Будьте бдительны! Сборник рассказов

Над Воронежским морем дул резкий тёплый ветер. Взбивал воду белыми весёлыми гребнями, посвистывал в зелёных кронах молодых деревьев вдоль берега, раскачивал их из стороны в сторону и рвал чёрно-жёлто-белые полотнища на новом, только-только отстроенном Новом - бывшем Северном - мосту. Даже отсюда - со Спортивной - были видно, как туго натянут - словно фанерный лист - транспарант с яркой надписью:

С ДНЁМ ПОБЕДЫ, ГОРОД!!!

Немолодой, грузноватый человек в серо-зелёном костюме стоял на набережной, опираясь руками на чугунные перила. Он смотрел не на празднично разукрашенный мост, а в другую сторону - туда, где между ещё не до конца расчищенными руинами виднелись в юной зелени только-только садиков двухквартирные дома-одноэтажки Славянского района.

Мимо проскочила девчонка. За ней с угрожающими воплями неслись не меньше полудюжины мальчишек, дружным хором грозивших ей страшными карами. Девчонка, на бегу обернувшись, пронзительно крикнула:

–  Коротконогие! В-в-вээээ!
– и, показав длинный, свёрнутый трубочкой язык, наддала ещё быстрей. Мальчишки пронеслись следом плотным, упорно сопящим табунчиком.

Человек усмехнулся. Посмотрел на большие часы, огляделся с лёгкой озабоченностью и, вздохнув, повернулся, стал смотреть уже на мост.

–  Простите, прикурить не будет?
– услышал он обращённый к нему вопрос и нехотя повернулся. Высокий мужчина, одетый в серую "тройку", в сером кепи, с извиняющейся улыбкой держал в пальцах длинную сигарету.

Кивнув, человек в серо-зелёном достал из кармана небольшую зажигалку-патрон. Щёлкнул колёсиком.

–  Благодарю, - кивнул мужчина в кепи, с наслаждением затягиваясь.
– Извините.

Снова кивок. Было видно, что человеку в серо-зелёном хочется побыть одному. И побеспокоивший его вроде бы понял это - сделал несколько шагов… но вдруг остановился и, резко обернувшись, громко спросил:

–  Подождите, постойте… Вы же Верещагин? Ну да, надсотник Верещагин!

Человек в серо-зелёном обернулся. Смерил улыбающегося мужчину в кепи немного недовольным взглядом, потом кивнул:

–  Да, я Верещагин. Простите?..

–  Не помните?!
– тот рассмеялся.
– Ну?! Вы встречали мою бригаду во время зимнего прорыва! Ну?!.

–  Комбриг Ларионов?!
– выпрямился Верещагин.
– Чёрт побери! Комбриг Ларионов!

–  Генерал-майор в отставке Ларионов, - важно поправил тот, подходя и протягивая руку. Верещагин вытянулся, накрыл одной ладонью седую голову, второй отдал честь. Потом отпихнул ладонь Ларионова - и они обнялись.

–  Вообще-то и я не надсотник, - поправил Верещагин, отстраняясь.
– В конце войны я был уже полковником. 8-й егерский. Финал - в Душман-бэээээ.

–  Да шут с ним, - Ларионов достал пачку сигарет - моршанскую "Победу".
– Кури.

–  Да не курю я, - покачал головой Верещагин.

–  А зажигалка… - начал Ларионов и хлопнул себя по лбу.
– А, да! Ты её всегда с собой таскал…

Оба рассмеялись.

–  Надо же, мы два года не виделись, - Ларионов покачал головой.
– Два года, ёлочки зелёные… Я-то закончил аж за Любляной, на итальянской границе…

–  Да шут с ним, - повторил его слова Верещагин.
– Слушай, а это вон там не тебе машут?

–  Вот чёрт!
– Ларионов замахал рукой группке людей, стоящих на обочине шоссе неподалёку - женщина, молодой парень, девушка, мальчишка и девчонка.
– Сюда, скорее, ну?!

