Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

— Я не откажусь от своего замысла.

— Знаю, — хмыкнул Себастьян. — Знаю, что ты убьёшь его. Потому что именно так ты задумала много лет назад… Никогда не отказываешься от своих планов.

— Я Стефана терпеть не могу. И с радостью буду на похоронах. Мне рассказать, как всё будет? Или ты сейчас побежишь всё докладывать Стефану и Елене? Что ж, беги, — рассмеялась она.

— Ты всё продумала, — кивнул мужчина. — Так с самого начало было задумано…

— Мой мальчик, я ждала тебя с самого утра, — ядовито улыбнулась миссис Верлак. — И вот ты пришёл. Играй по моим правилам. Она будет твоей. А вы — будете моими.

Себастьян всеми силами старался не высказать своего неудовольствия. Он знал, что так и будет. Селеста будет их дирижёром. Они — инструментами, в том числе и Себастьян.

Нет.

«Я перехитрю всех».

— Хорошо. Ты права. Елена нужна мне, Стефан мешается. Я его тоже ненавижу, — начал говорить Верлак. — Какие у тебя планы?

— Мне нужна твоя помощь, сынок… — разоткровенничалась женщина. — Стефан ездит теперь на разных машинах.

— Да, это я распорядился, — фыркнул Себастьян. — И только я знаю, когда и на какой он поедет.

Она состроила ему глазки.

— Ты ведь поделишься со мной этой тайной…

— Всё-таки бомба, — закатил Себастьян глаза. — Да. Хорошо. Назови дату, время. Я назову машину.

— Я рада, что ты на моей стороне, Себастьян… ты получишь всё, ты же знаешь…

«Получу твоё управление надо мной. Да пошла ты…»

— Ламборджини, — вспомнил Себастьян, когда она назвала ему назначенное время. — Он будет на Ламборджини. Закладывай бомбу туда… Я позабочусь о том, чтобы он сел, когда надо туда и поехал.

— Видишь, не так уж и сложно было, — ухмыльнулась миссис Верлак. — Ты же понимаешь, что это не мой единственный план. Конечно, я бы очень хотела его убить в автокатастрофе, но… Если не получится, — намекнула она на возможное предательство Себастьяна. — То у меня есть снайперы. Но в этот раз на мушке у них будет не только Стефан, но и ты, любимый сынок. Если ты думаешь, что можешь обмануть меня, то этого не выйдет, предупреждаю сразу. Не забывай, кто я. У меня ещё много запасных планов. Хотя кому я рассказываю, Себастьян, ты же знаешь меня, как никто другой. Да, я придерживаюсь принципа, что убью Стефана в тридцать лет, но как я его убью… Это может измениться.

Верлак знает. Прекрасно знает обо всех возможностях своей матери. И если он сейчас поможет Стефану, то потом умрёт не только Стефан, но и он сам… Нет, придётся играть по правилам этой карги.

— Я согласен. Я помогу тебе с этим, — сдался Себастьян.

— Я это знала, — женщина довольно улыбнулась. — Теперь дни Стефана точно сочтены. Не волнуйся, всё выйдет наилучшим образом. С Еленой тоже.

Себастьян кинул дикий взгляд на неё.

— Не смей даже трогать её.

— Я предоставлю эту возможность тебе, — рассмеялась она, довольно наблюдая за тем, как его лицо постепенно освещается улыбкой.

«Прости, Елена.

Прости, мамочка.

Но я всё сделаю по-своему. И мне наплевать на обещания, которые я вам дал.

Стефан не будет жив, не будет и мёртв.

Будет третий вариант — мой вариант».

Та встреча в тюрьме с собственной матерью лишь взбесила его и подарила надежду на то, что его замыслы, которые он вынашивал несколько лет подряд в тюрьме, сбудутся.

Он тогда смотрел в стену около себя, воображая, что сделает с Еленой, как убьёт собственную мать. И рядом не будет этого чёртового младшего брата.

Елена будет согласна на всё ради детей. Он знал это точно. Поэтому дети должны оставаться в целостности и сохранности. Шантажировать ими её — вот, что ему нужно.

«Лёгкая дрожь пробегала по телу женщины. Чувство предвкушения. Она так долго не видела его. Своего сына.

Жёсткая спинка стула мешала сидеть прямо, так что женщина постоянно подавалась вперёд, не в состоянии привести тело в состоянии холодного спокойствия, в коем оно бывает довольно часто… можно сказать — всегда.

В маленькую комнату вводят мужчину лет тридцати, жестокость взгляда поражает любого встречного. За десять лет тюремного заключения светловолосый парень был полон обиды и злобы. Всё копилось постепенно, но с геометрической прогрессией.

— Когда меня освободят? — бесцеремонно спрашивает мужчина и усаживается на некрепкий стул прямо напротив женщины.

— Привет, сынок, — игнорирует его слова миссис Верлак.

— Не питаю к тебе теплых чувств, ты посадила меня сюда, — он готов убить её лишь взглядом, внутри него горит огонь ненависти.

— Мы уничтожим их, совсем немного осталось, — с великим упоением начинает она шептать, на что мужчина лишь фыркает и желает закатить глаза.

— Я провёл десять лет на нарах из-за тебя, старая ты карга. И не думай, что я буду помогать тебе…

— Послушай. Мы одна семья, — перебивает она его. — Джузеппе, я, ты… и… Елена? — женщина умело подобрала слова, так что её сын напрягся, взгляд стал заинтересованным. — Тебе ведь нравится жена Стефана? Она будет твоей. Мы только уберём Стефана, милый, и всё. Всё будет хорошо, как прежде…

Но Верлак знал, что ничего не будет прежнем, потому что «прежнего» не существует. Всю свою жизнь он только видел, как мать хочет мстить. Она не жила, вернее, существовала, дышала жаждой мести. Он уже собирался послать её…

Только вот одно имя заставило его поменять своё мнение. Он не может больше подобраться к Елене Сальваторе, благодаря влиятельности Стефана Сальваторе, малыша Сальваторе — как он его называл.

Всё может поменяться.

— Ты хотела избавиться от неё… — вспоминает Верлак.

— Я не люблю Гилбертов, — кривится женщина. — Но раз ты так помешан на этой девочке, то мы оставим её ходить по этой земле.

— Одно условие: ты пальцем не смеешь её тронуть. Она только моя.

— Я помогу тебе её заполучить, сынок, ну что ты, — смеётся миссис Верлак, довольная тем, что нашла, как снискать прощение сына. — Я вообще в ней не заинтересована, ты что. Только жалкий выродок, продолжение Элизабет — должен был уничтожен. О, точно, у Стефана ведь есть дети? — обеспокоивается женщина, неожиданно подумав, что не придумала, что сделать с детьми.