Брак с чудовищем, или Хозяйка хлебной лавки

– Я с ней выросла, и вы говорите, что я не знаю Аманду, - я обиженно на него посмотрела.
– А вот откуда вы знаете её?

– Мы вместе работаем, - буднично проговорил он, вот только глаза выдавали его живейшее любопытство. Ему интересно, как я отреагирую на его нелепый выпад.

– Нет, - я покачала головой, уже даже не чувствуя холода.
– Аманда не может работать, она аристократка.

– Да неужели?
– насмешливо спросил он, а я кивнула.

– Вы сомневаетесь в том, что Вельские дворяне?
– насупилась я.

Странный он какой-то. Имени своего не говорит. Об Аманде распространяет гадости. Зачем он стал марать честное имя сестры?

– В этом-то я как раз и не сомневаюсь, - произнёс он, без тени улыбки или насмешки. У меня отлегло от сердца. Если он не сомневается, что Аманда - аристократка, то должен понимать, что его слова о работе оскорбляют её.

– К сожалению, Аманда нигде не училась, - сказала я.
– Получить место гувернантки для неё невозможно, а в прислуги она не пойдёт.

Не тот у сестры характер, чтобы работать прислугой. Хотя…

Я вдруг вспомнила, как она исчезала по ночам или не появлялась в доме по несколько дней. Приходила уставшая и даже Ядвига не трогала её, когда она спала в своей комнате.

В душу непрошенным гостем закрался страх. Неужели… Я закрыла рот руками, чтобы не закричать.

– Она…- только и могла выдавить я.
– Она…

– Да, к величайшему вашему сожалению, Аманда работает, - снова сказал он.
– А иначе как бы вы могли содержать дом и выучить Амелию. Да, вам что-то надо было кушать.

– Ядвига знала?
– только и смогла выдавить я из себя.

Боги, ну почему мир так несправедлив? Почему Аманда пожертвовала собой из-за нас. Она могла поделиться со мной, и мы бы вместе что-то придумали.

Отчаяние, подобное топям болота, на котором мы сейчас стояли, отравляло меня. Прощу ли я себя когда-нибудь за то, что она пожертвовала собой ради нас с сестрой.

– Конечно, тётка знала.

Обвинять себя так тяжело, что я перенесла свой гнев на Ядвигу. Она взрослый человек и не смогла запретить Аманде такое.

Хотя что я от неё хочу? Она же смогла продать Эдуарду меня и не пожалела, ни его, ни меня. Так почему она должна была отказаться от добровольной жертвы Аманды?

– Сволочь, - с горечью прошептала я.
– Какая же она сволочь.

– Кто Аманда?
– спросил Вейнард.

– Тётка, - выплюнула я, словно только от звука её имени во рту появляется желчь.

– Правильно ли я понял, что вы глубоко опечалены тем, что сестра вынуждена была работать и обвиняете в этом тётку?

Я кивнула.

– Очень удобно, - насмешливо сказал он.
– Между вами разница в возрасте небольшая, да?

– Да, - подтвердила я, не понимая, куда он клонит.
– У нас с Амандой два года, а между ней и Амелией пять лет.

Он рассмеялся неприятным, обидным смехом.

– И вы обвиняете тётку? Не себя, не собственное равнодушие к судьбе сестры, а тётку?
– в голосе его было столько намешано, что и не разобрать злость, раздражение и горечь.

– А вам-то какое дело до наших внутрисемейных дел?
– я позволила эмоциям выплеснуться, не проконтролировала. Но когда дело касается моей семьи, меня даже Эдуард не пугает.

– К счастью, никакого, - ответил он.
– Выполняю просьбу Фелис о помощи вам.

– А вы всегда выполняете её просьбы?

– не могла скрыть подозрение в голосе.

– Как и она мои, - он улыбнулся, и лицо его озарилось мягким светом. Я заметила, что как только речь заходит об Аманде, он меняется. Даже сначала отнесла это к тому, что я ему понравилась. А оказывается, потому что я её сестра.
– Мы с ней друзья.

Я оглядела его с ног до головы. Он определённо красив и богат. Дорогая фибула с оскаленной мордой волка и одежда из тканей, которые Эдуард может позволить себе только на праздничные костюмы. Что ж я понимаю сестру.

– Фелис прислала вам письмо, - полез в карман камзола Вейнард.
– Она просила передать, чтобы вы прочитали его, выучили наизусть и сожгли.

Кивнула, но мысли мои были с Амандой, а не с тем, что написано в письме.

– Она попросила меня остаться здесь до тех пор, пока вы не сможете бежать и помочь вам в этом, - продолжал он наставлять меня.
– Жить я буду неподалёку. Если что-то нужно, скажите Бонни, она передаст мне.

Снова кивнула, наблюдая за ним. Как чётко он разграничил наши обязанности, быстро раздавал приказы. Он родился, чтобы повелевать людьми.

Когда власть не принадлежит по праву, а её выгрызают в борьбе, то разговаривают иначе. А этот ведёт себя так, как будто весь мир принадлежит ему.

– Бонни, если пожелаешь, то можешь уйти вместе с хозяйкой, - обратился он к служанке, а я продолжала наблюдать за ним.
– Только ты официально уволишься и уедешь вместе с ней. Чтобы тебя ни в чём не заподозрили. Я потом ещё расскажу, как тебе предстоит действовать, если решишься оставить место службы.

– Вы любите Аманду?
– невпопад спросила я, потому что эта мысль не давала мне покоя.

Глава 11

Я впилась в его лицо взглядом, чтобы не пропустить ни одну эмоцию. Вот только увидела совсем не то, что ожидала.

На лице Вейнарда застыло выражение недовольства. Брови, сдвинутые к центру, образовывали глубокие морщины на лбу, придавая его лицу суровый и даже угрожающий вид. Губы, стиснутые в тонкую линию, словно не желали произнести лишнего слова, выдавали внутреннее напряжение и едва сдерживаемое раздражение. Опустившиеся уголки рта, придавали его лицу выражение, которое можно было бы назвать иронией, но в котором скрывалось слишком много горечи.

– Это не ваше дело, - наконец-то жёстко ответил он.

Его мрачное выражение лица говорило больше, чем тысячи слов, и я чувствовала и даже Бонни, что под этой маской скрывается буря чувств, готовая вспыхнуть в любой момент.

– Не суйте свой хорошенький носик куда не следует, - сурово промолвил он и более ласково ответил, - и тогда мы с вами тоже можем быть друзьями.

Какой смысл он вкладывал, в “можем быть друзьями”, я не знаю, но от его вида мне стало не по себе. Моё сердце колотилось быстрее, и казалось, что в груди растёт нечто тяжёлое, мешающее дышать. Я сделала судорожный вдох и зябко поёжилась, но не от мороза. От такого количества противоречивых чувств я уже даже мороза не чувствую.