Борьба

Она пересекла комнату, схватила свою книгу в мягкой обложке и оставила меня одного, на этот раз закрыв за собой дверь.

Был ли это кризис среднего возраста? Возможно, мне суждено было умереть молодым. Я схватил телефон и позвонил одному из немногих людей, которые были со мной откровенны.

Ноа ответил после первого гудка.

— Привет.

— Мне скучно.

Он усмехнулся.

— Жизнь в маленьком городке — не совсем то, чем она кажется?

— Это было ошибкой?

— Не знаю. Может, подождешь месяц или два, прежде чем сдашься.

— Да, — пробормотал я. — Как дела?

— Хорошо. Занят.

— Я бы убил, чтобы быть занятым. — Быть настолько поглощенным работой, чтобы не зацикливаться на своей соседке.

— Я бы убил за отпуск, — пробормотал он. — Я подумывал о том, чтобы купить тур. Куда-нибудь в тропики. Давненько я не проводил неделю на пляже. Выпивка. Женщины. Рай.

— Подожди. Я думал, ты встречаешься с той девушкой, как ее звали? Дженни?

— Нет. Мы просто трахались. Я бросил ее несколько недель назад.

— А. — Пора вернуть разговор к работе.

Я любил Ноя, но у меня не было настроения слушать о его последних сексуальных похождениях. Он был хорош собой — в конце концов, он был моим братом. Ноа сейчас наслаждался жизнью молодого, одинокого, подающего надежды юриста с доходом и улыбкой, от которой можно было упасть в обморок.

— Над чем ты работаешь? — спросил я. — Позволь мне жить через тебя.

— Ну, мне только что поручили дело о диффамации. Это твоя специальность. Хотя это не такое уж большое дело. Ты бы за него не взялся.

— Что ты об этом думаешь?

— Пока не уверен, — ответил он. — Но, возможно, я обращусь к тебе за советом после того, как разберусь с деталями.

— Я здесь. Всегда. — Ради своего сводного брата я готов был на все.

Мама шутила, что в тот день, когда они с папой привезли Ноа домой из больницы, у меня появилась вторая тень.

Когда мы были детьми, он копировал меня почти во всем, от прически до одежды. Мои увлечения были его увлечениями. Когда он позвонил мне и сказал, что подумывает о поступлении на юридический факультет, никто из нас не удивился.

Возможно, причиной была шестилетняя разница в возрасте, но меня никогда не беспокоило это подражание. Ноа был моим. Он предъявлял на меня права, как и я на него. Точно так же, как папа предъявлял права на меня, хотя Ноа был его единственным биологическим ребенком.

Мы были братьями, независимо от того, была ли у нас общая кровь.

— Сегодня утром я столкнулся с Бобби в спортзале, — сказал Ноа. — Мы говорили о том, чтобы навестить тебя этим летом.

— Да. — Я бы с удовольствием отвлекся, потому что соскучился по знакомым лицам. — Просто выберите дату. Не то чтобы у меня были какие-то дела.

Ноа усмехнулся.

— Я лучше вернусь к работе.

— Хвастун, — пробормотал я с улыбкой. — Пока.

— Увидимся.

Как только звонок закончился, я набрал имя Бобби.

— Привет, — ответил он. — Как дела в Монтане?

— Блэх. Как твои дела?

— Занят.

Все были заняты, черт возьми. Ревность была отвратительной штукой.

— Я только что разговаривал по телефону с Ноа.

— Да, мы приедем навестить тебя этим летом.

— Чем скорее, тем лучше.

— Оуу. Уже скучаешь по мне? Хочешь, я позже пришлю тебе селфи, чтобы ты мог использовать его в качестве обоев на своем телефоне?

Я усмехнулся.

— Только никаких фотографий члена.

Мы с Бобби познакомились на первом курсе колледжа и с тех пор поддерживали дружеские отношения. Он выбрал другой путь в своей карьере, предпочитая уголовные дела гражданскому суду. Он работал в офисе окружного прокурора, и, учитывая его приверженность борьбе с грязью в Сан-Франциско, я подозревал, что в скором времени он наденет мантию судьи. Мужчина работал без остановки.

В дверь моего кабинета постучали, и я убрал трубку ото рта.

— Да?

Гертруда открыла ее ровно настолько, чтобы помахать мне рукой.

— К тебе пришли.

Клиент.

Спасибо, черт возьми.

— Я, пожалуй, отпущу тебя, — сказал я Бобби. — Сделай одолжение, проводи время с Ноа. Я беспокоюсь, что ему недостает хорошего влияния сейчас, когда я в Монтане, ясно?

Он усмехнулся.

— Я сделаю все, что в моих силах, Тэтч.

— Увидимся. — Я закончил разговор и встал, разглаживая рубашку, затем вышел из кабинета.

Гертруда стояла у своего стола, не сводя глаз с нашего клиента.

Нет, не клиента.

Ребенка.

Подростка.

Девушка мерила шагами зал ожидания, скрестив руки на груди и уставившись в пол. На плечах у нее висел рюкзак, который трещал по швам. Пальто на ней было темно-фиолетового цвета, такого же, как и ее потертые и выцветшие теннисные туфли.

Возможно, девушка хотела найти работу. Или сделать пожертвование на благотворительный вечер. Или эмансипироваться. Это может быть весело.

— Здравствуй. — Я подошел и протянул руку. — Я Ронан Тэтчер.

Девушка перестала расхаживать по приемной, ее взгляд сначала задержался на моей руке, затем она перевела его на мое лицо.

— Вы юрист?

— Насколько я помню, в последний раз был им. — Я задержал руку на мгновение, ожидая, что она пожмет ее. Но, очевидно, она не собиралась пожимать ее, поэтому я опустил ее. — Могу я тебе чем-то помочь?

— Сколько вы стоите?

— Ну, это зависит от того, что ты хочешь. Обычно я выставляю своим клиентам почасовые счета.

— Какова ваша почасовая оплата?

У этой девушки с черными волосами и зелеными глазами на юном лице было написано, что она станет головной болью.

— Послушай, мисс… — Я подождал.

И ничего не услышал.

Без имени. Просто тишина.

— Как тебя зовут? — Я произносил слова медленно, делая ударение на каждом слоге.

— О, эм, Эмбер Скотт.

— Эмбер. — Я натянуто улыбнулся ей. — Ты пишешь отчет или что-то в этом роде? Пытаешься решить, хочешь ли стать юристом, когда вырастешь? Я бы с удовольствием помог тебе, но я очень занят и…