–  Это твои?
– Верещагин выпрямился.
– Проклятье, Серёжка! Даже отсюда узнаю - Серёжка, повзрослел как, паразит!

–  Да… Ему шестнадцать, дочке, Катьке, четырнадцать… А старшему двадцать, недавно вернулся из армии… Хотя знаешь… было время, когда я думал, что у меня никого не осталось. Никого, понимаешь?

– Ларионов посерьёзнел. Верещагин спросил:

–  Погоди, а какой старший, у тебя вроде Серёжка и был старшим?

–  Да понимаешь… - начал Ларионов.

Но Верещагин не слушал.

Высокий белокурый атлет, державший под руку стройную девушку, едва доходившую ему до плеча, вдруг сбил шаг и замер. Глаза девушки тоже расширились. Она отчётливо сказала:

–  Не может быть…

–  Что случилось-то, Светлана?
– Ларионов-старший непонимающе смотрел вокруг. Но Верещагин вдруг шагнул вперёд и каркнул:

–  Юрка?! Юрка Климов?!
– а потом в три шага оказался рядом с парнем и положил руки ему на плечи: - Юрка, ты…

–  Ничего не понимаю, вы, что, знакомы?!
– растерянно спросил в спину Ларионов, успокаивающе махнув жене.

–  Олег… Николаевич?!
– в два приёма выдохнул парень.
– Вы… а это вот… - он неловко мотнулся в сторону девушки, - это моя невеста.

–  Не узнали?
– кокетливо спросила та.
– Юр, он меня не узнал.

–  Светка?!
– снова ахнул Верещагин.
– Любшина, Света?! Чёрт, и ты жива?! Вас же в Кирсанове в Книгу Памяти… большими буквами… Живые, оба!!!
– он сгрёб смеющихся молодых людей за плечи и прижал к себе.

–  А меня не обнимете?
– весело спросил тоже рослый, хотя и худенький парнишка лет 15-16, русый, с дерзкими серыми глазами.
– Хотя вы меня и видели-то пару раз…

–  Тебя-то я сразу узнал, разведка!
– весело выкрикнул Верещагин, подгребая и его - смеющегося - к себе.
– Верста, а тощий… уххх, Серёжка!!!

–  А у тебя?
– спросил Ларионов, подождав, пока Верещагин отцепится от его семьи - не раньше, чем тот поцеловал руки улыбающейся женщине и довольно нахально выглядевшей девчонке.
– Всё один?

Верещагин хотел что-то сказать, но явно передумал и, глядя за плечо Ларионова, с улыбкой покачал головой:

–  А вот и не один. Вон они, мои - идут. Я их тут ждал.

По набережной шла высокая женщина, катившая перед собой двойной велосипед (ещё довоенной "постройки") - но на нём восседала одна единица ребёнка. Вторая - копия первой - величаво плыла на плечах парнишки лет шестнадцати. Все четверо издалека замахали поднявшему руку Верещагину. А тот, не опуская её, пояснил:

–  Мальчишкам по два, близняшки - Владислав и Ярослав. Старшему, Димке, тоже шестнадцать, как вашему среднему… - он подмигнул Серёжке.
– И он тоже приёмный. Есть ещё один приёмыш, кстати - и, кстати, тоже Владька, хотя он Владимир - но он сейчас в армии… Эй! Давайте сюда, начинаем дружить семьями!

***

Шествие получилось внушительным.

Впереди, как и положено, шли главы семейств, ведя неспешную беседу о политике и военном деле. Краем уха Верещагин слышал, как идущие следом Серёжка и Димка переговариваются - коротко, скрывая обычное для их возраста смущение первого знакомства - шестнадцатилетние ветераны…: " - Ты тут воевал?
– Тут и в лесах… - А я сперва в пионерах был, потом в дружине у Олега… Ты не тот Серёжка, который "Вихрь"?
– Ну, я… - Здорово… - Да ладно… - Сестра у тебя симпатичная… - Катька, что ли?! Да ну!… - Нет, правда…"