Босс на блюдечке

— У тебя что, денег на дизайнера нет? — морщусь я, выкладывая пакет на стол, — Как можно было из такой конфетки, как твоя квартира, сделать такой кошмар? Найми Султанова, пусть он разгребет этот конструктор из кресел и шкафов и придаст твоему жилищу нормальный вид. Если хочешь, могу поискать его контакты.

— У меня каждая копейка на счету, — огрызается Левкой, — чтобы нанимать всяких там дизайнеров.

— Если ты такой нищий, то какого черта поперся в Бельгию выкупать ресторан?

— Ресторан себя по крайней мере окупит, причем многократно, а это?.. И вообще, скажи спасибо, что есть хоть на чем сидеть, до недавнего времени у меня здесь даже стульев не было.

— На чем же ты тогда сидел?

— На заднице сидел, Бородина, на заднице!

Мы обмениваемся с Левкоем злобными взглядами, затем я принимаюсь ожесточенно мыть и нарезать овощи, а он возвращается к кастрюле с пельменями.

— Нищеброд чертов, — шиплю на него, когда он вываливает мне на тарелку слипшееся месиво, — скажи честно, что просто зажал деньги на обед в «Империале»!

— Либо ешь это, либо жуй свой сельдерей, — не остается он в долгу.

Когда обмен любезностями закончен, мы, наконец, приступаем к обеду.

— Итак, — говорит Левкой, когда наши тарелки пустеют и он сыто отваливается от стола, — как ты вообще оказать в команде Незваного?

Вкратце, не вдаваясь в подробности, я описываю, как вошла в штат компании.

— С этим все понятно, а что там с дочкой Буркова? У меня сложилось впечатление, что ты кудахчешь над ней как наседка над своим выводком.

Я раздраженно цыкаю.

— Меньше верь всяким впечатлениям. Я просто забочусь о ней… По просьбе Геннадия Евгеньевича.

— Ясно, я ошибся. Ты не клуша, кудахчущая над цыплятами. Ты дракон при принцессе.

— Думай что хочешь. Лучше скажи, как тебя вообще в бизнес понесло?

— Геннадий Евгеньевич увидел, как я торговал на базаре, разглядел во мне потенциал, свел с нужными людьми, дал денег на первую точку — и пошло-поехало. Мне повезло.

— И что он попросил взамен?

— Ничего. Не успел.

Я опускаю глаза. Видимо, Левкоя Геннадий Евгеньевич, как и многих других, приберег на потом, да только та автокатастрофа внесла свои коррективы.

— Ну и как тебе на побегушках у богача? — интересуется Левкой.

— Очень… достойно. У него огромная компания, куча филиалов по всему миру, в центре, где мы сидим, есть бесплатное кафе для сотрудников, а еще у меня ДМС. И руководитель из него замечательный, поверь, мне есть с чем сравнивать. Кстати, начальник его службы безопасности тебя терпеть не может. Говорит, ты большой спец по грязным трюкам.

Левкой безразлично жмет плечами.

— Незваный родился с серебряной ложкой во рту, — говорит он, — и вся эта, как ты говоришь, огромная компания досталась ему по наследству. Да, он приумножил доход, стоит отдать ему в этом должное, но… Это вполне закономерно: его готовили к роли наследника с детства: няньки, репетиторы, учеба бизнес-управлению за границей… Ему легко бахвалиться тем, что он не марает руки, потому что ему не приходилось голодать, торговать на морозе, давить конкурентов, выгрызать себе сотрудничество зубами — парень просто пришел на все готовенькое. Нетрудно носить белое пальто, когда дорожка перед тобой чиста. Что, скажешь, не так?

