействие на таких людей ускорилось многократно. Неделя! Вот что я мог бы подарить такому субъекту, и от меня он бы ушёл уже новым человеком. Да что там неделя! Если бы я мог сказать ему два слова и он преобразился. Вот это был бы класс! Такие мысли неслись в моей голове, пока Илюша что-то лопотал.

– ... и потом мучайся всю жизнь...
– донеслось до меня.

– Илюша, передай Учителю мою благодарность!
– сказал я, увидев, что за ним пришли.- Он сделал то, что я хотел и очень помог мне.

Парень, вытаращив глаза и оглядываясь, последовал за дверь, которая с лязгом захлопнулась.

Я остался один.

Ждать пришлось довольно долго, я порядком продрог, сидя на лавке и засунув кисти рук под мышки, чтобы согреться. Мой мозг охватила какая-то лень, глаза закрывались в дрёме. С точки зрения любого нормального человека я должен был волноваться и бегать из угла в угол, потому что дело обещало быть замешанным круто. Но так, как ситуация явилась одним из результатов целенаправленных действий, то у меня даже ничего не шевелилось внутри. Оставалось только ждать, что мне скажет следователь, или кто там обычно занимается делами?

Толстое лицо стража появилось в окошке неожиданно, прервав меня на какой-то интересной мысли. Я направился за ним по длинному коридору, покрытому рваным линолеумом и рядами стульев, стоящих напротив кабинетов. Была уже глубокая ночь, и лампы дневного света гудели и трещали под потолком. Когда и где последний раз я видел такие лампы? Они напоминали приёмный покой в какой-нибудь провинциальной больнице.

Мы вошли в кабинет, где за столом сидел щуплый человек с зачёсанной на лысину прядью. Он потёр лицо широкими ладонями и уставился на меня зеленоватыми глазами с набрякшими веками. Что было у него в голове? "Боже, как я устал!" - подумал он наверняка. Я уловил его взгляд, брошенный на часы.

– Присаживайтесь, - он указал на стул, напротив себя. Он кивнул толстолицему, отпуская его, и тот вышел, неслышно закрыв дверь.- Я следователь прокуратуры Временщиков Пётр Палыч, я буду вести ваше дело.

– Моё дело?
– спросил я.- И что это за дело такое?

Следователь кисло посмотрел на меня и ответил:

– О создании секты и мошенничестве в особо крупных размерах. Хотя секты не наше ведомство, а вот мошенничество это как раз наше.

– Звучит интересно, но не обо мне. Я никого не обманываю, и свои налоги плачу исправно.

– А за дома и машины, которые люди подписывали на ваше имя, вы тоже заплатили налоги?

– Нет, потому что я ничего и ни от кого в дар не получал.

– Это легко доказать Андрей Михалыч, столько документов, сколько у меня есть по вашу душу, достаточно, чтобы отправить вас за решётку за мошенничество. И надолго.
– Он откинулся на спинку стула и пристально взглянул мне в лицо.

Наверно изучал мою реакцию на его слова.

У меня в груди неожиданно ухнуло куда-то сердце. Не думал, что слова, не имеющие под собой никакого основания, смогут так неприятно воздействовать на мою психику. Я решил, как только останусь один сразу же займусь поиском корня этого страха, скользнувшего куда-то под корягу и притаившегося там.

Я помолчал, потом спросил:

– Мошенничество это серьёзное обвинение, но где же обманутые мною люди? Я хотел бы их видеть.

– Их вы увидите, да ещё не раз, они вам даже успеют надоесть, - он хмыкнул и достал сигарету.- У меня к вам есть ряд вопросов. От того, как вы на них ответите, будет зависеть ваша дальнейшая судьба.

– Ого! Звучит внушительно,- сказал я и тут вспомнил все детективные фильмы, что когда-либо смотрел.- Я требую присутствия адвоката. Без него я ни на какие вопросы отвечать не буду!

– Ну что ж, ваше право, - мирно ответил Временщиков, перекатывая сигарету в другой угол рта.- Хотя должен предупредить, что в моих силах провести вас по делу, как мошенника, а то ведь мы можем рассмотреть ваши действия, как вымогательство в особо крупных размерах, а это уже другая песня.

Дверь отворилась, и в неё вошёл крупный мужчина с приплюснутым носом, наверно в прошлом борец или боксёр. В противоположность Временщикову он выглядел бодро и весело. Вязаный свитер в синюю полоску придавал ему вид доброго, домашнего человека. Непринуждённо примостившись на краю стола, за которым сидел следователь, он взял у него из-под носа папку, небрежно полистал её и сказал, кивком указывая на меня:

– А-а, наш местный святой, который обдирал последователей, как липку? Взяли, наконец. Поздравляю!

Я подавил волну готового вырваться возмущения.

– Ты бы видел, Николай, что он там устроил, дрался, как лев, его сектанты накинулись, как ненормальные на омоновцев. Вот, что значит зомби!

– Мне нужно позвонить, предупредить родных, где я нахожусь,- сказал я.

– Не волнуйтесь, сегодня весь город в курсе, где вы находитесь. В новостях об этом было очень подробно рассказано, - ответил второй следователь, которого звали Николай.