Бородинское поле

произнес протяжно, щурясь в пространство: - Чувство долга. А

иной циник говорит: "Я никому ничего не должен". Это он вслух

говорит. А мысленно добавляет: "Наоборот, мне должны..."

Набаловали мы своих чад излишним вниманием, заботой,

опекой. Вот в чем беда, Глеб. Я ведь каждый год принимаю

молодое пополнение, хорошо изучил, знаю, вижу. Основа,

конечно, здоровая, грамотные ребята. Но попадаются

экземплярчики... выродки. Другого слова не найдешь.

Духовные уроды. И думаешь - откуда такие? Физический урод -

это понятно, ну а духовный?

Макаров не ответил ему, да он и не ждал ответа. Он

давно нашел ответ на этот острый и не такой уж простой

вопрос, но это было его, сугубо личное мнение, во многом

спорное, прямолинейное и резковатое. Он никому его не

высказывал, потому что знал: найдутся у него

единомышленники или нет, ничего от этого не изменится. Он

молча наполнил свою рюмку, сказал тихо, тепло и

проникновенно:

– Ну, Глеб, посошок. Три дня на сборы. Едва ли скоро

свидимся.

Макаров встал, поднялся и Думчев. Они стояли друг

против друга, два фронтовых товарища, два генерал-

лейтенанта, и перед каждым из них лежала новая дорога в

новое жизненное поле, нелегкое, почетное и так нужное

Отечеству.

– Что ж, Коля, пожелаю тебе крепкого здоровья и мудрой

выдержки.

Выпили, обнялись крепко, по-мужски.

– А с Новиковым ты сработаешься. - В тихих словах

Макарова Думчев уловил деликатный дружеский совет. - Он

разный. Теперь таких называют сложными натурами. Перед

начальником он не будет фанабериться. Его энергия,

теоретические знания плюс твоя мудрость и опыт - и дело

пойдет на лад.

– А ты пиши мне, Глеб. Напиши подробно про все три

свои упряжки. Знаешь, они мне нравятся. Пожалуй, придет

время, позаимствую.

2

Строительство гостиницы в Подгорске шло полным

ходом, хотя автор проекта Олег Остапов был недоволен в

муках рождающимся детищем. Он охладел к нему уже в

процессе строительства. Для этого были свои причины и

основания. От первоначального проекта, пропущенного через

множество инстанций, каждая из которых безоговорочно

вносила свои поправки, осталось немного. Впрочем, и

окончательно утрясенный и утвержденный проект тоже

подвергался изменениям и коррективам строителей. Не было

необходимых типовых, изготовленных на заводе деталей, их

бесцеремонно заменяли другими, теми, что в это время

лежали под рукой. Нельзя сказать, чтобы строители не

понимали, что замена проектных деталей случайными не

украшает здания. Нет, они видели и понимали и даже

досадовали. Но из-за отсутствия нужных деталей стройка не

должна останавливаться, нельзя нарушать график работ, от

которого зависит заработок строителей.

Олегу часто приходилось выезжать в Подгорск и на месте

разбираться во всевозможных, неожиданно возникающих

осложнениях. Приходилось обращаться за помощью к

руководителям района, те охотно шли навстречу и помогали в

силу своих районных возможностей.

Сейчас, когда строители приступили к внутренним,

отделочным работам, наступала горячая, ответственная пора

для Валентины Макаровой. Еще накануне утром ей позвонил

Олег и сообщил, что он завтра едет в Подгорск и что ее

поездка на стройку вместе с ним не просто желательна, но и

необходима: нужно начинать делать мозаику. Олег едет на

своей машине и хотел условиться, где им лучше встретиться.

Валя сказала, что будет ждать его у себя дома.

Ждать, целые сутки ждать человека, который тихо,

незаметно вошел в ее сердце и постепенно овладевает всеми

ее мыслями и чувствами, и она уже не может, да и не желает,

сопротивляться, сказав себе однажды: "Будь что будет. ."

Как только Валя положила трубку телефона, ее охватило

знакомое и непреодолимое волнение. Она знала, что волнение

это будет продолжаться до самой встречи, и она не в силах с

ним справиться, подавить или приглушить его. И хотя до

встречи оставались целые сутки, она уже сейчас

забеспокоилась о своем туалете. Прежде всего надо было

сходить в парикмахерскую и сделать новую прическу. Ей

казалось, что прямые, недлинные, но и не очень короткие

волосы, разметенные двумя упругими крылами, простят ее. И

она сделала то, что называют "химической завивкой". Новая

прическа сразу изменила ее лицо, придала ему черты не то

чтобы легкомыслия, а какой-то игривой беспечности, смягчила

прежнюю деловитую серьезность. Самой Вале эта прическа

понравилась тем, что молодила - а какая женщина не хочет

выглядеть молодо?

Потом нужно было решить, что надеть. Прежде она как-

то об этом не думала и не очень заботилась о своих туалетах.

Главное для нее была работа, в нее она погружалась с

головой, часто забывая обо всем остальном. После юбилея

Олега, после того элегантного светлого костюма, который тогда

на даче Остаповых понравился всем, и прежде всего Олегу, у

Вали появились новые платья. Разные. И теперь, открыв

гардероб, она начала примерять. Вот из плотного материала, с

короткими рукавами. Пестрое, с яркими, красными и белыми,

крупными цветами по желтому полю Олег видел ее в этом

платье однажды и сказал: "Оно тебе идет". Нет, сейчас это не

годится, нужно другое, которого он еще не видел. Пожалуй, вот

это - из легкого материала, мелкие цветочки, красные, белые,

желтые, синие, по черному полю. Черный цвет преобладает.