Бруно, начальник полиции

Когда Бруно припарковался у «Памелы», на улице было еще совсем светло, но по всему дому горел свет, на столе во дворе мягко горела старая масляная лампа и играла нежная джазовая музыка. Голос по-английски произнес: «Он здесь», — и появилась Памела, выглядевшая официально в длинном платье и с высоко убранными волосами. Она несла поднос с бутылкой чего-то похожего на «Вдову Клико» и тремя бокалами.

«Наш герой», — сказала она, ставя поднос на стол и звучно целуя его в обе щеки.

«После того, что ты сделала с тем молодым бритоголовым, я не уверен, что мне следует подходить ближе», — сказал он, улыбаясь, когда она взяла его цветы и вино, поставила их на стол, а затем взяла обе его руки в свои.

«Это один из лучших подбитых глаз, которые я когда-либо видела, Бруно», — сказала она. «И швы! Я не знала, что у тебя будут швы, но я не удивлена, увидев дубинку, которой он тебя ударил. Она повернулась, когда появилась Кристин. «Только посмотри на швы Бруно».

Кристин подошла, расцеловала его в обе щеки и крепко обняла, обдав запахом своих духов. «Спасибо тебе, Бруно. Искренне благодарю тебя за то, что пришел нам на помощь».

Он хотел ответить, что там были и другие женщины, которых нужно защищать, или что он бы плохо справился с этим, если бы не присутствие Изабель, или что все это чертово событие, вероятно, произошло по его собственной вине. Но все это казалось не совсем правильным, поэтому он промолчал и просиял, глядя на них обоих.

«Мы слышали вас сегодня днем по радио», — сказала Кристин. «И мы купили все газеты».

«Мне просто жаль, что вы оказались втянуты в это, и еще жаль, что у Сен-Дени теперь такая ужасная репутация из-за драк и расовых проблем», — сказал он. «У некоторых туристических компаний были отмены, так что я надеюсь, Памела, это не повредит вашей аренде этим летом. Мне сказали, что в английских газетах что-то было».

«И на Би-би-си», — добавила Кристина.

«Со мной все будет в порядке», — сказала Памела, протягивая ему шампанское для открытия. «Я не использую Сен-Дени в адресе этого заведения, только почтовый индекс. Я просто называю дом, затем название маленькой деревушки Сент-Томас и Брилламон, а затем Долину Везер. Для английского уха это звучит гораздо более по-французски.»

«Я не знал, что у дома есть название», — сказал он, осторожно постукивая по углублению в основании бутылки, чтобы пена не перелилась через край.

«Этого не было до того, как я окрестил его Les Peupliers, тополя».

«Я думаю, вы назвали бы это маркетингом», — засмеялась Кристин, когда он начал разливать вино. На ней тоже были длинная темная юбка и блузка, но волосы ее были свежевыкручены. Они принарядились ради него, и он начал жалеть, что не надел галстук.

«Так, может быть, вы расскажете мне, что это за английский ужин, на который вы меня любезно пригласили?»

«Это сюрприз», — сказала Памела.

«Это сюрприз и для меня», — сказала Кристин. «Я не знаю, что приготовила Памела, но она готовит очень хорошо. Мой вклад заключался в том, что я провел день за компьютером от вашего имени, исследуя вашу арабскую футбольную команду».

«Сегодня я звонил спортивному редактору le Marseillais», — сказал Бруно. «Он был очень любезен, когда понял, что я тот самый полицейский из Сен-Дени, фотография которого была в его газете, но в их досье ничего не было. Он сказал, что спросит кого-нибудь из отставных журналистов, знают ли они что-нибудь о старых архивах. Он даже просмотрел последние выпуски за те месяцы 1940 года, но сказал, что в них, похоже, не освещались любительские лиги».

«Ну, у меня кое-что есть», — сказала Кристин. «Я решила проверить базу данных диссертаций. Ты знаешь, что есть все эти новые аспирантуры в таких областях, как спорт и история иммиграции? Что ж, всем им приходится писать диссертации, и я нашел две, которые могли бы оказаться полезными. Одна из них озаглавлена: «Спорт и интеграция; иммигрантские футбольные лиги во Франции, 1919–1940», а другая называется «Преобразование общества на новой земле: алжирские общественные организации во Франции». Я не смог достать тексты из Интернета, но узнал имена авторов и отследил первого из них. Он преподает историю спорта в Университете Монпелье и думает, что знает о вашей команде. В Марселе существовала любительская лига под названием Les Maghrebins, а команда, выигравшая чемпионат в 1940 году, называлась Oran, в честь города в Алжире, откуда родом большинство игроков. А вот и номер его телефона. По телефону он говорил очень мило».

«Это потрясающе», — восхитился Бруно. «Вы получили все это со своего компьютера?»

«Да, и теперь у меня есть распечатанная копия его диссертации, готовая для вас. Он отправил ее мне по электронной почте».

«Это очень любезно с вашей стороны», — сказал Бруно. «Это будет мое чтение перед сном. Но сейчас ночь только началась, и наши бокалы наполнены шампанским. Я в компании двух красивых женщин и с нетерпением жду блюда английской кухни, так что больше никаких разговоров о преступности и насилии. Давайте наслаждаться вечером.»

«Сначала расскажите нам, чего вы ожидаете от английской кухни», — сказала Памела. «Сообщите нам о худшем».

«Переваренный ростбиф, слишком острая горчица, сосиски из хлеба, рыба в размокшем густом тесте и овощи, которые готовились так долго, что превратились в кашицу. Ах да, и какой-то странный пряный соус из коричневой бутылки, чтобы заглушить все вкусы. Это то, что мы ели, когда все вместе ездили в Твикенхэм на международный турнир по регби. Нам всем понравились сытные завтраки с яйцом и беконом, но я должен сказать, что остальная еда была ужасной, — сказал он. «За исключением того, что теперь я слышал, что вашим новым национальным блюдом должно стать карри из Индии».

«Что ж, стряпня Памелы изменит твое мнение», — сказала Кристин. «Но сначала, что ты думаешь о шампанском?»

«Превосходно».

«Это из Англии». Памела повернула бутылку так, чтобы он мог видеть этикетку.

«В слепых дегустациях оно превосходит французское шампанское. Его подает королева, и Кристин принесла мне бутылку, так что, по-моему, сейчас самое подходящее время его подать. Я должен признаться, что винодел — француз из района Шампань.»