Бразильский вояж

Время пребывания в Газе кончалось, и Ник поспешил в селение в шести милях восточнее Газы, надеясь там переждать смутное время и дождаться каравана, уже зная, что дорога проходит именно через это селение с большим старинным, как все здесь, караван-сараем для путешественников.

За три филса, мелкой монеты у мусульман, Ник нанял осла, и в обществе крестьян добрался до селения, сгорая от жары и пыли. Не спасали его и белые свободные одежды, в караван-сарае он с трудом сдержал себя, не потребовав воды для омовения. Вода здесь ценилась очень высоко.

Проходили дни, а каравана всё не было. Уже десять дней миновало. Ник в смятении постоянно расспрашивал в караван-сарае всех, кто мог его понять, о пути к Красному морю. Узнал, что порт, куда надо было попасть называется Элат, и что оттуда можно попасть на судно до Индии.

Так же узнал, что караваном туда идти не меньше трёх-четырёх недель. А караваны туда ходят редко. Ему посоветовали пройти к Хар-Сан, что в двух неделях пути на юго-восток. Там часто проходят караваны из Иерусалима, Аммана и даже из Сирии.

«Чёрт возьми! — ругался он шёпотом. — Сколько же можно ожидать этого каравана!? Может, на самом деле последовать советам и перейти в Хар-Сан? Надо поинтересоваться, когда можно ожидать караван туда».

Хозяин каравана подумал, прикинул и сказал:

— Дней через десять-двенадцать, сахиб. Раньше не ждите. Послезавтра выходит небольшой караван на Эр-Рас. Всего неделя ходу. А там легко дойти и до вашего Хар-Сан. Могу устроить вам, сахиб, осла в аренду. Всего шесть филсов в один конец. Назад он тоже принесёт мне столько же с другим путником.

Ник подумал и согласился. Караван-баши безразлично встретил Ника, лишь заявил, нахмурившись:

— Появятся кочевники — не стрелять в них, а спокойно отдать монеты.

Ник тщательно запрятал восемь динаров в разных местах одежды и обуви. И ранним утром, восседая на шелудивом осле, он влился в караван, что уже тянулся по каменистой дороге, пыля и изнывая от жары.

«Вот одна из причин, что эти земли с их людьми так легко оказываются во власти европейцев! — зло думал Ник, закрывая лицо покрывалом, оставляя лишь глаза, смотрящие с ненавистью и страхом. — Двигаются, как эти верблюды!»

Привалы только у колодцев. Эти последние так расположены, что соответствовали дневному переходу каравана. Днём жара и пыль, ночью — пронизывающий холод быстро остывающей земли.

Через шесть дней пути толпа всадников на сухих тощих лошадях остановила караван, потребовали мзду с хозяев, остальных обобрали до нитки. Делали это со знанием дела. У Ника осталось только два динара — одна во рту, и ещё одну не нашли под бородой, привязанной волосами.

Зато следующая неделя прошла спокойно, без приключений достигли Эр-Раса, селения небольшого, но стоящего на весьма оживлённом караванном пути.

Здесь Ник смог разменять динар, и за три монетки купил два кувшина воды и с наслаждением искупался под тонкими струями, экономя эту драгоценность.

Уже на следующий день Ник с трудом узнал о караванах. Оказалось, что караван на Элат ушёл всего четыре дня назад, и теперь никто не знает, когда появится следующий.

Два дня Ник прождал, нервничая и пытаясь хоть как-то сэкономить оставшиеся деньги. Даже за три филса проработал целый день дотемна у одного из самых богатых крестьян. Благо, что поел вволю, и было на два дня ещё.

Но теперь он не смог бы заплатить за проход с караваном и попытался с помощью того крестьянина, где он работал, испросить совета и помощи.

— Если есть деньги, сахиб, то можно было бы пуститься вдогонку, но их у вас нет. Значит, нужно добираться самому. Не одному, а с кем-то из попутчиков. Такие иногда случаются. Дорога ведь опасная и одному ехать невозможно. Попытать мне?

— Но у меня даже на осла нет денег, господин.

— Да, сахиб, пешком трудно будет целый день идти до колодца.

И всё же на следующий день прибежал мальчишка и попросил Ника прийти к хозяину-крестьянину.

— Можно завтра с тремя путниками отправиться в дорогу. Поработаешь сегодня до вечера, и я могу дать тебе осла на день. Или два. Потом мне его вернут. Но харчи свои с водой.

Ник согласился, тем более, что до моря осталось не так много фарсангов[1] и дней. До звёзд он работал на поле, и усталый едва добрался до лежака. А рано утром он уже был с ослом на выходе из селения. Там его уже ждали, и тотчас пустились в путь. Спешили до темноты дойти до колодца и селения в десять глинобитных хижин и двух десятков деревьев и пальм. Без фиников здесь никто не мыслил дня прожить.

Под палящим солнцем, где тени и в помине не сыскать, Ник провёл на осле весь день, и чуть перекусив, повалился спать под сараем, испросив на это позволения. Он не жаловался, но чувствовал себя отвратительно. Его донимали всевозможные сомнения и беспокойство о Алме и Виторе.

Весь следующий день Ник занимался выяснением времени пути до моря. И это единственное воодушевляло его. Море было уже в нескольких днях пути. Но никто туда пока не спешил, и он вынужден был томиться в ожидании.

Наконец появился небольшой караван в двадцать шесть верблюдов, и он с поспешностью бросился к караван-баши договориться о присоединении. Полчаса торговли и споров — и за четыре филса Ник получил место в караване, но без животного. Лишь было обещано, что часа два в день он мог проехать на осле за один филс.

Ник вышел с караваном, прихватив малый бурдючок воды, который украл в колодце поздно ночью. Горсти две фиников и сушёных кусков лепёшки составляли все его запасы провианта.

Элат постоянно мерещился ему в бурой мгле пустыни. Что за порт, как он сможет устроиться на судно до Дамана или Сурата, или вообще поблизости от этих городов?

Временами он едва не падал с осла, которого ему давали на пару часов. Казалось, что идти в истоптанных сандалиях было легче. Но силы его падали. Пренебрегать ослом было глупо, тем более, что он заплатил.

Караван двигался очень медленно. Верблюды оказались перегружены, и в Элат прибыли лишь на девятый день. Ник едва смог добраться до колодца и долго пил, благо вода тут была бесплатной. Потом нашёл себе нечто вроде норы за пределами селения, где барханы перемежались каменистыми россыпями, покрытыми жёсткими стеблями давно пересохших трав. Эти стебли щипали тощие овцы, медленно передвигавшиеся по ним.