Братья Дуровы

так же ему рукоплескала толпа.

Однажды на миг ему показалось, что среди зрителей мелькнуло

знакомое лицо. Неужели опекун? Балаганные развлечения никогда

его не привлекали.

Едва окончился номер, как над ухом Анатолия раздался строгий

голос:

— Постой!

Сомневаться не приходилось, то был опекун. И не один — с по¬

лицейским.

— Немедля скинь с себя это тряпье!..

Анатолий молчал.

— Ты слышишь, что я велел?!

— Он мой артист...— вступился Отто. «Подкрепление» придало

ему куража.— Работать должен целый день. Таково условие.

— Да, целый день...

— Без разговоров! Долой позорный костюм! Марш домой! Иначе

и тебя и этого немца я сдам в полицию...

— Что у вас за странные шутки?— испуганно вымолвил Отто.

— Никаких шуток!

Зная решительность опекуна, Анатолий поспешил переодеться и

покорно отправился следом за ним. Идти пришлось не домой, а на

Кудринскую площадь, во Вдовий дом. Там он был водворен для

исправления к бабушке Прасковье Семеновне.

После двухнедельной ссылки в богадельне, где пришлось испы¬

тывать непрерывную воркотню и упреки, юноша был возвращен до¬

мой под строжайший надзор. Без разрешения он не смел высунуть

носа во двор. Опекун нанял учителей и особого дядьку, вменил им

в обязанность не только приохотить Анатолия к наукам, но и зорко

следить за его поведением.

Однако напрасны были старания. Мысли его по-прежнему цели¬

ком были захвачены цирком.

К чести Захарова надо заметить, что как бы его ни огорчали,

ни возмущали оба мальчика, он никогда не применял к ним физи¬

ческого наказания. И на этот этот раз повел он с Анатолием уве¬

щевательный разговор.

Начал терпеливо, хотя и в высоких тонах:

— Тебе уже семнадцатый год, ты достаточно взрослый, скоро

будешь гражданином отечества. Неужели ты не можешь понять всю

фальшь и мерзость своего выбора?! Тебе, дворянину, не подобает

быть среди уличных комедиантов, людей без роду, без племени. По¬

стыдись! Твоя страсть нелепа, дерзка...

— Кроме цирка мне ничто не нравится...

— Нравится грязная клоака... Вздор! Тебе надлежит быть граж¬

данином отечества, деятельным сыном своей родины, приносить ей

посильную помощь. А ты собираешься быть циркистом. Ужасно!..

Пылкие увещевания опекуна скорее достигали обратного. Юно¬

ша лишь все более укреплялся в своем решении. Правда, чтобы не

огорчать добрейшего Николая Захаровича, он избрал новую так¬

тику — не противоречить, но втайне добиваться поставленной цели.

Братья все чаще посещали цирковые спектакли.

С 1880 года на Цветном бульваре в Москве работал цирк. Владе¬

лец его — Альберт Саламонекий, выходец из Германии, сын цирково¬

го наездника и сам отличный наездник, впервые появился в России

в качестве гастролера у Карла Гинне. Предприимчивый и достаточно

дальновидный, он смекнул: «В Москве выгодно открыть собственный

цирк». Больше в кредит, чем на свои скромные средства, Саламон-

ский в короткий срок выстроил отличное каменное здание на Цвет¬

ном бульваре. Место это было выбрано расчетливо: в центре города,

где вокруг находились мелкие балаганы, зверинцы, карусели и другие

развлекательные заведения. Все они быстро закрылись, не выдержав

конкуренции с Саламонским. Единственным серьезным соперником

оставался цирк Гинне на Воздвиженке. Но и с ним Саламонский

вступил в соревнование и очень быстро взял верх.

Победа была закономерной. Вся талантливая семья Саламонского:

он сам, его жена и два приемных сына выступали в качестве наездни¬

ков и дрессировщиков лошадей. Глава семьи демонстрировал высшую

школу, выводил на арену большие конные группы, исполнял эффект¬

ные труднейшие номера — шестнадцать лошадей одновременно ста¬

новились по его команде на дыбы, а в карусели участвовало сразу

сорок две лошади.

Директор Саламонский утверждал: «Лошади — главные артисты

цирка». Но при этом добавлял: «Разнообразие — зерно успеха». По¬

тому в программе представлений были также тщательно отобранные

номера иностранных и отчасти русских артистов — акробатов, гим¬

настов, эквилибристов, жонглеров и особенно клоунов. Недаром не

очень грамотный репортер одной газеты писал: «Труппа господина

Саламонского состоит из 120 артистов, при 125 лошадях и других

дрессированных животных».

Ну как было не увлечься программой, в которой лучшие артисты

соперничали в ловкости, красоте. Г-н Калиени показывал парфорс¬

ную езду1 на неоседланной лошади, а г-н Гертнер делал сальто-мор¬

тале на скачущем коне, затем оба демонстрировали «академические

позы» на двух неоседланных лошадях.

И как было не залюбоваться высшей школой верховой езды, ис¬

полняемой такими эффектными всадницами, как г-жа Саламонская

и девица Клара Раш и кавалерами гг. Саламонским и Эспери. А кон¬

ные маневры, когда двадцать красивых и элегантных дам, сидя на

двадцати кровных лошадях, съезжались, разъезжались, строили

эффектные группы. А труднейшее сальто-мортале через десять ло¬

шадей, которое исполняли один за другим все клоуны...

Саламонский любил клоунов и очень заботился о том, чтобы на

его представлениях было весело. Ведь цирк должен отвлекать зри¬

телей от больших и малых повседневных забот. Клоуны в цирке Са-

ламопского умели развлечь, повеселить. Наибольшим любимцем пуб¬

лики был Таити-Бедиии.