Боярышня Евдокия 4

Служивые вцепились в хозяина двора, чувствуя его двойственную натуру, но у Дуни был наметан глаз на типажи, и она видела, что этотмужчина — одиночка. Он будет свирепо защищать своё имущество, но бродячее шакальё, впрочем, как и служебных пёселей бояр презирает. Эдакий медведь в своей берлоге.

Конечно, она не стала ни с кем делиться собственной образной классификацией. Из-за Пушка, доставившего немало хлопот в дороге, у неё теперь все ассоциировалось с животными, а воев обижать не хотелось.

Гаврила и Юрята сели рядом с нею и многозначительно помалкивали. Ванюшкин дядька Никита выслушал новости и сразу же вернулся к видящему десятый сон подопечному.

Дуня же, не обращая внимания на ёрзающего Юряту, терпеливо прислушивалась к обсуждению произошедшего, и когда старший подошёл к ней, чтобы согласовать завтрашние действия, пригласила его за стол вместе с Гришаней.

Ни от кого не укрылось, как губы Юряты Гусева вытянулись в ниточку, но старшему княжьего отряда было сказано взаимодействовать с боярышней Дорониной, а не с ним. К тому же её хорошо знали в Москве, а племянника Товаркова воины впервые видели.

— Боярышня, надо бы поутру послать кого по тому следу, что мы видели.

Она посмотрела на недовольного происходящим Гришку и спросила служивого:

— А разбойный приказ оповестить не хочешь?

— Что мой посланник им скажет? — в сердцах воскликнул старший. — Сейчас у нас одни догадки. Может, боярышня Лыко-Оболенская передумала ехать в Дмитров или встретила знакомых и поехала в гости.

Несдержанность воина помогла принять Дуне окончательное решение. Из-за присутствия брата она опасалась менять планы, но волнение старшего показало ей, что он точно так же осознаёт риски.

— Ты сам-то веришь в то, что беды не случилось?

— Всякое бывает, — уклончиво ответил воин.

— Хорошо, я согласна, что надо пройти по следу и как можно скорее, но идти надо всем!

— Нет! – одновременно воскликнули Юрята и Гришаня.

— Рискованно тебя брать с собою, — буркнул старший княжьего отряда.

Евдокия подняла ладошку, призывая всех к молчанию, а то Юрята уже вскочил, да и Гришка налился краской.

— Бессмысленно идти только разведчику, — постаралась она объяснить воям свою точку зрения. — Что толку от того, что он увидит? Если боярышне нужна помощь, то мы уже запаздываем и нельзя ещё больше медлить.

— Вот именно! Если на Оболенскую напали, то она уже сутки в руках татей, — резко высказался Гусев, чувствуя, что ситуация усложняется и может потребовать от него какой-то деятельности, а он не знает, как нужно поступать, чтобы по уму было.

— Не поспоришь, — мягко согласилась Евдокия и даже покивала, поддерживая его, — но все же есть шанс, что она цела… во всех смыслах.

— В любом случае, после ночи бок о бок с разбойниками ей лучше умереть, — резко бросил Юрята, и впервые за всё время в его взгляде проявилась жестокая холодность. До сих пор он прекрасно владел собой, а тут проявился …

Воины промолчали. Многие из них признавали правоту Юряты. Кто-то был принципиален в этом вопросе сам по себе, а кто-то сталкивался с тем, как общество жестоко затравливало порченых знатных дев и успокаивалось только тогда, когда их увозили в монастырь.

Дуня не стала опровергать слова Юряты, понимая, что категоричность подобных суждений пройдет только с опытом. Она вопросительно посмотрела на старшего, ожидая его ответа.

— Евдокия Вячеславна, ты же уже всё решила? — чуть подумав, спросил он, стараясь не пересечься взглядом с её воями.

Она всё-таки посмотрела на своего Григория и, глядя на него, сказала: — Так правильно будет, — и кивнула старшему.

— Что ж, тогда завтра затемно выдвигаемся обратно и вместе идём по следу. Только слушаться меня во всем.

— Буду слушаться, — подтвердила Дуня, одобрительно кивнув княжьему воину.

— Бред! — раздраженно воскликнул Юрята и перевёл взгляд на молчавшего Гаврилу. — Ну скажи ты ей, чтобы не лезла куда не надо!

— Не тебе решать, как должно поступать боярышне, — отрезал Златов и ожег гневным взглядом Юряту.

Гаврила не сомневался, что попавшую в беду боярышню надо выручать. Он как представил, что на ее месте могла оказаться Евдокия или его маленькая сестричка, так на любое иное мнение ему стало плевать. Лишь бы жива была, а об остальном женщины сами подумают.

Дуня видела, что Гусев едва сдержался, чтобы не обозвать Гаврилу сопляком, но её друг тоже сдерживался и от него веяло силой. Дома она слышала, как Василиса расспрашивала его дядьку о службе и поняла, что взаимовыручка и боярская честь для Гаврилы не пустой звук. Евдокия решила, что бояричу сейчас непонятно,почему Гусев ищет доводы за то, чтобы продолжить путь, а не придумывает наилучшие возможности для поиска пропавшей боярышни.

— Вот и ладно, — миролюбиво произнесла она, предотвращая назревающее противостояние и на всякий случай развеяла все сомнения старшего словами: — Князь придаёт большое значение безопасности дорогам, и если Еленка попала в беду вблизи Москвы, то он будет в ярости.

Воин понимающе кивнул. Боярышня подсказала ему ещё одно обоснование по какой причине он не продолжил путь в Дмитров. Остальные после Дуниных слов тоже посмотрели на случившееся с другой стороны, и сомнений больше не было.

Ночью не спалось только Пушку. Он разыгрался и скакал, как конь. Дуне пришлось сказать Ванюшкиному дядьке, что котик обнаружил мышь и охотился на неё, чтобы пестун не вышвырнул его в коридор. Хотя вряд ли дядька поверил в кошачью охоту, зная паскудный характер вредного Пушка. Маша избаловала его, и когда отвезла кота к мужу, то все мужчины в доме вздохнули с облегчением.

Утром, ещё затемно поели, погрузились в сани и выдвинулись обратно. Дуня терпеть не могла вставать так рано и выбираться на холод, но дело прежде всего. Вскоре начало светлеть и как раз подъехали к увиденным вчера следам.

— Вперёд пошлю тех, кто читает следы, а мы выждем немного, — пояснил свои действия старший княжьих воёв.

Ожидание продлилось около двух часов. Даринка первая начала обустраивать временную стоянку. Натаскала веточек, разожгла костерок, вскипятила воду. Ее поддержал Гаврилин дядька: притащил сухостой, утоптал площадку вокруг костра, слепил из снега сидение, накрыл лапником и шкурой.

Воины неодобрительно посматривали на суетящуюся Даринку, но вскоре боярышня с братом устроились возле огня, и это оправдало всю её суету. Бориска заслуженно получил разогретый отвар, поделился с Гаврилой, и сидел довольный.

Парочка проезжающих мимо крестьян на дровнях чуть не свернули шеи, разглядывая остановившийся посреди дороги боярский караван. Воины узнали, откуда они едут и куда, какие округ стоят деревеньки, поспрашивали их о чужаках.

Горячий отвар из травок и домашние пироги скрасили ожидание. А когда вернулись разведчики, то все быстро собрались.