Бразильский вояж

Их поцелуй был недолгим, но страстным, и по-юношески прекрасным. Оба ощущали трепетное возбуждение и непроизвольно стали ласкать друг друга руками, оглаживая волосы и щеки. Дальше никто из них не осмеливался проникнуть.

Наконец она слегка отстранилась и прошептала горячо ему в лицо:

— Однако ты нахал, Ник, — и слегка нервно засмеялась. — Не ожидала от тебя такого! Не слишком ли скоро ты осмелел?

Она говорила, а Ник отчётливо сознавал, что это были лишь слова, признанные лишь раздразнить его. И это придало ему смелости. Он снова приник к её губам, и она охотно отвечала на поцелуй, хотя все это было неумело и робко, словно она была малой девочкой, впервые оказавшись с юношей наедине.

Она тяжело задышала, отстранилась и проговорила странным голосом:

— Пусти, мне жарко! Возьми свой кафтан!

Алма скинула не только кафтан, но и плащ, от её тела исходил запах желания и страсти в смеси с потом. Это был привычный запах для Ника, и он поспешил его вдохнуть, прижавшись к ней целуя шею и лицо. Она вертела головой, стараясь поймать его губы своими, и наконец, они слились в долгом поцелуе, которого так жаждали оба.

Он очнулся, заметив, что его рука уже гладила её небольшие груди, а Алма запрокинула голову, подставляя шею для ласк и поцелуев. Их уже не волновали ни пираты, ни ночной лес, окружавший их, ни что иное. Остались бурные ласки, страстные поцелуи и жажда обладать друг другом.

Они долго ещё возились, пока не свалились с кормовой банки и с хохотом и сожалением очнулись. Лишь тяжёлое дыхание нарушало тишину ночи да далёкие крики непонятного происхождения.

— Ник, мы чуть не совершили глупость, — наконец произнесла Алма и погладила его по щеке.

Он заметил, что в темноте белеет её бедро под задранной юбкой и положил на него горячую ладонь. Не успел он погладить её, как Алма нежно оторвала её от своего бедра и опустила подол платья.

— Дорогой, не сейчас, прошу тебя! Я и так измотана и обессилила. Пощади бедную девочку! — и она потянулась к нему губами. — Ты, наверное, считаешь меня доступной, да? — спросила она, оторвавшись от него.

— Даже ничего подобного в голове не было, моя Алмита! С чего ты взяла?

— Как с чего? А наши поцелуи, а твои руки? Они залезали слишком далеко.

— Признаться, я больше не контролировал их, прости. Ты всего меня захватила, и я больше не мог сопротивляться.

— Я тоже потеряла себя одно время. Ты слишком сильно на меня действуешь, Ник! Я в первый же день стала мечтать о таком моменте, но не думала, что он навалится на меня так скоро. Но я не жалуюсь, мой Ник! Ты согласен?

— Сама знаешь, что да, Алмита! Это как удар молнии. Он сразу сразил меня, и я больше ни о чем не мог думать, только о тебе! Наверное, это любовь!

— Я тоже так считаю, милый мой мальчишка! Ты не возражаешь против моего поцелуя? — и она опять потянулась к нему губами.

— А ты совсем робко целуешься, Алма. Разве с мужем не целовалась?

— Не напоминай мне о нем, Ник! Мне становится от этого плохо. Он лишь обслюнявливал меня, а я отворачивалась и мотала головой. Где мне было получить опыта? А вот ты другое дело. Где ты набрался такого? Отвечай, негодный мальчишка? — она погрозила ему пальцем, постучав слегка по носу.

— Я говорил, моя проказница! У меня была замужняя девушка, и мы часто и долго целовались. Она была довольно бойкой и уже многое знала. Вот и ответ на твой вопрос, моя малышка!

— Ты её любил? — очень серьёзно спросила она.

— Думал, что да. Но теперь я сильно в этом сомневаюсь. С тобой у меня совсем другие чувства и ощущения. Ты сразу запала мне в душу! Именно в душу, а та лишь плотское увлечение. Сейчас я совершенно в этом уверен. А ты влюблялась раньше, до замужества?

