Божественные игры

Дальше в небе появляется изображение Кэти Гарднер, дочери Деметры, а за ней - Ниссы Баррера и Лео Вальдеса.

Сегодня Смерть собрала хорошую жатву.

========== Глава 7. Ночные кошмары ==========

Аннабет будит меня посреди ночи. Перед этим мне снилось что-то малоприятное, и я, распахнув глаза, не сразу понимаю, что вокруг происходит. Но её голос успокаивает меня и одновременно возвращает в ненавистную реальность. Кутаясь в плащ - не столько даже от холода, сколько от неуютной обстановки - и вглядываясь в беспросветную темень, я становлюсь на дежурство. Но остатки муторного сна не спешат покидать меня. Я уже не в первый раз стою ночью на дежурстве, но сегодня мне особенно не по себе. Вокруг царит гробовая тишина, и вдобавок луна, наша верная союзница, скрылась за набежавшими тучами. Общую картину мрачности довершает моё воображение: так и кажется, что за нами кто-то неусыпно следит, дожидаясь лишь удобного случая подкрасться сзади…

Я стараюсь не зацикливаться на своих страхах, но у меня мало что получается: плохие мысли всё равно лезут в голову. Может, это из-за смерти Талии - первой смерти, представшей передо мной во всём своём ужасающем виде? Я обхватываю голову руками, мне хочется вырвать из неё сводящие с ума воспоминания. За что мне это?! Как такое вообще могло случиться, что все мы оказались здесь? Половина трибутов уже мертва, остальные только ждут своей очереди, и всё ради чего?! Разве мы желаем друг другу смерти? Нет, конечно же, нет!

Сам не зная, что творю, я хватаю меч, быстрым шагом отхожу в сторону и обрушиваю на ни в чём не повинное дерево удар. Один, второй, третий… Поначалу я бью потихоньку, боясь наделать шуму, но с каждым разом удары набирают силу. Мне хочется закричать в голос, чтобы выпустить скопившуюся боль, но я не могу себе этого позволить, и меня это только распаляет.

Проснувшаяся или ещё даже не успевшая уснуть Аннабет подбегает ко мне и пытается остановить.

– Перси, перестань! Да что с тобой?!
– её голос не на шутку взволнован.

– Проклятые Игры! Ненавижу! Ни их, ни того, кто всё это придумал!
– я ударяю напоследок в дерево кулаком, после чего, разом выдохнувшись, безвольно опускаюсь на землю.

Аннабет садится со мной рядом. Она скользит по мне сочувствующим взглядом, не зная, чем мне помочь.

– Мы с Талией давно знали друг друга, ещё до того, как попали в лагерь, - неожиданно начинает рассказывать Аннабет.
– Она была моей единственной подругой. В лагере мало кто об этом догадывался, да мы и не стремились афишировать свою дружбу. Но я знала Талию лучше, чем кто-либо, и она тоже… знала меня.

Я удивлённо поворачиваюсь.

– Ты никогда не говорила об этом…

– Да, я не люблю рассказывать о своём прошлом… Мой отец никогда не хотел такого «ненормального» ребёнка, как я. Но полубоги должны воспитываться своими родителями людьми. Позднее у отца появилась жена и нормальные дети. Он даже не скрывал, что я для него обуза. Тогда я решила сбежать, и Талия пошла со мной. Вскоре нас нашли сатиры и привели в лагерь.

Я целиком сосредотачиваюсь на разговоре и сразу забываю о своей вспышке гнева. Тихая грусть Аннабет, подобно волне, смыла из моей души всю злость.

– Значит, ты хотела как лучше, а получилось только ещё хуже?

– Так получилось бы в любом случае. Но я никогда не жалела, что ушла из дому.

Откровения Аннабет заставляют меня задуматься. Мне становится стыдно за свои неконтролируемые эмоции. У меня хотя бы было счастливое детство, любящая и заботливая мама, а у неё… Аннабет сейчас гораздо хуже, и я не должен вести себя так эгоистично.

