Брак с чудовищем, или Хозяйка хлебной лавки
Шрифт:
Но, кроме этого, есть ещё много чего: подписать и разослать приглашения, достать посуду, проверить, перемыть всю, почистить серебро, позаботиться об украшении гостиной и столовой.
Я не справлюсь, и Эдуард это знает. Странный способ показать мою никчёмность. В этом случае, унижая меня, он унизится сам.
– Обычно приглашения рассылают за три недели, а тут осталось всего шесть дней, - набралась смелости возразить ему.
– Да, ты права, - он сделал вид, что задумался.
– Соберём самых близких, человек двенадцать.
Двенадцать человек, так это обычный званый
– Прости, Эдуард, у нас в Лорингии званый ужин должен состоять из двенадцати человек, больше приглашать уже неприлично и приглашения нужно разослать за три недели, - всё же решилась я с ним поспорить, а иначе всё сорвётся, и Эдуард обвинит меня. Да он в любом случае обвинит меня, так хоть остаётся шанс быть услышанной.
– Раньше не учтиво, а позже, значит, что мы вспомнили о гостях в последний момент.
– Как у вас там всё сложно, - усмехается он, и я делаю вывод, что у них не легче.
– Я напишу тебе завтра список, кого следует пригласить. Подпишешь и разошлёшь приглашения.
Достучаться до Эдуарда, равносильно, что ждать помощи от богов. И то и другое бесполезно. Остаётся только смириться со своей участью и попытаться сделать так, чтобы муж не смог придраться.
Горькая улыбка коснулась моих губ. Когда не к чему придраться, Эдуард свирепеет ещё больше.
– Ты же понимаешь, что я одна не смогу подготовить ужин на двенадцать персон, - делаю я последнюю попытку донести до мужа всю абсурдность ситуации.
– Это просто нереально. Званый ужин готовят больше месяца, а ты мне даёшь всего пять дней.
– Не преувеличивай, - отмахнулся он от меня, словно от надоедливой мухи.
Я решила, что терять мне уже нечего, потому что он специально поставил меня в безвыходную ситуацию.
– И ещё я сама должна буду приготовить двенадцать блюд по три перемены, - в моём голосе пробивается отчаяние.
– Я не смогу это сделать. Предупреждаю сразу, чтобы ты потом не говорил, что я тебя подвела.
Хотела ещё добавить, что нормальные хозяева приглашают поваров для подготовки званого ужина. А тут сваливает всё на мои плечи.
– Хорошо, дозволяю, чтобы Мэгги тебе помогала, и даже…- он задумался.
– Я дам тебе в помощницы Бонни.
Как благородно. Это не спасёт ситуацию, но всё же я буду не одна.
– Благодарю, Эдуард, - склонила я голову перед мужем. Он любит такое выражение покорности.
– Пусть Мэгги приготовит всё, как у твоей тётки в рецептах, а ты сама испечёшь ваш семейный Щедринский кекс, - после его слов, я облегчённо вздохнула.
Я любила печь и, часто помогая кухарке, пекла хлеб. Выпечка меня успокаивала, и уже не казалось, что я никчёмное существо, живущее за счёт мужа.
Этим внезапным званым ужином Эдуард хотел показать, что я ни на что не способна. Что я плохая хозяйка, как он твердит каждый божий день.
– Мы не устраивали званых вечеров с того самого момента, как я привёз тебя сюда, - вдруг разоткровенничался муж.
– Признаться, я даже сейчас не уверен, что ты справишься.
Я смотрела на него и не понимала. Мысли разбегались как тараканы на грязной кухне, и были такими же неприятными. Неужели он решится меня опозорить?
Открыла было рот, чтобы возразить, но тут же его захлопнула.
Не хватало мне ещё перед сном получить затрещину.Хочет считать, что я никчёмная. Пусть! Лишь бы уже перестал изводить меня своими домыслами.
– Я справлюсь, - решительно заявила, дрожа от страха.
Чтоб пусто было тётке Ядвиге, она знатно нагадила мне своим письмом.
– Подготовь мне меню званого ужина, да экономь, - грозно приказал Эдуард.
– Никаких этих новомодных штучек. Завтра с утра покажешь мне.
Хотела спросить, что он понимает под новомодными штучками, но воздержалась. Узнаю лучше у Бонни или Мэгги. Он забыл, что только что говорил мне, что на завтраке его не будет. Напоминать об этом я ему не рискнула. Да и зачем? Чтобы придумал мне ещё какое-нибудь задание. Я себе не враг.
– Думаю, что я приглашу матушку пожить с нами, чтобы она помогла тебе разобраться во всех нюансах жизни в Корнуоле, - заявил он, словно оказывает мне благодеяние.
Если же его мать хотя бы наполовину такая же, как сын, то я просто не доживу до второго письма Аманды. Они вдвоём угробят меня этим своим званым вечером.
– Эдуард, зачем утруждать твою матушку, - осторожно начала я.
– Я вполне справлюсь сама, а если что не так, то ты меня направишь.
– Ещё не хватало, чтобы я тратил своё время, объясняя тебе то, что должна была вбить в твою пустую голову, тётка, - сел на своего любимого конька Эдуард.
– Тебе нужна твёрдая рука, но я не могу вникать в эти домашние дела. За всё это время ты так ничему и не научилась.
Я тяжело вздохнула. Переубедить его не получится.
– Матушка прибудет к нам завтра, организуй достойную встречу. И прошу, не опозорь меня.
Эдуард быстрыми шагами вышел из комнаты, а меня ноги не держали, и я осела на пол там, где стояла.
Глава 7
Мало мне Эдуарда, так ещё и мать его приедет. Видимо, её приезд был решён давно, а меня поставили в известность только что. Чтобы ей появиться завтра в нашем доме, ей нужно было выехать три дня назад.
Хотелось расплакаться, слёзы стояли в глазах, но никак не могли выплеснуться, наружу очищая душу. В груди стоял ком, который не удавалось проглотить.
Родителей Эдуарда я не видела ни разу. Он объяснял их равнодушие к невестке тем, что они стары для долгих переездов, а у него служба и выбраться для знакомства мы не можем.
Может, это и к лучшему, думала я, смирившись. В теперь, старушка мать на пороге. Чего мне ждать от этого внезапного приезда?
Я попыталась подняться, но не смогла. Бонни кинулась ко мне, чтобы помочь подняться.
Сила воли, которая держала меня при Эдуарде, испарилась, и я тряпичной куклой валяюсь на полу.
Завтра, как бы больно ни было, придётся встать и встречать женщину, которая родила чудовище, по ошибке именуемом человеком.
– Вставайте, хозяйка, - Бонни поднимает меня с пола и помогает дойти до кровати.
– Я помогу вам раздеться.
Я помочь себе не в силах, но всё же задаю ей вопрос, который не даёт мне покоя.
– Что ещё ты ему рассказала?
– шепчу я ей на ухо.