Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Бухгалтер Его Величества
Шрифт:

– Да, – как ни странно, мой ответ звучит почти спокойно.

Я не могу остаться в Тодории, превратившись в отверженную фаворитку. Это было бы слишком больно. Я не готова признать право Рейнара на игру чьими бы то ни было чувствами. Я выросла в обществе, где в Конституцию заложено равенство прав человека – даже того человека, который не является королем.

– А что же я скажу Сюзанне? – граф снова хватается за платок.

– Не волнуйтесь, ваше сиятельство, – подбадриваю я его. – Сегодня за ужином я намекну графине, что хочу вернуться в Америку. Конечно, столь поспешный отъезд ее удивит, но, думаю, вы сумеете убедить ее, что

подобная импульсивность свойственна американцам.

– Мне будет жаль расстаться с вами, сударыня, – по щеке его сиятельства катится слеза, и я бросаюсь к нему и сжимаю его дрожащую руку.

Так мы и плачем вместе до тех пор, пока в дверь кабинета не стучится камердинер.

– Простите, ваше сиятельство, что вынужден вас побеспокоить, но на кухне сейчас находится раненая женщина, которая настаивает на разговоре с ее светлостью.

Мы с графом переглядываемся.

– Кто она? – спрашивает он. – Она назвала свое имя?

– Никак нет, ваше сиятельство. Она отказывается говорить с кем бы то ни было, кроме ее светлости. Но позвольте заметить, выглядит она неважно. И смею вас уверить, она не дворянка, из простых. Сказала еще, что пришла пешком из самого Алара.

На кухню мы почти бежим. Я теряюсь в догадках. Кто мог прийти ко мне из столицы? И почему эта гостья ранена?

Слуги расступаются при нашем появлении, и я вижу лежащую на полу женщину. Ее волосы спутаны, а яркое платье пропитано кровью.

– Я всё-таки добралась к вам, сударыня! – на меня со странной смесью торжества и боли смотрят зеленые глаза мадам Легран.

62. Охота на ведьм

– Мадам Легран? – я пребываю в таком ужасе, что не нахожу в себе сил, чтобы приблизиться к гостье и хоть как-то ей помочь.

К ней вообще никто не приближается – слуги, как и месье Амбуаз, предпочитают держаться в стороне. И только когда она чуть слышно просит пить, я, наконец, сбрасываю с себя оцепенение.

Хватаю со стола деревянную кружку, зачерпываю ею воду из стоящей у дверей бочки и, опустившись на колени, подношу к бледным, растрескавшимся губам мадам Легран.

– Помогите его величеству, ваша светлость! – ее голос начинает звучать чуть громче и ровнее. – Ему не справиться без вас.

Прежде, чем я успеваю сообразить, о чём она говорит, граф командует:

– Оставьте нас здесь одних! Немедленно!

Слуги торопливо удаляются. Камердинер выходит из кухни последним и закрывает за собой дверь.

– Вы как всегда осторожны, ваше сиятельство, – по губам мадам Легран пробегает усмешка. – Но на сей раз я вполне это одобряю.

Я бросаю на графа тревожный взгляд.

– Прошу вас, отправьте кого-нибудь за доктором. Вы же видите – ей нужна помощь. И попросите принести теплой воды и кусок ткани – нужно перевязать рану.

Мадам Легран слегка касается меня, и я вздрагиваю – ее рука холодна как лед.

– Не нужно, сударыня. Никакой доктор не сможет мне помочь. Мы только потратим время. А мне так много нужно вам рассказать.

Она говорит с таким трудом, что и я, и граф понимаем – счет идет на минуты.

– Тодория обречена, ваша светлость! Я еще надеялась, что ей удастся спастись, но нет! Алар обезумел. На улицах и площадях – тысячи сошедших с ума людей.

– Алар? – выкрикивает граф. – О чём вы говорите, сударыня? Я был там несколько дней назад, и город был уже спокоен. Эпидемия оспы пошла на спад.

Из горла женщины вырывается то ли смех, то ли стон.

Вы правы, сударь. Алару опасна не оспа. Вышедшие на улицы толпы волнует не болезнь, а кое-что пострашней. Эти люди вышли на охоту.

Мы с месье Амбуазом переглядываемся. Не сомневаюсь – ему, как и мне, кажется, что мадам Легран сошла с ума.

– Вот как, сударыня? – осторожно уточняет он. – И на кого же они изволят охотиться?

Гостья приподнимается, прижимая руку к левому боку.

– На ведьм, ваше сиятельство! На ведьм!

Я вздрагиваю, а лоб графа покрывается потом.

– Они убеждены, что его величество нас покрывает. Рейнар – защитник ведьм! Слыхали ли вы что-нибудь столь же нелепое?

Она смеется – хрипло, натужно.

– Вы бредите, сударыня? – голос графа тоже уже дрожит. – Кто мог обвинить его величество в этом? Но даже если подобная мысль и могла прийти в чью-то голову, уверен, король легко разобрался бы с таким безумцем.

– Толпа не слушает доводы рассудка, ваше сиятельство. Сейчас уже не представляется возможным решить всё мирным путем. Боюсь, кровопролития не избежать. Но еще страшнее другое – эти нелепые мысли кто-то внушил не только людям с улицы, но и солдатам. Я не уверена, что они станут защищать его величество от обезумевшего народа.

Рисуемая ею картина еще не складывается в моей голове. Я мысленно переношусь в Алар и вижу красивые здания и фонтаны, спокойные улицы. Нет, в ее слова невозможно поверить.

– Они ворвались в мой магазинчик с факелами и топорами. Они кричали: «Ведьму на костер». И если бы мне не удалось выскользнуть через заднюю дверь, они устроили бы этот костер прямо там, на площади. Они казнили бы меня без суда и следствия и радовались бы, что избавили мир от еще одной ведьмы. Я хотела предупредить своих товарок по ремеслу. Мы мало общаемся теперь и почти не поддерживаем друг друга, и мы отнюдь не подруги, но в такой ситуации все наши распри должны остаться в стороне.

Она просит еще воды и делает несколько жадных глотков.

– Я добежала до соседней улицы – там жила Марселина Леруа. Ее бездыханное тело я увидела на мостовой. А к дому Шанталь Доризе мне подойти не удалось – он был окружен десятками людей с оружием в руках.

– Но как это могло случиться за столь короткий срок? – месье Амбуаз опускается на дубовый стул, насквозь мокрый платок выскальзывает у него из рук. – Подобный бунт возможен только в том случае, если он не случаен.

Мадам Легран кивает.

– Вы совершенно правы, сударь! Всё это было тщательно организовано. И я даже знаю кем. Я видела его людей в толпе. А уже потом, когда я выбиралась из города, я встретилась с его правой рукой – шевалье де Совиньи. Ага, вы побледнели, граф! Вы уже поняли, о ком я говорю.

Месье Амбуаз, кажется, готов упасть в обморок. Но я по-прежнему ничего не понимаю. Кто такой шевалье де Совиньи?

– Шевалье был уверен, что с такой раной я не проживу и нескольких минут, а потому не посчитал нужным хранить тайну. Он честно и даже с какой-то гордостью подтвердил, что всё это затеял именно герцог Жуанвиль. Я слышала, что его величество охладел и к нему самому, и к его супруге. Более того, поговаривали, что готовится указ о высылке Жуанвилей из Тодории. А он – не тот человек, который станет отступать. Он слишком долго шел к власти и богатству. Ему нужна была Тодория – чтобы на блюдечке преподнести ее французам. И он сделает всё, чтобы ее заполучить.

Поделиться с друзьями: