Божественная любовь

ГЛАВА 6. Прелести прогулки

Энтиор даже не удивился. Он давно привык к реакции мужчин на возлюбленную стради и немало гордился этим, относясь к поклонникам-созерцателям свысока и не без явного превосходства того, кому позволено гораздо больше, чем простое любование.

– Кто это прекрасное создание? – не прерывая слежки за сбором цветов, вопросил Дельен. Он сидел, позабыв о жарком и бокале, наполненном превосходным лиенским вином.

– Ты забыл, как выглядит Элия? – изрядно удивился вампир, не представлявший, что вообще должно случиться с мужчиной, чтобы он, раз увидев, запамятовал лик Богини Любви.

(Наедине обращение без этикетных формальностей было принято богами еще в первые годы знакомства).

– Нет, я не о твоей сестре, а о ее спутнице, – почти нетерпеливо переспросил Дельен. – Кто эта дивная девушка?

– Бэль, – выплюнул Энтиор и тут же, внутренне встряхнувшись, ленивая нега исчезла из бирюзовых глаз, сменяясь тлеющими морозными угольями, поспешил исправиться:

– Принцесса Мирабэль Лоулендская, дочь Моувэлля. Прелестное дитя созрело и этой осенью ей предстоит выйти в свет.

– Она эльфийка? – осведомился мэсслендец, даже не думая прекращать расспросы.

– Наполовину. Ее мать была из рода эльфийских князей, светлая ветвь Дивного Народа, кажется Бэальдин, Древо Орешника, – быстро припомнил вампир подробности родословной, поигрывая своим наполовину опустевшим бокалом. Рубиновая жидкость медленно колыхалась в такт словам.

Начиная инстинктивно чувствовать, что Вселенная и Творец, наконец-то поворачиваются к нему лицом, а не иным, менее эстетичным местом, которое он предпочитал созерцать лишь у молоденьких пареньков, Энтиор стал предельно осторожен. Сейчас он был подобен горному барсу, крадущемуся к добыче по скалистой едва заметной тропе, ибо очень боялся оступиться и упустить нужный миг, свой счастливый шанс. Кому, если не вампиру было ощущать забившееся сильнее сердце сотрапезника, быстрее погнавшее кровь по венам. Каким бы вежливо заинтересованным, самую малость, ровно настолько, чтобы поддержать застольную беседу, ни выглядел Дельен, обмануть обострившееся после сегодняшней встряски в коридоре чутье Энтиора он не мог.

– Милая девушка, – похвалил мэсслендец и закрыл лицо бокалом, отворачиваясь от вида на луг. Теперь он сидел вполоборота, а значит, продолжал наблюдать происходящее превосходно развитым боковым зрением. Да и отражение в хрустальных гранях поверхности имелось, пусть мелкое, но для того, кто способен заметить ядовитую болотную пиявку топей, на которую никакая магия не действует, с сотни шагов – размер изображения никогда проблемой не был.

– Очаровательное создание, – согласился вампир, принимаясь за рекламную компанию. Ради высшей цели он был готов даже признаться в тайной преступной страсти к отвратительной кузине. – Она была таким проказливым, забавным ребенком, а выросла в прелестное сокровище, которое, полагаю, кузен-опекун Нрэн постарается побыстрее пристроить в надежные руки. Бэль столь чиста и невинна… Иногда мне кажется, семья зря столь бережет девушку, ей не помешало бы иное общество, кроме родственников ради расширения кругозора.

– Она чурается посторонних? – с чем-то вроде сочувствия уточнил Дельен.

– Скорее, наоборот, – Энтиор обозначил намек на снисходительную, немного циничную усмешку (как можно быть таким доверчивым созданием!). – Если бы сейчас мы присоединились к дамам, не прошло бы и пяти минут, тебя, принц, подрядили искать или держать цветы для венков.

– А почему бы нам и в самом деле не присоединиться к принцессам? – клюнул на заброшенную удочку бог, не видя ловушки и не видя даже причин, по которым таковая могла бы быть устроена. – Коль ты считаешь для юной девы полезным такое общение, я буду рад оказать услугу, разумеется, если такого рода действия допустимы и не будут превратно истолкованы в силу отсутствия официальной церемонии представления.

