Брачные клятвы леди Макбрайд

Капитан двигался немного скованно – сказывалось долгое время без практики – но вместе с тем в нем чувствовались отголоски прежней уверенной грации и силы. Мы кружились по пустой гостиной в полной тишине – и это было чудеснее любого, даже самого изысканного вальса, сыгранного лучшим королевским оркестром. Никогда прежде танец не казался мне исполненным такого торжества, упоения кратким мигом свободы. Я наслаждалась каждой секундой, каждым движением, каждым взмахом руки и соприкосновением наших коленей.

Минута – и безмолвный вальс закончился.

– Думаю, для первого раза достаточно, - проговорил лорд Синклер, восстанавливая сбившееся дыхание.

– Тяжело поддерживать нужный темп с непривычки.

– Ничего, - улыбнулась я.
– Пара месяцев… может, полгода – и вы все наверстаете.

– Наверстаю, - он улыбнулся в ответ, не разжимая рук.

На секунду мы замерли друг перед другом. И хоть стремительный танец продлился всего минуту, сердце стучало в груди, как безумное.

Тук-тук, тук-тук…

– Леди Хейзел, – негромко поинтeресовался капитан. – Расскажите, в чем именно заключается ваша традиция с омелой?

Я недоуменно моргнула, сбитая с толку резкой сменой темы.

– Омела – символ примирения и проводник добрых духов. Она дарит жизнь и исцеляет от болезней, а поцелуй под омелой является залогом всепобеждающей любви. Если верить легендам, пара, совершившая ритуал, считается благословленной временем, богами и людьми. Тех же, кто отвернулся от судьбы, будут целый год преследовать неудачи. А зачем вы?..

Капитан взглядом показал наверх – туда, где на завитке канделябра сверкал жемчужными ягодами юлльский венок. Мы замерли всего в шаге от него. Одно крошечное движение – и…

Я отшатнулась от омелы – и от лорда Синклера – так, словно это было не безобидное украшение, а ядовитая змея, свисавшая с ветки. Капитан выпустил меня, разжав руки. И вдруг охнул от боли, неловко покосившись на бок.

С той же поспешностью, с которой вырвалась из-под омелы, я бросилась обратно, подставив мужчине плечо, чтобы помочь добраться до кресла. Перед лордом Синклером было до ужаса стыдно – за резкий порыв и недостойную целителя беспечность по отношению к пациенту.

– Простите, - пробормотала я тихо.
– Простите, милорд. Я не должна была… не хотела… Омела… Вы меня не так поняли…

Он посмотрел на меня непривычно хмуро и твердо. Магия кончилась. И странный момент волшебства, закруживший нас в нежном вальcе, ушел, рассыпавшись снопом догорающих искр.

– Нет, миледи. Я вас понял. Время позднее. Думаю, нам стоит разойтись. Обсудим мое гббдбжг лечение завтра, а после я поговорю с вашим отцом о достойной компенсации за оказанные услуги.

– Не стоит, милорд. Я буду рада… Мне совсем не трудно…

Но лорд Синклер уже не слушал. Жeстом подозвав бородача, он тяжело поднялся на ноги.

– Спокойной ночи, миледи.

***

Остаток ночи спокойным не был. ? утро преподнесло пренеприятнейший сюрприз.

Голоса, доносящиеся из гостиной, я услышала сразу же, как вышла из гостевой спальни. Услышала – и предсказуемо не обрадовалась.

– Как это понимать, дорогой кузен?

Я поморщилась, как от зубной боли – сначала поссорилась с ?йрин, потом запутала лорда Синклера, а теперь еще и лорд Мердок так некстати вернулся в Гленн-холл, где собрались все его обидчики разом. Вот уж и правда поверишь после такого в мстительность юлльских духов. Может, не стоило нарушать традиции и второй раз подряд сбегать из-под омелы,испугавшись поцелуя…

Налоговый сборщик, меж тем, выходил из себя все сильнее, раздраженно и гулко топая по паркету.

– Дикость, совершеннейшая дикость. Вульгарные венки по всему дому, каминная полка залита воском, на канделябре ручной работы какой-то уродливый зеленый куст. И это я молчу про то, что в гостиной не развернуться из-за этого чудовищного дерева. Такое ощущение, Адам, будто ты ни разу не был на Зимнем королевском балу и не видел, как все устроено в настоящем высшем обществе. Или на тебя столь дурно влияет местный климат? Кто вообще занимался декорированием особняка? Невыносимая безвкусица!

– Смею напомнить, Эндрю, - в голосе капитана зазвенела сталь, – что это мой особняк. И ты здесь такой же гость, как и остальные.

– Остальные?
– ядовито отoзвался лорд Мердок.
– О нет, Адам. Не смей равнять меня с этими подлецами, разбойниками и изменниками, достойными лишь одного – гнить в тюрьме!

– Браво, браво, милорд! – послышался из глубины гостиной знакомый голос и редкие хлопки. – Какие выражения, какая экспрессия. До дрожи пробирает!

Перегнувшись через перила верхней галереи, я увидела Джереми. Громко хлопнув книгой, которую он дер?ал в руках, брат Айрин поднялся из кресла, где сидел, незамеченный, в течение всего разговора.

– Думал, вы уже на полдороги в ?лберри, милорд налоговый сборщик, - ухмыльнулся он.
– Там-то ничто не будет оскорблять ваш изыс?анный вкус. И штаны останутся целы.

Лорд Мердок задохнулся от возмущения.

– Адам! – повернулся он к кузену.
– Неужели ты позволишь кому попало оскорблять родственника? Этому…

– Эндрю, прекрати, - оборвал его капитан. – Я не потeрплю ссор в собственном доме. Найдите другое место и время, чтобы выяснять отношения. А сейчас извинитесь друг перед другом,и будем считать этот инцидент исчерпанным. Лорд Белл?

– Без проблем, милорд, – фыркнул Джереми, приближаясь к налоговому сборщику.
– Нижайше прощу прощения, лорд Мердок, за нашу маленькую шутку. Обещаю, что память о вашем позорном бегстве умрет вместе со мной.

Лорд Синклер поморщился, уловив едва скрытую издевку.

Не укрылась она и от кузена капитана. Раздраженно поджав губы, он не стал пожимать протянутую руку.

– Я не собираюсь отказываться от своих слов и принимать подобные… извинения. Перемирия не будет. Вы мне глубоко омерзительны,и я настаиваю… нет,требую, чтобы ноги подобных людей больше не было в этом доме.

– Эндрю.

– Хочешь сказать, что ты на их стoроне, ?дам?
– выплюнул он.
– Одобряешь подобные выходки? Готов позволить проходимцам нападать на родственников? И ради чего? Неужели ради возможности задрать клетчатые юбки этой…

Грохот кулака, врезавшегося в журнальный столик, заглушил последние слова налогового сборщика.

– Довольно! – От голоса капитана по спине пробежали мурашки, - Ты переходишь все границы, Эндрю. Уезжай. Немедленно. В моем доме тебе больше не рады.