Братья Дуровы

обычного платья шутовской балахон. Под звуки разбитого рояля он

вышел на сцену. Сначала прочел смешной стишок. Нарисовал не¬

сколько забавных рож. В заключение обратился к публике:

— Господа, прошу разрешения рассказать о том, что случилось

со мною в вашем гостеприимном городе.

— Просим! — пробасил благосклонно настроенный надзиратель,

Рассказ оказался совсем коротким, но вызвал целую бушо. «Иду

я берегом пруда. Смотрю — толпится народ. Спрашиваю: «Что дела¬

ете, ребята?» — «Да вот стряслось у нас несчастье,— бьемся у воды

три часа и никак не можем вытащить».— «Кого, чего?» — спраши¬

ваю. «Надзиратель утонул...» — «Эх! помогу вам, ребята. Верный дам

совет». «Какой?» — спрашивают. «Покажите ему трехрублевку, он и

сам из воды вылезет».

Едва соло-клоун произнес последние слова, в зале поднялся не¬

вообразимый хохот. Надзиратель крикнул что-то грозное, но его сло¬

ва потонули в общем шуме. Что произошло далее, соло-клоун так и

не узнал. Пользуясь суматохой, он сдернул балахон, бросил его в

свой саквояж и выпрыгнул через окно во двор. На улице уговорил

проезжавшего мимо ломового возчика довести до первого полустанка.

Там он сел на поезд, отходивший в Москву.

«С этого дня я начинаю летосчисление своей политической са¬

тиры»,— написал много лет спустя в своих воспоминаниях заслу¬

женный артист республики Владимир Леонидович Дуров.

...Босой, с непокрытой головой Анатолий вышел на улицу. Пошел

куда глаза глядят. Долго бродил по закоулкам и задворкам, не зная,

что предпринять. А голод все более давал себя чувствовать. К вече¬

ру вовсе замучил. Хоть протягивай руку — проси милостыню, хри-

сторадничай!

Наконец добрел до вокзала и остановился у кабака. Дверь то и

дело открывалась, оттуда доносились гам, пьяная песнь.

Чего не заставит сделать голод! Анатолий широко распахнул

дверь, с порога сделал сальто-мортале, стал на руки и прошел на

середину зала вниз головой.

Толпа расступилась и в миг смолкла.

— А вы, братцы, любите фокусы?

— Уж не ты ли их собираешься показывать?

— А хоть бы и я...

— Ха-ха-ха!.. Ишь шустрый нашелся!

— Ладно, принесите мне хлебного мякиша.

Половые принесли ломоть хлеба, из мякоти его Анатолий сделал

несколько шариков, а корку съел.

Немудрящие его фокусы с шариками привели в восторг половых.

Когда же он раскрыл секреты своих манипуляций, то окончательно

покорил зрителей.

— Впрямь ты мастак! Может, что-нибудь еще умеешь проделы¬

вать?

— Умею! Флик-фляк, сальто-мортале...

— Что это такое? Ну-ка покажь.

Анатолий продемонстрировал свое акробатическое искусство. По¬

сетители диву давались, били в ладоши, а исполнитель с пресерьез-

ным видом раскланивался.

— Молодец! Право слово, молодец! Из каких же ты будешь? —

расточали похвалы, задавали вопросы зрители.

– - Я из цирка...

— Почему же ты не при деле?

— С хозяином поссорился. Денег не платит, ругается...

— А отчего ты такой ободранец?

— Товарищи обокрали.

— Ах ты горюн! Может, есть хочешь? Мы тебя попотчуем.

Трактирные услужающие поставили на стол перед голодным ар¬

тистом порцию гуляша. Он тотчас набросился на еду.

История его злоключений и намерение отправиться в Москву без

билета вызвало новую волну сочувствия.

— Опасно, брат! Поймают — шею накостыляют... Поможем тебе

иначе устроиться,— откликнулись доброжелатели.

— Как же иначе доехать?

— Сперва отдохни, переночуй у нас. А там видно будет: утро ве¬

чера мудренее.

Анатолия устроили здесь же, в трактире, в закутке, заставленном

нарами. Половые накормили его обедом и сообщили, что с железно¬

дорожниками почти сговорились, однако когда завтра утром они со¬

берутся чаевничать, Анатолию для своих благодетелей следует про¬

извести какую ни на есть комедь.

Утром в закуток прибежал половой, заторопил:

— Скорей иди! Кондуктора пришли!

Быстро явился Анатолий в чистую половину и без лишних слов

стал показывать свое акробатическое искусство перед столом, за ко¬

торым степенно восседали железнодорожники.

— Ишь, какой ломаный... Точно пружинный весь... Видать, смыш-

ленный...— прихлебывая из блюдечек чай, одобряли они.

В багажном вагоне, на груде сваленных чемоданов, сундуков, кор¬

зинок и ящиков бывший артист труппы Валынтока благополучно

приехал в Москву.

И даже когда искусством его восхищалась Европа, прославлен¬

ный русский соло-клоун Анатолий Леонидович Дуров всегда помнил

свое первое самостоятельное выступление в провинциальном россий¬

ском городе.

Выступления в балаганах были для Дуровых суровой школой. Но

именно здесь они почувствовали себя профессиональными артиста¬

ми и поняли, что главное в жизни циркиста — не аплодисменты, не

блеск огней, а тяжелый, изнурительный, всепоглощающий труд.

Только он может привести к успеху.

Выступая в балагане перед самой демократической публикой,

Дуровы видели, как приветствовала она силу и ловкость, красоту че¬

ловека, его мечту о прекрасном, как поддерживала каждое слово

критики в адрес тех, кто угнетал народ.

Опыт работы в балагане и впечатления от общения с публикой

сказались в дальнейшем на артистической деятельности братьев