Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

— Что ты пытаешься сделать?

— Я пытаюсь заставить тебя очнуться. Я пытаюсь заставить тебя делать то, что пытался и десять лет назад. Сопротивляйся. Помнишь, сначала ты боролась, а потом прекратила? — прошептал Себастьян, опустив взгляд на мои губы. Сердце бьётся так сильно, что я ощущаю этот звук в своей голове. Звук заглушает моё собственное дыхание.

Зачем Себастьян напоминает о тех временах, когда он избивал меня?

— Так вот ты проявила свою слабость. И сейчас снова это делаешь. Зачем же тебя родили такой слабой… Ты же не выживешь такой, — сострадательно прошептал он. Меня начинает тошнить от такой его близости. Слишком. Близко. Слишком остро чувствую его тепло. — Соберись, — облизнул он нижнюю губу и продолжал смотреть прямо мне в глаза. — Иначе ты сломаешься. Окончательно сломаешься. Но я знаю, — заправил он прядку моих волос за ухо. — Что ты можешь большее. Поэтому я и… влюблён в тебя.

Вот оно. Третье признание. То самое, которого я так боялась.

— Просто помни, — наклонился Себастьян к моему уху. Меня всю пробрало. — Борись, сопротивляйся. Будь сильной. Жизнь — естественный отбор, выживают сильнейшие. Надеюсь, ты запомнила.

Он наконец отодвинулся от меня, оставил в покое мои руки, встал с кровати.

Резко включил свет в спальне, так что я вся сожмурилась.

— Я в тебя верю, — улыбнулся он мне лишь на мгновение.

Он вышел из спальни, а я с широко раскрытыми глазами продолжала сидеть на постели.

Что только что произошло.

Он трогал меня, был совсем близко, шептал мне быть сильной… что?!

Надо было оттолкнуть его сразу же. Но я не знала, что руководило мной в те мгновения… страх? Скорее всего. Ведь я до сих пор боюсь его. Когда он близко, меня всю парализует.

Я даже думать ни о чём не могла, только слушала его. Вероятно, Себастьян на это и рассчитывал.

Не знаю, что он сделал, но меня как будто хорошо встряхнули.

Себастьян прав. Я не сдамся.

***

Ехать в загородный дом было опасно, Клаус бы сразу нашёл её там. Своими средствами в достаточно большом количестве она не располагала, так что никакой дом арендовать было нельзя. Ребекка решила остановиться в мотеле, где никого не волнует, кто ты и куда направляешься.

Но блондинка не знала, что делать со Стефаном. Оставлять в машине без сознания? Или ночью аккуратно протащить его в номер? Просто оставлять его без присмотра довольно опасно… а вдруг он очнётся? Тогда ничего хорошего не выйдет… ей нужно держать его без сознания как можно дольше. Благо снотворного у неё ещё в запасе много. Лошадь усыпить можно.

Вот что значит, когда не всё точно продумано.

Она составила план в набросках, импульсивно, и вот к чему это привело.

Ребекка заплатила за номер и прошла в свои покои. Ничего необычного — кровать, тумбочка в одной комнате, в другой поношенный диванчик, на кухне пару шкафчиков. Всё, конечно, в плохом состоянии. Не сравнится с тем, в какой квартире она жила со Стефаном… Там всё такое дорогое, идеальное, а здесь… ничего.

Главное — помешать брату и Селесте выполнить задуманное. Она будет удерживать Стефана, сколько нужно.

Она наклонилась к нему и похлопала по щекам. Он поморщился. Уже очнулся. Ребекка потащила его на себя, он поддался, всё ещё не сильно понимая, что происходит и где он. Ребекка помогла ему идти, позволяя опираться на своё плечо.

На улице уже царила ночь, даже луна сегодня была совсем в убытке, светила тускло.

Они дошли до номера вместе, Ребекка выдохнула — никто их не увидел. Она бросила Стефана на кровать.

— Что ты… делаешь? — промямлил он, пытаясь прийти в себя. Она судорожно начала искать шприцы в сумке и тут же наткнулась на кое-что получше. В бешеном припадке истерики блондинка положила в сумку наручники. Да, именно. И даже забыла об этом. Честно говоря, она не помнила всего вчерашнего дня. Лишь отрывками. Настолько была в стрессовом состоянии.

Когда-то давно она нашла наручники у брата в комнате и забрала себе. Так, поиграться.

Хотела со Стефаном, но… он отказался. Ребекка была тогда сильно обижена. Наручники-то настоящие и ключи от них тоже. Ребекка бросила взгляд на Стефана, валяющегося и корчащегося на кровати.

Решительно настроенная, она зацепила наручники за набалдашник кровати и на правую руку Стефана. Мужчина дёрнулся.

Кажется, наконец-то очнулся.

— Ребекка, какого чёрта? — вскрикнул он и подёргал свою руку.

С одной стороны, хорошо. А с другой…

— Ты спятила, что ты творишь?!

Пришлось рассказать ему в кратком варианте.

— И для этого ты похитила меня? Что ты намереваешься делать? Ты же понимаешь, что меня найдут рано или поздно? А тебя посадят! Лучше отпусти, я не скажу про тебя, — упрашивал Стефан.

Но Ребекка была неумолима.

— Ага, я тебя освобожу, а мой брат и эта сумасшедшая тебя убьют. Размечтался! Ты нужен мне. Нужен нашему ребёнку.

Мужчина поморщился.

— Ребекка, мы ведь… Мы предохранялись. Каждый раз. Ты точно уверена, что беременна? Ты ходила к врачу, ты делала тест? Это мой… — он не окончил фразу, но Ребекка поняла, что Стефан мог бы сказать: «А это вообще мой ребёнок?».

Она задохнулась от возмущения.

— Видимо, не всегда мы предохранялись, — отрезала блондинка. — А трахалась я только с тобой, если тебя это волнует.

— Тест?

— Какая разница, Стефан?! — взбесилась она от его расспросов. — Ты должен жить.

— Жить? Ребекка, жизнь в бегах — это не жизнь. А именно сейчас это ты и хочешь сделать.

— Мы уедем. В другую страну, в другой город. В Париж, Нью-Йорк, Буэнос-Айрес, куда ты хочешь? — оживилась блондинка и подошла к нему ближе.

— Откуда у тебя деньги? — сухо спросил он.

— У меня есть на счету, я их сняла. А один друг поможет сделать нам новые имена… Всё будет хорошо.

— Ребекка, Селеста навредит моей семье. Пожалуйста, верни меня. Она наверняка думает, что я сбежал.

— Мне всё равно на твою семью. Мне небезразличен ты. Лишь ты, Стефан, — погладила она его щеку, а он схватил её свободной рукой за запястье.

— Пожалуйста, — он умоляет её взглядом. — Ребекка, если любишь… то знай, что мне плохо.

Она наклонилась к нему ближе, а Стефан провёл рукой по её губам.

— Ребекка… я тебя… — она подалась вперёд, чувствуя, что он хочет поцеловать её. Конечно, она ощущала подвох, но вида не подала. Он зарывался в её волосы рукой, ласкал её лицо и что-то шептал. — Прошу тебя.