Она помедлила с ответом, но согласно кивнула, заметив:

— Было примерно год назад. Влюбилась, но знала, что это бесполезно, и с усилием и трудом заставила его забыть. Он тоже был молод, старше меня лет на шесть, но был для меня недосягаем. К тому же уехал куда-то далеко и надолго. Как раз за два месяца перед замужеством. Но и я не чувствовала к нему того, что к тебе. К тебе у меня сразу возникло чувство. Ты ведь такой красивый, а с твоими глазами любая девушка может сойти с ума. Сходили?

— Трудно сказать. Я тогда был совсем юн и несмышлён. К тому же работал за гроши, и никто особо на меня не мог рассчитывать. Правда, сестра не раз говорила мне, что мною кто-то интересуется, Не придавал этому значения.

Они продолжали разговаривать и вдруг заметили, что рассвет уже начался, а среди ветвей запрыгали птички и раздаются их утренние песни.

— Боже! Мы так и не удосужились поспать?! — голос Алмы звучал тревожно и разочарованно. — Как мы сможем провести день, когда сил не осталось?

— Ничего страшного, Алмита! Умоемся и поедим, а то ещё пропадёт наша еда в такую жару. Хотя сейчас прохладно.

— А можно мне искупаться… целиком? — спросила Алма, слегка покраснев.

— Как целиком? — не понял Ник. — Голой, что ли?

— Ну да! — воскликнула она отвернувшись. — Я уже несколько дней не купалась, а было всё грязное. Смотри, какое платье у меня!

Он вспотел от одной мысли, что сможет увидеть её обнажённой, и хриплым голосом ответил со смущением:

— Здесь ведь никого нет и полно чистой воды. Я тоже с удовольствием искупаюсь. У нас в Индии мы купались каждый день, и не по разу.

Она повернула к нему розовое лицо и попросила негромко:

— Отвернись, пожалуйста. А то мне будет стыдно…

Он улыбнулся слегка, подумал, что ей не так уж и хотелось бы такое, но повернулся, дрожа от возбуждения и желания. Руки сами стали судорожно расстёгивать пуговицы на сорочке.

Он услышал плеск воды и тихие вскрики Алмы. Повернулся и увидел её белое тело, стоящее на коленях. Она плескалась руками, не поворачиваясь.

Все тело Ника горело. Он всё же справился с одеждой, и обнажённый тихо вошёл в воду. Она его не слышала, продолжая плескать на себя горсти воды, слегка вскрикивая от холодных струй. Волосы были растрёпаны и мокли в речке.

Он жарко обхватил её руками и прижал к пылавшему телу. Она вскрикнула, пытаясь повернуть голову. Он поцеловал её в шею, потом поймал губы и они слились в страстном поцелуе, ощущая дрожащими телами друг друга.

Она поскользнулась, и они вместе рухнули на песчаное дно. Отфыркиваясь, и смахивая с лиц струи воды, они устремили изучающие жадные взоры друг на друга, и по глазам каждый видел, что нетерпение каждого достигло апогея.

Ник поднял её лёгкое худое тело, отнёс на берег и положил на свою одежду. Руки, губы ласкали её белое нежное и податливое тело, получая в ответ то же самое, пока вся их игра не закончилась бурными вскриками и стонами.

— Ты сумасшедший, Ник! — наконец вымолвила она, с трудом отдышавшись. — Разве можно так рисковать сейчас? Глупый!

Он улыбался, зная, что её слова нисколько не означают злость или даже что-то похожее на это. Ник не отвечал, лишь блаженно и глупо улыбаясь, смотрел в её зелёные глаза, и нетерпение и ожидание светилось в них. Он с готовностью понял их значение и продолжил игры.

Их вывели из страстного владения друг другом звуки пушечных выстрелов. Они доносились со стороны селения, и влюблённые с изумлением вспомнили, как и для чего они здесь оказались.