Булгаков и Лаппа
Шрифт:
Власть все время менялась, подчиняя город новым законам. Никто не знал, что будет завтра, какие портреты вывешивать, какие деньги припрятать, а какие поскорее спустить. Выглянет горожанин на улицу, с опаской приподняв край шторы, и перекрестится.
«То мелькнет в беге цепь и тускло блеснут золотые погоны, то пропляшет в беззвучной рыси разведка в жупанах в шапках с малиновыми хвостами, то лейтенант в монокле с негнущейся спиной, то вылощенный польский офицер, то с оглушающим бешеным матом пролетят, мотая колоколами-штанами, тени русских матросов».
«…В зиму 1918 года Город жил странной,
Весь день ухали за городом пушки. Уже в темноте пришел Коля Сынгаевский с Карасем, рассказали: петлюровцы наступают. Гетман шляхетского войска, в то время удерживающий Киев, решился наконец формировать дружину из бывших офицеров царской армии, необученных студентов и юнкеров, находящихся в городе.
— Куда мальчишек под пули этих живодеров подставлять? Им же числа нет! Я вашего гетмана… — горячился Михаил, — повесил бы первым. Кто полгода тянул, запретил формирование русской армии? Гетман. А теперь, когда жареный петух клюнул, начал формировать русскую армию! В двух шагах враг, а они спохватились — дружины, штабы!
— Панику сеешь, — хладнокровно сказал Карась.
— Я? Панику? Вы меня понять не хотите. Жертва это, а не сражение. Мальчишки против армии! Но лично я уже решил: как бы там ни было, завтра иду в этот самый дивизион и запишусь врачом. Врачом не возьмут, пойду рядовым.
— Правильно! — Карась стукнул по столу.
— Завтра пойдем все вместе, — решил вспыхнувший пятнистым румянцем Сынгаевский, — вся Алексеевская императорская гимназия. Ура!
Ночевали у Булгаковых и чуть свет пошли в штабы дивизиона. До захвата города Петлюрой оставалось чуть больше сорока часов. И никто еще не знал, что позорно бежал под покровом ночи гетман, бросив обреченный город.
Что произошло дальше, с потрясающей трагической силой и магией личного присутствия изображено в романе «Белая гвардия».
Гетман и его штаб тайно скрылись под покровом ночи, бросив в городе один на один с несметным воинством Петлюры горстку юнкеров и спешно вооруженных гимназистов. На заснеженных пустых улицах пытались удержать эти юные смертники, возглавляемые отважными офицерами, мощную конницу Петлюры. Поняв, что их предали, бросили на произвол судьбы, храбрый Най-Турс приказал юнкерам немедля сорвать погоны и разойтись по домам. Он и Николка остались на улице прикрывать отступающих мальчишек.
А в Алексеевской гимназии собрались поднятые по тревоге и спешно вооруженные гимназисты. Впервые взявшие в руки винтовки, они должны защищать город. Полковник Малышев, узнав о побеге гетмана, приказывает дивизиону разойтись.
«— Господин полковник, разрешите поджечь здание гимназии? — светло глядя на полковника, сказал Мышлаевский.
— Не разрешаю, — вежливо и спокойно ответил ему Малышев.
— Господин полковник, — задушевно сказал Мышлаевский, — Петлюре достанется цейгауз, орудия и главное, — Мышлаевский указал рукой
в дверь, где в вестибюле над пролетом виднелась голова Александра (на парадном портрете Александра Первого. — Л.Б.).Малышев повернулся к Мышлаевскому, глядя на него внимательно, сказал следующее:
— Господин поручик, Петлюре через три часа достанутся сотни живых людей, и единственно, о чем я жалею, что ценой своей жизни и даже вашей, еще более дорогой, конечно, их гибели приостановить не могу. О портретах, пушках и винтовках попрошу вас более со мной не говорить».
По сюжету романа Алексей Турбин, не получивший предупреждения о предательстве гетмана, попадает под пули петлюровцев. Его ранение, побег, чудесное спасение загадочной черноглазой Юлией — печально-романтическая ветвь сюжета, сплетенного из элементов личных впечатлений и великолепного живого вымысла.
На самом деле было так. Как и решили, Сынгаевский, Карась, Николка и Михаил рано утром отправились записываться в армию. В полдень Михаил вернулся домой на извозчике и сквозь зубы бросил:
— Все кончено — Петлюра в городе.
8
Петлюра — ужас Киева! Это погромы жидов и русских, грабежи, расстрелы, демобилизация.
Вскоре петлюровцы пришли за доктором Булгаковым и увели с собой. В доме никого не было, пришлось оставить Тасе записку: «Приходи к мосту на Подоле, принеси вещи, сигареты, еду».
Чуть свет Тася была в указанном месте. Истоптанный, унавоженный конницей снег с пятнами крови. Сумятица, выстрелы, обрывки смачных украинских ругательств. Михаил сидел на коне, на рукаве синяя перевязь с красным крестом, занесенный метелью башлык. Склонившись к Тасе, он зашептал:
— Ночью петлюровцы наверняка драпать начнут. По этому мосту на Слободку отходить будут. Красные напирают.
— А ты как же, если красные? Ты ж их больше всех боишься. — Держась за подпругу, Тася смотрела снизу в лицо мужа и видела в нем страшную, окаменелую отстраненность человека, осознавшего неминуемую гибель.
В тот день Михаил решил про себя — пан или пропал. Он далеко не был уверен, что останется жив.
И не мог предположить, какие потрясения ожидают его страшной морозной ночью.
Позже Булгаков неоднократно описывал эпизод побега и главный ужас — убийство человека, свидетелем которого он стал. Ближе всего к реальности все это выписано в эпизоде с доктором Бакалейниковым (из неоконченного романа «Алый мах»).
«…В темноте в рядах петлюровцев началось смятение, в панике осатанелые вожаки секли и стреляли кого попало. Толпа прижала доктора к парапету моста.
Гнилое дерево лопнуло, и доктор Бакалейников, вскрикнув жалобно, упал как куль с овсом с моста, два раза стукнул маузер, забушевал гул и топот. А выше этажом — бархатная, божественная ночь в алмазных брызгах… К дрожащим звездам доктор обратил свое лицо с белоснежными мохнатыми ресницами и звездам же и начал свою речь, выплевывая снег изо рта:
— Я дурак, я жалкая сволочь… Дураков надо учить, так мне и надо.
Вот он город — тут! Горит на горах за рекой Владимирский крест, а в небе лежит фосфорический, бледный отсвет фонарей.