Боярышня Евдокия 4

— Так ты главе московского разбойного приказа подарила свинью ради шутки?

— Нет, конечно! Хрюндель уникален и полезен. Маша мне рассказала, что он уже несколько раз брал след и находил спрятанное татями добро. Не каждая собака на такое способна, а порося — пожалуйста!

— Хм.

— Я предложила Машке… кхм, Марии записывать, как шло следствие и передавать мне. Я из её записок сделаю хорошие очерки, прославляющее наше княжество! Словом и делом покажем всем, что мы радеем за безопасность. Раскроем трудовые будни нашего разбойного приказа и люди сами поймут, что во всём этом видна заслуга князя.

Иван Васильевич смотрел на неё с подозрением, но под конец всё же рассмеялся :

— Ишь, как всё вывернула!

— Так что насчет котика?

— Очерки сначала мне будешь показывать.

— Само собой.

— Коли ладно будет, то разрешу боярину Волку записать свина в разбойную службу и дам жалование за него.

— Ой, как хорошо! Княже, он не объест тебя! — радостно воскликнула Дуня, на всякий случай показывая размеры успешно делающего карьеру мини пига. — А котика? — с тревогой повторила вопрос она. — Нам бы с ним чин какой получить. Писательский там или ученую должность заиметь.

Князь озадаченно потёр переносицу и уточнил:

— За новгородского кота ты пишешь?

— Пока я, — закивала головой Дуня.

— Не слишком ли ты круто взялась за иноземцев? Уж больно они у тебя жадные да злючие каждый раз получаются.

— Так всё правда.

— На торгу правды не услышишь, — назидательно сказал ей князь, понимая, где боярышня черпает информацию, — так что не увлекайся. Про чин подумаю, но скорее всего он будет тайный. Или ты хочешь, чтобы все наверняка узнали, кто за кошачью шайку пишет?

— Нет, — поспешно ответила она.

— Во-о-от. Что касается твоей поездки в Дмитров. Дождись сопровождения и езжай.

— Так у меня свои сопровождающие есть.

— Твоих холопов хватит, чтобы сохранить в целости золото торгового гостя?

— Ой.

— На месте решишь, как лучше договор с португальцем исполнить.

— Княже, коли он в Новгород не поехал, то надобно его в Москву везти. В Дмитрове,поди, ничего из новых товаров нет, а в договоре о них шла речь.

— Значит, передашь тот товар, о котором шла речь в договоре, а потом проводишь его до Москвы и покажешь наш торг.

— Как скажешь, — кивнула Дуня, довольная поручением. Раньше-то она все больше сама себе головой была и, признаться, устала. Сама придумай дело, сама исполни! А тут князь решил её головой побыть и нарезал задачи. Ему и отвечать потом за всё!

— И вот ещё что, — как бы нехотя вспомнил Иван Васильевич. — В Дмитров едет дочь Лыко-Оболенского, чтобы выпросить будущего котёночка.

— Что? Эта дур… — Евдокия осеклась, но сдержаться не смогла: — Зачем ей животинка? Я бы и червяков ей не доверила!

Князь насмешливо посмотрел на Евдокию и предположил:

— Она хочет сделать подарок княгине.

— Еленка-то? Не верю! Хоть режь меня, но боярышня не тот человек, чтобы выстраивать подобные планы! У кошки ещё кота нет, не говоря уже о котятах, а она, видите ли, уже о подарке объявила.

— И тем не менее, её отец испросил дозволения на выезд дочери, ссылаясь на эту причину.

Евдокия с недоумением слушала князя и по интонации поняла, что тот понимает нелепость предлога, но встревожен и явно хочет разобраться, чего Лыко-Оболенский задумал. Не самый важный боярин, но родня у него многочисленная и горластая.

Князь смотрел на задумавшуюся Дуняшу и ждал. А у неё в голове роилось множество вопросов. Неспроста все эти жу-жу со стороны Лыко-Оболенского.

Может, он устраивает пиар-акцию, чтобы создать новый имидж дочери? На девичьих посиделках она показала себя вспыльчивой и драчливой, и со многими рассорилась. Как следствие — отсутствие сватов. А тут приятное слуху сочетание котёнок-подарок-княгиня! Все будут говорить о ней хорошо.

Но чего так князь встревожился? Не хочет, чтобы Еленка лезла в круг княгини? Так подле Марии Борисовны такие ближние, что сожрут боярышню и не подавятся. Или всё дело в князе Юрии Васильевиче?

Дунина подозрительность разрасталась, находя всё новые причины для поездки Еленки к брату Ивана Васильевича.

Князь остался удовлетворен озадаченным видом Дуни. Он не сомневался, что она в наилучшем виде исполнит торговое дело, разгадает замысел хитро – мудрого Лыко-Оболенского и заодно присмотрит за братом. Евдокия не терпит лжи, и если заметит, что Юрий из друга и соратника может стать соперником и врагом Московскому княжеству, то перевернёт его мир с ног на голову.

Боярышня перестала хмурить лоб и с немалой долей разочарования спросила:

— Так мне вместе с Еленкой ехать?

— Это уж ты сама решай. Разрешение на выезд дочери Лыко-Оболенского я дам, а когда он соберёт её в дорогу, не знаю.

— Поняла, — кивнула повеселевшая Дуня. По пути за Еленкой другие присмотрят, а ей только в Дмитрове придется толкаться с нею бок о бок.

— Всё спросила?

— Да вроде бы…

— Иди тогда, дай отобедать в покое, — проворчал Иван Васильевич.

— Ой, княже, погоди! — раскинув руки в стороны, чтобы он не обошел ее, воскликнула она. — Скажи, правду люди говорят, что жители Алексина насмерть встали перед войском Ахмата?

Расслабленное выражение лица князя исчезло, и Дуня поспешила пояснить свой интерес:

— Я ведь об алексинцах слыхом не слышала, а оказывается, на наших землях не случилось разорения благодаря их мужеству.

— Войско было готово встретить Ахмата, — резко ответил Иван Васильевич, но прежде чем боярышня возразила, добавил: — но сила духа алексинцев обеспечила нам безоговорочную победу.

— Об их подвиге должны все узнать, — твердо произнесла Евдокия.

Князь подумал и согласно кивнул.

— Велю напечатать в новостных листках и разослать во все города, — решил он.

— А что там будет написано по поводу, как мы будем помнить о героизме простых жителей? И какая помощь была оказана тобой выжившим?

— Хан спалил весь город. Некому там помогать, — тяжело обронил князь.

— Но кто-то выжил и их угнали в полон, — не отставала от него Евдокия.

— Что ты от меня хочешь? — устало вздохнул Иван Васильевич.