Божественная любовь

– Милосердие классифицируется как редкий светлый дар, – оценил Бог Летописец, мысленно перебирая те книги, что могли пригодиться маленькой, оказавшейся так неожиданно гораздо взрослее, чем он считал, кузине. – И я нигде не встречал описаний того, что его можно по-настоящему противопоставить темному, даже нераскрытому таланту. Пусть не божественного уровня, но так, как ты сделала с Делайсой. Ты использовала дар Милосердия для проклятия с условиями. Это обычно характерно для серых даров, самых сильных во Вселенной, по причине меньших, чем светлые или темные сути, ограничений. Нет, сестренка, читать о светлых дарах и их природе тебе нельзя. Это только повредит, – решил принц. – Давай-ка я лучше подберу тебе несколько монографий по природе серых даров, у меня есть на примете серьезные исследования насчет сопоставления коэффициентов сил, условий и факторов. Кое-где достаточно мудрено, но вещь полезная, справишься?

– Спасибо, брат, я все это прочту. Там есть что-нибудь о контроле и сознательном проявлении дара?

– О контроле есть, а вот сознательное… – мужчина потер подбородок, – Бэль, эмпатия твоя сильная сторона, именно она диктует божественному дару необходимость и условия применения. Вот как сейчас, когда ты интуитивно наложила на гордячку Делайсу именно то проклятие, какое, на мой взгляд, ей нужнее всего в воспитательных целях.

– Ты хочешь сказать, если я чувствую, что у меня внутри этот цветок колется и лепестки расправляет, значит, должна действовать и это будет правильно, а вызывать его нарочно нельзя? – озадачилась девушка, накручивая прядку волос на палец по старинной детской привычке.

– Цветок? Интересная аллегория явления дара, – одобрил бог и пристукнул по подлокотнику дивана ладонью, подтверждая: – Да, думаю, да, Бэль. Ты можешь попробовать вызывать свою силу сознательно, представляя тот цветок, но, я бы на твоем месте сто раз подумал, если нет интуитивной тяги, надо ли это делать. Если только, и это очень важное исключение, речь не идет о самозащите. Тогда тебе воистину может пригодиться тренировка. Светлые боги, как правило, совершенно не способны применять божественный талант для личных целей, а ведь подчас необходимо именно такое.

Элтон заметил, как хмурится Бэль и продолжил, приведя подходящее сравнение: – Как целитель должен уметь лечить не только других, но и себя, так и тебе будет лучше, если сможешь использовать дар для личной защиты. Вот хотя бы то же проклятие милосердия.

– Понятно… – протянула эльфиечка, смешно сморщив носик, и серьезно поблагодарила: – Спасибо, Элтон, я буду благодарна за монографии, думаю, мне полезно будет почитать о серых дарах. Ты мне их принесешь, когда подберешь?

– Конечно, малышка, – улыбнулся принц, карие глаза весело сверкнули.

ГЛАВА 9. О том, для чего нужна библиотека

Элия, как мы уже не раз говорили, любила побродить по родному замку, прислушиваясь, наблюдая не только и не столько за его обитателями, сколько за самим строением. Замок был вечен, незыблем, величественен, и в то же время изменчив, как любой из тех, кто не только притворяется вечным, но всерьез намеревается остаться таковым. Что, как не изменчивость, способность оставаться самим собой, непрерывно меняясь, и есть признак бесконечности бытия? Одни слуги или рабы появлялись в стенах королевских владений, другие уходили на время или навсегда, менялись детали оформления комнат, зал, коридоров и лестниц.

Вот того гобелена вчера еще не было, нет, богиня качнула головой, он был, только висел не в этой нише на третьем этаже, а в маленькой комнате на седьмом. Интересно, его переместил кто-то из братьев или сам замок решил немного позабавиться?

Изредка, не в пример своему Мэсслендскому собрату, Лоулендская резиденция королевской семьи тоже откалывала такие штучки. Только проделывала их очень осторожно, так, чтобы никто не заподозрил строение в столь легкомысленной забаве. Скорей уж гадающий о перестановках мог бы поверить в собственное безумие, нежели в склонность замка к внесению изменений в интерьер. Хотя чаще всего виновниками перестановок были все-таки члены королевской семьи.

Эту вот коллекцию маленьких вазочек на столике у окна притащил недавно из какого-то путешествия Джей. А ту статую из стекла – обнаженного черного красавца с разноцветными волосами-змеями – откопал в чьей-то частной коллекции Мелиор и водрузил у вазона со свежими розами на площадке между пролетами левой боковой лестницы. Надо сказать, водрузил столь искусно, что поднимающийся или спускающийся по лестнице до самого последнего момента видел только вазон с цветами, а чернокожий статуй будто выпрыгивал из-за угла навстречу, когда до конца лестницы оставалась всего пара ступеней.

По-видимому, с этой очаровательной шуткой Бога Коллекционеров успели познакомиться еще не все обитатели замка. Вот как раз сейчас тройка стражников, совершающих традиционный обход, заканчивала путешествие с третьего на второй этаж. Один из них при виде черного мужика со змеями вместо волос передернулся всем телом и без промедления нанес удар алебардой в корпус. Зачарованное стекло выдержало удар, но статуя покачнулась и начала падать в сторону витражного окна. Лучи закатного солнца заиграли в цветных «волосах» произведения искусства.

Элия приостановилась, с искренним любопытством созерцая жанровую сценку. Человек уже понял, что бил по статуе, понял, что удержать ее – громадину, размером в два своих роста – он не способен. Его товарищи осознавали это столь же явственно. Им оставалось только метнуться за угол, чтобы укрыться от разлетающихся стекол.

«Всесокрущающее ядро попадает в несокрушимый столб» – мелькнула у богини забавная мысль. Ей стало интересно: разобьется ли прикрытый защитным заклятьем витраж или печальная участь постигнет статую. Малый процент вероятности оставался на то, что выдержат оба предмета. Но за считанные доли секунды до мига столкновения на пролете возник Нрэн. Своим всесокрушающим любые вероятности явлением он снес к демонам все расчеты принцессы и не дал завершить проверку версий.

Скорость движений бога превосходила молнию. Он вовсе не казался пятном, размазанным в пространстве, скорее уж его перемещения походили на телепортацию без малейшего использования магии. Миг-вспышка – Нрэн на первой ступеньке лестницы. В тот же миг он уже внизу, и снова в единое длящееся мгновение его рука обхватывает змееносца и возвращает в исходное положение.

Только потом скорость движений воителя стала допустимой для восприятия смертными. Он обвел взглядом сцену то ли драмы, то ли комедии и уронил:

– Так!

И пусть звучало это сухо и беспристрастно, но для тех, кому это простое короткое слово вкупе с неодобрительно-безразличным янтарным взглядом было адресовано, оно показалось ударом даже не хлыста, топора по плахе.

Ой, недаром его высочество носил титул Меча Правосудия! Ой, недаром именно ему принадлежала не почетная, зато крайне ответственная обязанность казнить тех, кто преступил закон Лоуленда, и тех, чью жизнь не мог пресечь никакой другой клинок, кроме находящегося в руках Бога Войны.