Разговор сам собой умолкает: слова сожаления выглядели бы сейчас бессмысленными и ненужными, мы просто находим утешение в присутствии друг друга. Но, кажется, мы всё-таки засиделись: как бы слегка убаюканная грусть не перешла в уныние. Я поднимаюсь и протягиваю руку Аннабет, которую она охотно принимает. Так, взявшись за руки, мы возвращаемся к изначальному месту нашей стоянки. И мне абсолютно наплевать на то, как мы сейчас смотримся. Что действительно важно, так это дать почувствовать Аннабет, что она не сама в этой жестокой схватке со Смертью.

Покинутое дерево, хранящее следы моей ненависти, остаётся позади.

На следующее утро мы поднимаемся довольно поздно: спешить ведь по сути некуда, и к тому же кто спит, тот есть не хочет. Но зато мы в кои-то веки более-менее нормально выспались.

– Ну что, идём?
– после скудного завтрака я подхожу к Аннабет, сидящей по-турецки на земле и перебирающей наши запасы.

– Куда?
– девушка на минуту прекращает своё занятие и поднимает на меня заинтересованный взгляд.

Я пожимаю плечами так непринуждённо, словно мы только что вышли на прогулку, а не торчим на арене вот уже который день, находясь в постоянной смертельной опасности.

– Куда-нибудь.

Аннабет недоверчиво смотрит на меня, но потом одним движением застёгивает молнию рюкзака и с моей помощью встаёт с земли.

– Идём.

Мы выбираем произвольное направление. Какой смысл в целеустремлённости, если мы не знаем ни расположения наших врагов, но того, где могут находиться другие ловушки и полезные дары. Тут важно другое: нельзя ни на минуту раскисать, нужно продолжать бороться и если даже не знаешь, что делать, не сидеть сложа руки. Я начинаю понимать, что стремление к жизни - это одно из главных правил, приближающих к победе. Ты можешь быть хоть самым умным и сильным, но если пал духом - всё, пиши пропало!

– Хотя знаешь что… - озарённый догадкой, останавливаюсь я.
– У меня появилась идея. Давай попробуем отыскать тот родник?

Эта мысль посетила меня не случайно: этот некончающийся полуголод и полужажда заметно подтачивают мои силы. Но если с первым пока ничего нельзя поделать, то второе ещё можно исправить, и ради этого я готов рискнуть!

– Ты, кажется, говорил, что он занят, - напоминает мне Аннабет.

– Был занят! А если сейчас уже нет?
– эта идея завладела мной настолько, что я уже сомневаюсь в существовании аргумента, способного меня остановить.

Но Аннабет и не стремится меня отговаривать. Взвесив на одной чаше воображаемых весов возможный риск, а на другой - предполагаемую пользу, она пожимает плечами и согласно кивает.

– И куда нам идти?

– Я пока ещё не определил… - я озадаченно осматриваю окружающее нас зелёное однообразие.

Аннабет обречённо вздыхает, но вместе со мной принимает участие в определении нужного направления. В итоге нам кажется, что мы нашли его. Во всяком случае, выбранное нами направление наиболее вероятное. Условившись соблюдать осторожность, мы отправляемся попытать удачу.

Встретившуюся нам на пути земляничную полянку Аннабет обнаруживает первой, едва не наступив на прикрытый бархатными листочками кустик с россыпью красных ягод. Разумеется, мы её без внимания не оставляем. Сорванные ягоды мы кладём себе прямо в рот - всё равно их слишком мало, чтобы делать запасы, нам и так еле хватает по горсточке. Чувства сытости они нам, конечно, не приносят, скорее, ещё больше распаляют аппетит, но зато их кисловато-сладкий вкус навевает приятные воспоминания. Жаль только, лакомство кончилось слишком быстро… Обшарив всю полянку до последнего кустика, мы продолжаем путь.