Бухгалтер Его Величества
Шрифт:
Мужчина чуть смущается, но поясняет:
– Вам не следует покидать поместье его сиятельства, ваша светлость.
Сначала я думаю, что он обознался, но нет. Он называет меня светлостью, а значит, прекрасно понимает, кто я такая.
И всё-таки я уточняю:
– Вы понимаете, с кем разговариваете, сударь? Я направляюсь во дворец по важному делу, и, если вы немедленно не пропустите меня, я доложу о вашей дерзости его величеству.
Возможно, это происки герцога Жуанвиля. Он понял, что я оказываю на Рейнара слишком сильное влияние, и намерен этому помешать.
Мне
Офицер смущается еще больше и отводит взгляд.
– Простите, ваша светлость, но именно его величество запретил пускать вас в столицу.
Он врёт! Конечно, врёт! Рейнар никогда не поступил бы со мной подобным образом.
С герцога Жуанвиля мои мысли перескакивают на герцогиню. А если Рейнар всё-таки любит ее, а не меня? Они так долго были вместе. А его чувства ко мне – не более, чем мимолетное увлечение. Он изменил Клэр со мной и теперь сожалеет об этом.
Меня переполняет обида. Как он мог? Зачем?
Я отворачиваюсь, чтобы мой собеседник не увидел слёзы.
– Вам лучше вернуться в поместье, ваша светлость! – негромко, но твердо напоминает он.
Я не возражаю. Мне уже не хочется ехать в Алар.
61. Еще одно письмо
Конечно, Сюзанна не может удержаться от расспросов. А у меня нет причин что-либо от нее скрывать.
– Не может быть, дорогая! Как мог его величество так с вами поступить? Уверена, тут не обошлось без интриг герцогини Жуанвиль. Она испугалась за свое положение при дворе и оболгала вас перед королем. Но не волнуйтесь, моя милая Элен! Всё разрешится. Надеюсь, запрет на выезд из поместья не распространяется на Амбуаза. Ему уже лучше, и я потребую, чтобы он завтра же поехал во дворец и поговорил с его величеством.
– Благодарю вас, ваше сиятельство, но не нужно. Я не хочу, чтобы его величество думал, будто я навязываюсь ему. Я ничуть не претендую ни на какие привилегии, ныне принадлежащие герцогине. Более того, я решительно не намерена появляться в Аларе.
Графиня горячо поддерживает меня:
– Браво, дорогая! Именно так и нужно поступить! Его величество должен принести вам извинения. Уверена, он будет скучать по вам. И никакая герцогиня не сможет развеять его грусть.
Я в этом не уверена, но нахожу в себе силы изобразить улыбку.
Ужинаю я в своем будуаре. И отправляюсь спать с робкой надеждой на то, что месье Амбуаз на следующий день всё-таки поедет в столицу.
И потому когда утром горничная будит меня, чтобы сообщить, что граф просит меня спуститься к нему в кабинет, моя первая мысль о Рейнаре. Неужели его сиятельство уже успел с ним поговорить? Но когда? Не ночью же.
Я одеваюсь наспех и не даю возможности горничной причесать мне волосы – я просто собираю их в пучок на затылке.
Идя по коридору, я сдерживаю шаг. Я не должна показывать свое волнение – иначе, боюсь, граф перестанет меня уважать.
– Сударыня, вам письмо!
Похоже, месье Амбуаз волнуется не меньше меня – его щеки красны, а руки трясутся. Не думала, что его так беспокоят мои отношения с его величеством.
О том, что письмо не от Рейнара, я понимаю, только когда вижу русские буквы на белоснежном листе.
Граф
пританцовывает на месте, всем своим видом выражая нетерпение.– Ну же, сударыня, что там? Оно появилось на столе сегодня ночью. Вряд ли месье Вересов стал бы писать без веской на то причины.
Я прыгаю взглядом по строчкам. Что за ерунда? Мы так не договаривались!
– Не томите, ваша светлость! – вопиет граф.
Но прежде, чем ответить, я перечитываю письмо еще раз:
– Он требует, чтобы я вернулась назад. В ближайшую же полночь. Наши ученые заметили сильное снижение каких-то импульсов в портале. Простите, ваше сиятельство, я ничего в этом не понимаю. Он пишет, что если я не вернусь сейчас, то позже у меня уже может не быть такой возможности. Они полагают, что портал может исчезнуть так же внезапно, как и появился.
Граф с шумом опускается в кресло, промокает лоб платком.
– И что вы намерены делать, сударыня?
Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос. Хотя, возможно, как раз сейчас мне проще принять решение.
– Думаю, я должна возвращаться. Благодарю вас за гостеприимство, граф, за вашу помощь и вашу доброту. Я рада, что познакомилась с вами и всегда буду вспоминать вас и вашу супругу с теплотой.
При мысли о том, как мне придется поступить с Сюзанной, меня бросает в дрожь. Она никогда не поймет, почему я уехала не попрощавшись. Но теперь хотя бы она сможет объяснить это моим раненым сердцем. Она будет думать, что я сбежала не от нее, а от его величества. И как женщина женщину меня простит.
– Но, может быть, вам всё-таки стоит поехать в Алар? – предлагает граф. – Поговорить с его величеством. Вы так много сделали для Тодории, что он обязан вас выслушать.
Но я возражаю:
– А зачем? Встречаться с ним – только бередить свои раны. Я не смогу сказать ему правду. А если мы вдруг помиримся, то покинуть Тодорию мне будет еще тяжелее.
Месье Амбуаз смотрит на меня как-то странно:
– Но надо ли вам вообще возвращаться туда, сударыня? Мне казалось, вам нравится у нас. Тодория – отличная страна, разве не так?
Он во многом прав, этот славный месье Амбуаз. Мне и самой не раз приходили в голову подобные мысли.
Там, в двадцать первом веке, у меня не осталось никого, кроме тети Руфины. Конечно, она расстроится, если я не вернусь. Но я могу послать ей письмо – по крайней мере, этой ночью.
Я уже привыкла к Тодории и к их сиятельствам, и к принцессе Луизе. Да-да, и к Рейнару, что бы я про него сейчас не думала. И если бы я получила письмо днем ранее, я ответила бы Вересову отказом. Даже зная, что Тодории суждено исчезнуть.
– Пообещайте, граф, что выполните то, о чём я вас попрошу, не задавая вопросов. Я не имею права рассказывать это, но и промолчать не могу. Вы говорили, что у Сюзанны есть небольшое поместье во Франции. Уезжайте туда! И предупредите его величество, что оставаться в Аларе небезопасно. Пусть он позаботится и о своей семье, и о своих подданных. Город будет разрушен землетрясением через несколько месяцев.
Граф бледнеет и судорожно кивает несколько раз.
– Значит, вы уже приняли решение?