Я хмыкаю: как бы я ни уважала своего босса, но я на все сто процентов разделяю мнение друга детства. Мы с Левкоем одного поля ягоды, точно так же как и Демьян с Эмилией. Именно поэтому я и хочу…

— Хочу их свести, — внезапно признаюсь Левкою, и с моих плеч словно падает гора, — Эмилию и Демьяна. Они подходят друг другу, к тому же, это…

— Избавило бы тебя, наконец, от обещания Буркову, — понимающе заканчивает мою мысль Левкой. Я знала, что он меня поймет. — Удачи.

— Спасибо, — я вспоминаю Адама и морщусь, — она мне понадобится.

41

На ужин у Незваных я подбираю для Эмилии скромный брючный наряд, который наверняка должен понравиться родителям Демьяна. Сестра не возражает, она по привычке отдает себя в мои руки и позволяет мне наряжать ее по моему усмотрению. Когда я чуть отступаю назад, чтобы полюбоваться результатом, в голову мне внезапно приходит крамольная мысль: неужели однажды, когда моя затея увенчается успехом, я вдруг окажусь… свободна, и буду отвечать только за саму себя? Я мотаю головой, чтобы отогнать эту кощунственную мысль, успокаивающе улыбаюсь удивленной сестре и вызываю такси.

На ужин мы прибываем за двадцать минут до назначенного времени. Дверь нам открывает миловидная девушка в темно-синей форме:

— Здравствуйте, — она улыбается, — вас ожидают в малом зале, я провожу.

Мы ступаем по безлюдным галереям, по которым только на этой неделе сновала куча народа, и цокот моих неизменных каблучков гулко разносится по коридору, заставляя меня мысленно морщиться. Слишком… громко. Однако когда мы оказываемся в малом зале и к нам оборачивается Екатерина Валерьевна, только что поправлявшая в вазе цветы, ничто в моем лице не выдает неловкости.

— Вы здесь! — на ее лице откровенная радость. Она подходит к нам и берет Эмилию под руки, истинно с материнской любовью глядя в ее лицо. — Девочка моя, ты так выросла, так похорошела, прямо вылитая мама! Эмилия, мне так жаль, что твои родители ушли в таком молодом возрасте, и еще больше жаль, что меня не было на их похоронах и я не сделала ровным счетом ничего, чтобы как-то тебе помочь. Я слышала, что почти все имущество твоего отца было конфисковано после его смерти — тебе наверняка пришлось несладко, и в этот момент меня не оказалось рядом. Боюсь, из меня вышел ужасный друг семьи.

— Ну что вы, — Эмилия тепло улыбается, — я ведь знаю, что вы в тот момент лечились за границей и даже не знали о трагедии. После смерти родителей мы порвали абсолютно все старые связи и уехали на время в глушь, чтобы прийти в себя, даже будь вы в России, вы бы нас не нашли. К тому же, я была не одна. Ксюша не отлучилась от меня ни на минуту, и всегда была рядом и поддерживала, и делает это до сих пор. Наша недавняя встреча с Демьяном состоялась только благодаря ей.

Екатерина Валерьевна переводит на меня удивленный взгляд: да, из сотрудника ее сына я внезапно превратилась в наперсницу дочери ее старых друзей — есть чему удивляться.

— Я хочу знать абсолютно все, — заявляет нам мама Демьяна. — Роза, пожалуйста, поторопи остальных: дела могут подождать.

— Конечно, Екатерина Валерьевна, — та самая девушка, что привела нас сюда, разворачивается и исчезает.

Екатерина Валерьевна вздыхает и качает головой:

— Мальчики в работе с самого утра, иногда мне кажется, что если бы я не напоминала им поесть и отдыхать, они бы умерли от голода и переутомления.

— Что очень выгодно подчеркивает меня на фоне братца, — заявляет крайне довольная собой Ирина, появляясь в зале, — в отличие от него, я никогда не забываю поесть! Салют, наемный сотрудник! А ты Эмилия, верно? Я плохо тебя помню, но теперь точно не забуду: ты красотка. Ксюша секси, а ты ангелочек, вы прямо…