– Никоим образом. Только Бэль в силу эльфийской крови сторонится меня. Поэтому, боюсь, вся грязная работа с цветочками-лепесточками может выпасть на твою долю, – заранее застращал приятеля лоулендец, опустив еще десяток-другой причин, по которым юная принцесса шарахалась от кузена, злобно третировавшего ее едва ли не с пеленок. Раньше Энтиор не занимался этим только потому, что брезговал подходить к младенцам – созданиям орущим без толку, вдобавок писающим и какающим без перерыва.

Разумеется, бесстрашный мэсслендец не пошел на попятный после столь зловещих предостережений. Собирать цветочки, если они не ядовиты, Дельен особо грязной или тяжелой работой не считал, развлечением, впрочем, тоже. Зато заливистый смех юной эльфийки в его ушах и глазах компенсировал любые странные развлечения, каковым имели привычку предаваться особы женского пола.

Сам бог с удовольствием продемонстрировал бы наилучшую с его точки зрения забаву, способную в равной мере увлечь создания обоего пола. Но, каковы бы ни были вольные нравы в Лоуленде, Дельен очень сомневался, что именно это ему дозволят или тем паче поощрят.

Прервав трапезу, принцы двух великих держав телепортировались на луг. Заклятье статиса, наложенное на обеденный стол Мелиором действовало безукоризненно и обещало сохранить яства на любой срок в неприкосновенности к возвращению едоков.

Бэль уже давно ощущала, что за ними следят, и даже чувствовала, что один из наблюдателей Энтиор. Вот только обыкновенно неприязненное с привкусом гадливой брезгливости излучение кузена теперь приобрело какие-то новые оттенки. Одним из которых был страх, нет, все-таки больше опаска, а вторым какая-то нетерпеливая надежда. Чего именно боялся и какие надежды питал противный вампир, принцесса, конечно, сообразить не могла. То, что она лично напугала сегодня ледяного красавчика практически до усеру, в голову богини прийти не могло.

Спектр излучений второго мужчины озадачил эльфийку еще сильнее. В нем не было ненависти или презрения, только любопытство, интерес, что-то от нежности и еще непонятные колкие лучики стремлений. Какие именно, девушка понять не могла, да и не старалась. Юная эмпатка решительно отсекла от себя чужие эмоции, желая наслаждаться прогулкой с Элией, а не портить настроение раздумьями о неприятном и сложном. Слова «чужая душа потемки» не были для Мирабэль пустым звуком.

– Дивные леди, позволено ли будет нам присоединиться к вашему цветущему обществу? – бархатно промурлыкал вампир, улыбаясь так любезно, как он отродясь не улыбался Бэль, даже сообщая потрясающую гадость.

– Гуляете, Энтиор? – весело уточнила Элия.

– О да. Прелесть лоулендских Садов заворожила моего спутника. Позвольте представить вашим высочествам принца Дельена Мэсслендского, – продолжил этикетную часть приветствия бог.

Со старшей принцессой посол, разумеется, некогда встречался, но понимал, что такую формулировку его спутник избрал для того, чтобы не смущать юную принцессу, поглядывающую на него с интересом и легкой опаской, как на симпатичного внешне, но незнакомого крупного зверя.

Гость поклонился дамам и любезно подтвердил свою очарованность фауной, флорой и прочими прелестями Садов Всех Миров, любоваться коими в обществе двух красавиц стократ интереснее, чем без оных. Также Дельен выразил готовность помочь дамам в составлении венков на добровольных началах в качестве ученика у истинных мастериц «венкового промысла».

– Чего бы ради послу вздумалось увиваться вокруг? – бросила Элия брату мысленный вопрос, исполненный скепсиса.

– Кто разберет этих чокнутых мэсслендцев, стради? Возможно, ему захотелось острых ощущений? – пошутил Энтиор, увиливая от ответа.