Бородинское поле

нести. Нужна какая-нибудь волокуша, а еще лучше - санки.

– Да, санки, конечно, лучше, - согласился Глеб и

внимательно посмотрел на стоящую рядом Сашу.

Она поняла его взгляд и второпях проговорила:

– У нас есть санки, я пойду за ним и привезу.

А на другом конце провода Остапов говорил:

– Мы попытаемся что-нибудь из лыж соорудить. Хотя не

знаю, получится ли, снег глубокий и рыхлый.

– Не нужно, Олег Борисович, мы пришлем санки.

Встречайте санинструктора на восточной опушке, - перебил его

Глеб и, положив трубку, устремил глаза на Сашу.

– Можно идти?
– спросила она разрешения,

– Одной нельзя, тяжело будет. Да и возвращаться

придется в потемках, - ответил Глеб и озабоченно обвел

взглядом землянку, в которой кроме них находились

Судоплатов, Думбадзе, Коля и боец-связист.

Саша посмотрела на сына, который сверлил ее

вопросительным, полным готовности взглядом. Потом этот

взгляд, уже умоляющий, Коля перевел с матери на Глеба. Но

Глеб не хотел отпускать от себя Колю и в свою очередь

довольно красноречиво посмотрел на Думбадзе. Этот

бессловесный обмен взглядами, до конца всеми понятый,

продолжался в течение каких-нибудь трех минут, пока Иосиф

не сказал, вытянувшись по струнке:

– Я готов, товарищ подполковник.

– Идите. - Глеб перевел глаза с Думбадзе на Сашу,

прибавил тихо: - Будьте осторожны.

Саша и Думбадзе взяли маленькие санки, постелили на

них соломы, укрыли попоной, бросили на санки одеяло и

быстро направились к лесному островку, до которого было

рукой подать. Однако идти пришлось по снежной целине, и до

места они добрались минут через сорок. Как было условлено,

их встретили на опушке леса. Здесь уже находился и раненый

лейтенант, которого бойцы осторожно доставили сюда.

Щупленький паренек в белом маскхалате поверх ватника

негромким печальным голосом представился Думбадзе, хотя

они уже и были знакомы:

– Помощник командира взвода сержант Остапов.

– Командир взвода, - поправил его Думбадзе, протягивая

Олегу свою маленькую, но крепкую руку.

Сухова бережно уложили на санки и накрыли одеялом.

Он был в сознании и тихо стонал, изредка открывая глаза.

Думбадзе похлопал Остапова по плечу, напутствуя:

– Держись, дружище, ты молодец. Сухова и тебя за

сегодняшний бой к наградам представили.

.
– Боя-то особого и не было, - с некоторым недоумением

пожал плечами Олег.
– Так, постреляли малость, пошумели.

– И под шумок сбросили с танков пехоту, не допустили на

наши батареи, - задорно сказал Думбадзе и, взяв санки,

шагнул на поле.

Саша подала Олегу руку и, пристально глядя в его

осунувшееся строгое и грустное лицо, сказала:

– А я вас несколько другим представляла, Олег

Борисович. На фотографии вы не такой.

Он слегка улыбнулся и ответил с искренней теплотой в

голосе:

– Зато вас я сразу узнал: вы - Александра Васильевна.

Варя мне писала.

Саша торопливо закивала головой, помахала приветливо

рукой и, проваливаясь в снег, побежала догонять Думбадзе.

– Давайте, Иосиф, я повезу.

– Ни в коем случае.

– Тогда вдвоем.
– Она взялась за веревку и пошла рядом

с Думбадзе, помогая тащить не очень тяжелые санки. - И

вообще вам не нужно было идти, я вполне одна могла

управиться.

– Одной нельзя. А если немцы? Я буду вас прикрывать

огнем. - Иосиф воинственно похлопал рукой по прикладу

автомата.

С немцами им не довелось встретиться. Зато

оставшимся в лесу Олегу Остапову и его бойцам в эту ночь

пришлось многое пережить.

Олег понимал, какая ответственность легла на его плечи

после ранения лейтенанта Сухова. Словам Думбадзе о

представлении к награде он не придал никакого значения, но

то, что их взводу поставили в заслугу удар по немецкой пехоте,

посаженной на танки, глубоко запало в сердце и заставило

задуматься. Он теперь четко видел задачу своего взвода: не

допустить вражеских стрелков до артиллерийских позиций

полка, а с танками артиллеристы сами справятся. Твердо

запомнил он и ту мысль, которую внушал им лейтенант Сухов:

в лесу, среди завалов, танки не представляют для них большой

угрозы. И он считал свой лесной островок крепостью, своего

рода Кронштадтом, перед артиллерийскими позициями.

Остапов находился во втором отделении, занимавшем

оборону по западной опушке. Здесь был аппарат полевого

телефона. С наступлением темноты немцы начали

артиллерийский обстрел позиций полка Макарова. В районе

Акулова стрельба вообще не утихала: там не прекращался

жаркий бой. Несколько снарядов залетело и сюда, в лесок

Сухова, как теперь его называли в штабе полка. Но обстрел

был вялый, с большими интервалами. В полночь, как и днем,

когда был ранен Сухов, в вышине, ударяясь о деревья, начали

рваться мины. Некоторые ложились прямо перед огневыми

позициями у лесных завалов, вздымая фонтаны снега.

Остапов сообщил по телефону в штаб полка о минометном

обстреле. К аппарату подошел сначала дежурный, а затем

трубку взял Брусничкин. Выслушав доклад Остапова, он

приказал усилить бдительность.

– От вас, Олег Борисович, зависит очень многое, судьба

всего полка, - сказал Леонид Викторович, давая понять

Остапову, как велика ответственность, возложенная на его

взвод.
– И чтоб никаких помыслов об отходе. Полк никуда не

уйдет с занимаемых позиций. Разъясните это бойцам.